Три дня, с 12 по 14 ноября в ташкентском Доме Кино проходил региональный семинар кинодокументалистов Центральной Азии и Казахстана. Инициатором проекта выступил узбекский режиссер документального кино Шухрат Махмудов, а генеральным спонсором мероприятия стало Швейцарское агентство по развитию и сотрудничеству при содействии компании "Узбеккино" и Института Открытое общество Узбекистан. Охватить вниманием все 40 документальных лент, представленных кинематографистами из Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана не представляется возможным, даже с привлечением компетентных мнений заинтересованных специалистов, киноведов, критиков. Масштаб события в рамках культурной среды оказался таким, что для его осмысления потребуется время. Фильмы были очень разные по темам и стилистике, от социально острой публицистики до философского авангарда, отражая весь спектр пристрастий и интересов, широчайший круг проблем, волнующих наших современников, делающих документальное кино в регионе. На первых порах хочется предложить краткий очерк с точки зрения зрителя о тех заметных различиях в творческом темпераменте, эстетическом ракурсе и общих умонастроениях, которые тотчас же выявились при беглом просмотре картин режиссеров из сопредельных, соседних, но, все же, достаточно разных стран. Сравнивать было удобно, поскольку каждой стране на семинаре был посвящен свой раздел - несколько часов для Киргизии и Туркмении, а для Казахстана и Узбекистана по целому дню.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ НАЧАЛО

Извне обратило на себя внимание почти полное отсутствие информации. Даже и перед Домом кино не было никакого указания, что в малом зале проходит семинар.

- Мне позвонили знакомые, и я пришёл, - сказал один зритель, - Но если бы не позвонили, я бы и понятия не имел...

Гвоздь программы первого дня - фильмы Игоря Гонопольского из Казахстана. Сплошь добротные (термин Глеба Шульпякова из "НГ Экслибриса", означающий нечто среднее между посредственностью и талантливостью). Я бы сказал, фильмы хорошие, раз задели за живое. Лучший из них (и самый длинный) - "Я вышел на улицу". О художнике-авангардисте Сергее Калмыкове (1891-1967), ученике Бакста, Добужинского и Петрова-Водкина. В знаменитой картине последнего мальчиком на красном коне изображён именно юный Калмыков. Личность впечатляющая. Юродивый хлеще Спирихина. Он и одевался на свой лад, по-своему раскрашивая собственного пошива майки и широченные штаны. В ответ на насмешки предсказывал (и действительно предсказал) будущую моду. О чем фильм?.. На взгляд из космоса, из других миров в нашем мире жизнь течёт серая и монотонная. Но вдруг посреди этой скукоты и суеты сует возникает яркое пятнышко. Это герой вышел на улицу. Возразить нечего. Он действительно был таким пятном. Работал оформителем в оперном театре, жил на 50 рублей в месяц, ел только хлеб, лук и молоко, проповедуя такую пищу как наилучшую для творческой натуры. Лишь одна его знакомая художница высказала предположение, что у него просто не хватало денег на иной рацион. Другие персонажи фильма оказались счастливы, что были современниками столь замечательного человека. Художник ежедневно записывал в тетрадки свои мимолетные впечатления, мысли, манифесты, которые диктор тоном Мефистофеля и зачитывал.

Фильм шел от первого лица. Кажется, в современном искусстве это стало традицией. От третьего лица уже никому не интересно.

- Всё хорошо, только долго, - сказал зритель, - Я устал и измочалился на полпути. С удивлением потом прочитал в программе, что это были лишь 102 минуты. А показалось - 4 часа... Жаль, что фильмы крутили подряд один за другим, без малейшего зазора. Хоть бы свет на минутку включали, а то ведь к третьему часу семинар стал похож на рулон офсетной бумаги...

