"Островком победившего коммунизма" называли в 60-80-х прошлого столетия годах жители Ташкента шахтерский городок Красногорский, расположенный в 60 километрах к юго-востоку от столицы Узбекистана среди степных холмов и предгорий. Почти мгновенно отстроенный в 1953 году в близи шахт с "ценным природным сырьем", суперсовременный по тем временам поселок городского типа с момента его основания носил характерное для тех лет название - "Почтовый ящик N5" и имел соответственный статус.

К середине шестидесятых, когда кульминация "холодной войны" между Западом и СССР миновала, Красногорский, как его стали официально именовать, был передан из Паркентского района Ташкентской области в Ангренский район, образовав своего рода "административный анклав" с ведомственным обеспечением. Местное Рудоуправление-2 Навоийского горно-металлургического комбината (НГМК) продолжало поставки руды, получая взамен все необходимое для жизни шахтеров.

- Колбасы, сыры, рыбные и мясные консервы, прочие деликатесы, обувь, одежду и мебель - все привозили в избытке, - вспоминают старожилы Красногорского.

Предприимчивые ташкентцы вскоре разнюхали об островке изобилия посреди советского дефицита товаров и стали совершать регулярные набеги на магазины горного поселка. Каждый, кому позволяли средства, стремился тогда отовариться в Красногорском. Среди обывателей о нем ходили легенды. Но эта не совсем здоровая популярность, надо заметить, нисколько не обедняла достатка местных жителей. Зарплаты у шахтеров были в те времена достаточно высоки, чтобы не опасаться конкуренции со стороны столичных потребителей. И не для траты денег, а на их заработки приезжали сюда специалисты со всего Союза.

Сегодня про Красногорский в Ташкенте забыли. "Московское обеспечение" кануло в лету с распадом СССР. Примерно пять лет назад прекратили работать шахты градообразующего предприятия, вызвав отток специалистов обратно в Россию или на другие, активно работающие предприятия НГМК - в Навои, Учкудук, Заравшан. В оставленные ими квартиры переселились крестьяне из окрестных кишлаков. Приехали беженцы из Приаралья и Таджикистана. Остались доживать в поселке пенсионеры.

Численность жителей поселка значительно не сократилась - около 12 тысяч человек, как и десять лет назад. Сохранился и многонациональный состав населения - узбеки, татары, таджики, русские, немцы. Но Красногорский перестал быть легендой, напротив - сделался "белым пятном" на карте столичной области и очагом крайнего социального неблагополучия. Окруженный территориями других районов, этот "административный анклав" управляется из Ангрена - райцентра, отстоящего от него на сотню километров, причем без прямого транспортного сообщения.

Из письма Совета ветеранов поселка Красногорский хокиму Ташкентской области К.Туляганову:

"Прежде в нашем поселке были все государственные организации с полномочиями решать социальные проблемы населения. В данное время Гороно, Собез, Палата предпринимателей, нотариальная контора, БТИ, прокуратура, суд находятся за 100 км в г.Ангрене. Газ привозной, стоит дорого и завозится с перерывами до месяца, питьевая вода подается по графику, в домах нет отопления и горячей воды. Не обеспечены углем жители частного сектора. В детских садах зимой детей укладывают спать в верхней одежде. Детские сады и школы много лет не ремонтируются. Автодороги и тротуары без ремонта из асфальтированных превратились в грунтовые..."

Таксисты на рынке "Куйлюк", совершающие рейсы в южном направлении - в Андижан, Фергану, Наманган, Ангрен, Алмалык или Бекабад не все даже слышали о существовании такого населенного пункта. "Маршрутки" в Красногорский тоже не ходят. Только маленький, очень старый автобус "ПАЗ", сам словно вынырнувший из далекого прошлого, спустя два часа нудной стоянки на солнцепеке в ожидании немногочисленных пассажиров, кряхтя и плюясь выхлопными газами, наконец, отправляется за Кольцевое шоссе петлять по ржаным полям в направлении адыров - глинистых холмов, испещренных ручьями и оврагами.

