Сабит Мадалиев, поэт, писатель, философ:

- По моему мнению, фактически запретив деятельность Фонда Сороса, власти продемонстрировали, что боятся повторения в Узбекистане «грузинского варианта». Но это нелепость. Как бывший, теперь уже, член экспертного совета программы «Культура и Искусство», осуществляемой Фондом, я хочу сказать, что атмосфера в стране не улучшится. В частности, в искусстве будут развиваться только официальные, подвластные цензуре и одобренные государственной идеологией, направления. А это уже не развитие, скорее – существование. На поддержание искусства Фонд Сороса выделял от 200 до 300 тысяч долларов в год. Этим, разумеется, нельзя было решить всех проблем, но это позволяло хоть как-то реализоваться сотням молодых и талантливых музыкантов, художников, режиссеров, писателей. Теперь, я думаю, многим из них, особенно молодежи, ничего не останется, как покинуть страну.

Рауф Парфиев, узбекский поэт:

- Прекращение деятельности Фонда Сороса очень больно ударило по многим писателям, которые теперь уже никогда не смогут издавать свои книги. Вот-вот при содействии Фонда Сороса долен был выйти сборник моих стихов. Уже была готова его корректура… Что теперь делать? Учится врать?.. А как иначе можно будет выжить? Ведь положение нации сегодня плачевное. Особенно интеллигенции. Учителя и преподаватели вузов не могут существовать на нищенскую зарплату, и вынуждены возвращаться к земле или торговать на рынках. Медики вымогают последнее у больных, чтобы кормиться самим. Из-за нищеты распадаются семьи – ячейки общества. И как после этого восславлять власть?.. Истина в наши дни уже - не философская категория, она лежит на поверхности, перед глазами.

Вячеслав Ахунов, художник:

- Власть не могла больше терпеть организацию, благодаря деятельности которой интеллектуальная и духовная жизнь хотя бы некоторых граждан становилась ей неподконтрольной. Однако, я думаю, что прекращение деятельности Фонда Сороса серьезным образом не скажется на культурной атмосфере в Узбекистане. Фонд не успел создать здесь серьезных институтов, его деятельность затронула не многих и не отличалась особенным радикализмом.

Алисон Гилл, директор представительства в Узбекистане:

- Сравнивать Грузию и Узбекистан – нелепо. У этих двух стран совершенно разные реалии – экономические, социальные и культурные. Отказав в перерегистрации Фонду Сороса, власти Узбекистана просто продемонстрировали свое дальнейшее нежелание двигаться в сторону открытого, гражданского общества.

Мнение же простых людей на улице скорее равнодушно.

Исмаил (рабочий): - Фонд Сороса? Это что такое? Не слышал? Закрыли? Ну и Бог с ним!..

Матлюба (торговка на рынке): - Не слышала ничего. Хотя, сейчас все так плохо, что это, наверное, тоже.

Анатолий Викторович (пенсионер) – Правильно делают, что запрещают деятельность иностранных организаций. У Узбекистана экономика такая слабая, что дай только влезть в ней – полностью подчинят Западу. То же и культура, образование…

Слава (художник на "Бродвее"):

- Мне от них ни холодно, ни жарко. Слышал, что на гранты многие себе квартиры покупали или открывали кафе. А деньги ведь не надо возвращать. В худшем случае – грант снова не получишь. Какая там культура, прогресс? У нас все думают об одном – о материальном благе.

Юрий Владимирович (пенсионер): - Этого стоило ожидать. Я сразу понял, что в Узбекистане Фонд Сороса закроют, когда прочитал где-то, сейчас не помню, что Шеварднадзе обвинял Фонд в подготовке «бархатной революции». Только зачем надо было в это верить.

Анвар (студент):

- Я думаю, это сейчас реакция у властей такая, после взрывов в конце марта. Потом, я надеюсь, одумаются и со всеми помирятся. Мы же не против Запада. Не можем быть.