Когда автобус, спустя час, кое-как добирается до конца своего маршрута, фасад типовой "хрущевки" с сохранившейся на нем советской символикой полувековой давности на фоне голого горного склона обозначает прибытие в захолустный мирок, растерявший все прежнее благополучие. Пассажиры - горстка торговцев малиной, с утра побывавшие на Куйлюкском базаре, выходят, гремя пустыми ведрами, и бесследно рассасываются в знойном мареве, в пустоте сонных закоулков. Трое разморенных полуденной жарой посетителей что-то вяло жуют в шашлычной у автостанции. Компания полуголых подростков с магнитофоном пересекает пыльный пустырь. Корова неспешно бредет по центральной улице имени Полетаева. Двадцать шагов в сторону - и вокруг уже ни души. Из окон квартир доносятся звуки работающих телевизоров - ретрансляционная вышка, оставшаяся в Рудоуправлении-2, продолжает бесплатно транслировать два российских канала - РТР и RenTV, обеспечивая досуг горожанам.

Пойти здесь некуда. Ни кинотеатров, ни ресторанов. Базар - пяток человек. Пылятся витрины заброшенных магазинов. Работают несколько коммерческих ларьков. Кое-где на лавочках под деревьями сидят пожилые люди. Спрашиваем у них о жизни города, они в ответ вспоминают былое. Это ветераны, бывшие шахтеры. Для них в прошлом месяце руководство НГМК устроило праздник - 50-летие поселка. Дали концерт самодеятельные артисты, приехавшие из Навои и Заравшана, устроили званый обед, наградили памятными подарками. Мероприятие вполне в духе советских времен. Ветеранам, впрочем, и от него теплей на душе. Хотя остальные жители, не приглашенные на торжества, замечают, что, по их мнению, лучше было бы сделать хоть что-нибудь для местного благоустройства. Хоть одну детскую площадку построить.

Надо отметить, что даже не действующие уже подразделения НГМК продолжают еще оставаться в сфере его социальной опеки комбината, пусть минимальной: пенсионерам время от времени выдаются пособия, комбинат поддерживает в Красногорском спортивный комплекс, на котором тренируется местная футбольная команда, и куда приезжают на летние сборы футболисты из заравшанского клуба "Кызылкум". НГМК принадлежит и местный филиал трикотажной фабрики "Агама" - несколько сот рабочих мест. Если же Рудоуправление-2 окончательно свернет свою деятельность, по мнению пенсионеров, они сами и члены их семей лишатся последней поддержки.

А на что рассчитывать нынешнему поколению?.. От ответа на этот вопрос молодые жители Красногорского уклонились, посоветовав обратиться к человеку, который, по их словам, "здесь представляет гражданскую совесть"...

- Я приехала сюда в 1954 году с Украины, когда мне было всего 9 лет. - рассказывает Фаина Петровна Шутяева, председатель местного Общества защиты прав потребителей. - Дядя с тетей, как специалисты по горному делу, перебрались в Красногорский из Кемеровской области. Позвали мою маму. На заработки. Она привезла нас с сестрой. Я тут выросла, выучилась, работала электриком в радиоузле предприятия. Видела как тут все основалось на ровном месте. Мама работала на строительстве дороги - выгребала камни. Но на тогдашнюю ее зарплату могла одна, без мужа прилично содержать и учить двоих детей. Поселок вырос, расцвел и наполнился людьми в считанные годы. Сюда съезжались со всей страны. В 60-е годы жизнь на "московском обеспечении" вообще стала завидной. Мы покупали мебель, ковры, люстры, посуду. Чтобы озеленить наш поселок, стоявший на голых холмах, сами сажали деревья. После Украины климат сначала казался невыносимо жарким, но потом мы к нему привыкли. Даже на соседство с шахтами не особенно жаловались - повсюду была чистота, асфальт. Не было пыли, грязи, поддерживался образцовый порядок.

В 1968 году мы с мужем перевелись на работу в Самаркандскую область на рудник Нурабад. Потом жили в Карши. Недавно мама умерла, оставив мне в наследство приватизированный дом. И я вернулась, чтобы увидеть, как все, что тут поднималось на моих глазах, приходит в полное запустение. Главный бич этих мест - безработица, социальная неустроенность и отсутствие перспектив. И отсутствие хозяина. Поселок стал никому не нужен. Мы были так близко к Москве, а оказались очень далеки даже от районного центра. Кое-что попытался сделать направленный к нам первый зам. хокима Ангрена Тургунов, но его вскоре перевели на другую работу. Людям тут делать нечего. Швейные фабрики - "Красная заря" и филиал "Агамы" месяцами простаивают без сырья. Недавно открылось маленькое узбекско-корейское швейное СП, но даже когда оно заработает на полную мощность, там будет не больше 600 рабочих мест. А людям нужна работа, и еще - газ, вода, отопление. Я не геолог, но знаю, что в наших горах осталось немало флюорита - ценного минерала для металлургии и оптики. Нынешнее сближение Узбекистана с Россией рождает надежды. Если бы производство вернулось - вернулась бы жизнь. Но кто знает?.. Со своей стороны, мне остается пытаться хоть чем-то приостановить упадок. Я не могу просто так смотреть как умирает поселок, в котором я выросла. Мы, разумеется, выдвигаем инициативы, пытаемся привлечь власти к нашим проблемам...

Из письма Совета ветеранов поселка Красногорский хокиму Ташкентской области К.Туляганову: "Мы слушаем радио, смотрим по телевизору "Ахборот" и другие передачи о жизни нашей страны, о новостройках и других достижениях. Много слышим о том, что делается для улучшения жизни, благодаря политике нашего Правительства. Уделяется большое внимание защите материнства и детства, социальной защите населения, образованию и физическому развитию подрастающего поколения. И только наш поселок - без будущего. Вносим в хокимиат Ташкентской области предложение: объединить поселок Красногорский с поселком Намданак, с которым нас разделяет всего 3 км, и поселком Чигирик, который тоже входит в Рудоуправление-2 НГМК. При таком объединении мы можем получить статус города, и тогда все проблемы будут решаться на месте..."

- К Красногорскому можно также присоединить соседние маленькие поселки Шампань, Невич, Навдак, Бошкызылсай Пракентского района, Джамбул, Кызылэмбек, Олга Верхнечирчикского района, Парписай и Багара Ахангаранского района и образовать новый районный центр. - продолжает мысль Фаина Шутяева. - От своих райцентров они так же удалены, а с нами рядом и их жители, например, получают медицинское обслуживание в больнице нашего Рудоуправления. Еще нужно подвести сюда природный газ, что позволит котельным без мазута вырабатывать горячую воду и отопление. Нужно восстановить все 21 скважины для питьевой воды и полива, пока деревья совсем не засохли. А на базе ныне бездействующего учебно-производственного комбината можно создать колледж, ведь малоимущие наши родители не в состоянии отправлять детей на учебу в Ташкент, Ангрен или Ахангаран...

Что говорить, программа ясна. Только пойдут ли власти Ташкентской области на передел административной карты по просьбе жителей Красногорского, которые от безысходности преисполняются надеждами?.. Более реальным выходом представляется восстановление горнорудного производства. И логика жизни стихийно толкает людей именно в этом направлении. Торговцы на базаре рассказали, что безработные в Красногорском, кто поздоровее, приспособились после закрытия шахт в "индивидуальном", так сказать, порядке добывать в горах красный камень, идущий на облицовку особняков ташкентских нуворишей.

Горную породу красивых красных оттенков, давшую в свое время имя поселку, рубят в кустарных каменоломнях. Работают под открытым небом с марта по ноябрь, с рассвета до заката, в сорокаградусный зной и под ледяными горными ветрами. Стоимость одного кубометра отделочного камня на оптовом рынке Урикзор в Ташкенте - от $1,5 до $3. Приезжие перекупщики берут ее у каменотесов примерно за 80 центов кубометр, но это вполне устраивает последних, поскольку избавляет от многочисленных трудностей с транспортировкой через десяток постов ГАИ по дороге в столицу. Стало быть, не все в Ташкенте забыли про Красногорский. Вспомнили или разведали чем тут еще можно поживиться. Облицовывают теперь красным камнем фасады многоэтажных вилл.

При появлении журналистов бригада каменотесов бросает орудия и, подобно стайке горных антилоп, резво прыгая по утесам, скрывается за скалистый гребень горы. Но через полчаса люди осторожно показываются, заметив, как беспомощно я карабкаюсь по тропинке. Дочерна загоревший парень в камуфляже протягивает мне руку, убедившись, что моя фотокамера нацелена не в его сторону.

- Работа адская, сами понимаете. - говорит он минуту спустя. - Но иначе здесь не проживешь...

От "старателей" узнаю, что их заработок в удачное время может составить около $40 в месяц. Много это или мало?.. Если сравнить с зарплатой в $14, названной одним из госслужащих в Красногорском, то получается сносно. Хотя труд их, разумеется, трудно сравнить с другим. А на недавно открывшемся узбекско-корейском швейном предприятии швеи работают без выходных с 7 утра до 8 вечера за $20 в месяц, но и этим довольны за отсутствием альтернатив.

- Мы могли бы зарабатывать больше. - признался каменотес. - Но вокруг горы бродит слишком много "хищников" из числа властей разного ранга. От них приходится откупаться. Чаще всего - натурой. То есть камнями. Бывает, нарубишь целую кучу, и все приходится "подарить" какому-нибудь господину... Поэтому и от вас спрятались, когда увидели.

Мог бы государственный заказ на добычу красного камня решить проблему занятости в Красногорском? Об этом мне рассказали целую историю. Несколько лет назад один ловкий предприниматель пытался организовать в этих краях дело, получив от властей заказ на поставку материала для сооружения памятного монумента в Хорезмской области. Государство его обмануло - камень взяло, монумент воздвигло, а деньги так и не выплатило. Он не смог рассчитаться с рабочими, целый сезон горбатившимися на горе. Подали на него в суд, в налоговую инспекцию. Пришлось парню удариться в бега. До сих пор его ищут.

Рудоуправление-2, обдумывая, не взять ли стихийную добычу камня под свою опеку, тоже не обрадовало старателей, прикинув, что для работ на горе ему "хватит человек 50".

- Сейчас мы мечтаем только о том, чтобы нас здесь не трогали. - говорят каменотесы. - Чтобы давали нам выжить.

Покидая Красногорский, удалось познакомиться с оптимистом и большим патриотом поселка полковником милиции Валерием Кувшиновым. По его словам, президент Каримов планирует в ближайшем будущем превратить весь горный пояс Ташкентской области в курортную зону международного класса, "как уже делается в районе Чарвака и Бельдерсая". Нужно только дождаться обещанного недавно создания Центральноазиатского общего рынка и дальнейшего сближения экономических отношений с соседями по региону, с Россией и странами дальнего зарубежья. На моих глазах полковник долго убеждал хозяина придорожной чайханы скупить, сколько сможет, окрестных земель, цены на которые скоро будто бы "вырастут в сотни раз".

- Если сюда провести газ, понастроить коттеджей, приличный отель, озеро очистить от тины и запустить туда рыбу!.. - горячился полковник. - Отсюда дорога ведет прямо в сердце Тянь-Шанских гор, причем в нетронутые еще, удивительные места!..

- Но почему это волнует вас, милиционера?

- Я здесь живу и по мере сил забочусь обо всем, а не только о раскрываемости преступлений. Будут люди сыты и заняты - жизнь будет мирной, спокойной, довольной.

В кабинете у полковника на рабочем столе Библия и Коран. Он рассуждает обо всем понемногу, стараясь заглянуть в будущее с надеждой.

Но наступает время прощаться. Водитель легкового автомобиля за немалую плату, объяснив ее "немалость" отсутствием пассажиров на обратном пути, соглашается довезти до шоссе, по которому ходят маршрутки из Алмалыка в Ташкент. Едва отъезжаем, Красногорск растворяется в наступающих из-за гор сумерках, тонет в них без остатка. Почти не видно над ним огней.

- Денег нет у людей, экономят на электричестве. - поясняет шофер.