ДЕНЬ ВТОРОЙ. В ПРИЯТНОМ ПОЛУСНЕ

Общее впечатление о режиссерах из Таджикистана: они поэтичны. Как бы заведомо поэтичны, что идёт, возможно, от языка - самого красивого и поэтичного в регионе. Они ведь и обликом более красивы, в особенности таджички. Может быть поэтому их фильмы - слегка наивные, больше приятные, чем глубокие. В узбекских и каракалпакских картинах этого, как потом выяснилось, нет. Если есть что хорошее - плод труда. То, что у прочих подвиги, подвижничество, образование, культура, то у таджиков, похоже, - естество. Что-то вроде того, что француз - от рождения француз...

Словом, понравились таджики. Не знаю, быть может, я их для себя выдумал?

ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ЛОГИЧЕСКАЯ КУЛЬМИНАЦИЯ И... МУЗЫКАЛЬНЫЙ ФИНАЛ

"Авеста" - фильм нашего соотечественника Рифката Ибрагимова. Он достаточно авторитетен как оператор, по отзывам, например, Назима Аббасова и не только его. Фильм очень красивый, но по духу - не ясный. Автор не рисует - скорее, проповедует. Поневоле вспомнились таджикские ленты, просмотренные накануне, обошедшиеся без назидательности.

"Чарх" - лента руководителя проекта Шухрата Махмудова. Киномонография. Тема: узбекский национальный танец - чарх. Академик Ртвеладзе говорит поразительную вещь: китайские летописи указывают, что началом начал китайской хореографии были танцы, позаимствованные из Навакета и Шаша, то бишь из Ташкента.

Показываются различные виды чарха: ферганский, бухарский, хорезмский. Все это в исполнении ансамбля "Бахор".

- Пожалуй, впервые я оценил разницу между древней городской цивилизацией и куда более простыми танцами кочевников, - сказал Карим Егеубаев, - Не знаю, правда, насколько хорош или плох сам фильм... Слишком много свалилось на меня новой информации... Хорош был сам ансамбль "Бахор", оказывается за последние годы разбавивший хореографический профессионализм умеренной дозой эротики. Принцесса, опустившаяся до кокетства... с тобой.

"Кудук" - фильм каракалпакского режиссера Калимбетова о профессиональном колодцекопателе. Тщедушный старик молится Аллаху. Приходит женщина с курицей, просит найти колодец. Семья живёт в юрте в пустыне, воды нет. Арала тоже нет. Старик шаманствует с рогаткой какого-то дерева. Вырывает кусты, нюхает корни. Затем они с сыном копают. Долго копают, и вода наконец появляется на дне... Солёная. Заказчики пробуют, демонстративно выплёвывают воду и разочарованно отходят. Старик уничтожен. Вместе с сыном едут на арбе обратно. Вдруг, возмутившись духом, старик совершает омовение песком, вдруг тычет в какое-то место на песке возле каких-то покинутых развалин. Вновь копают, вновь появляется вода. На сей раз чистая. Гомерический хохот старика возносится до небес. Голый, с головы до ног обливается водой. Затем арба едет дальше. Но рядом тарахтит бульдозер, снося остатки развалин. Колодцем, по-видимому, некому пользоваться... Образец традиционного искусства. Будь это проза, я бы заметил: "слишком сильно" сказано...

Примечательно, что многие из узбекских фильмов были либо про детей-инвалидов, либо про музыку.

- Почему не показываете реальности? - спросил казахский режиссер у узбекского, - Режим?

Тот пожал плечами вроде утвердительно, потом усомнился:

- Режим... Режим?.. Разве музыка - из-за режима?

Больше всего эмоций у зрителей вызвали два фильма, показанных в последний день семинара, в самом его конце: "Ира" - незамысловато правдивый фильм Александра Файнберга* о судьбе девочки-беспризорницы и "Мы и музыка. Музыка и мы" - "киноманифест" Кирилла Султанова**. Тут было больше всего аплодисментов, зрительских реплик, восторженных... и не очень.

- Не понимаю, зачем нужно было снимать это кино? - признался искусствовед Дмитрий Яковлев ("Дим Саныч"), обсуждая картину Файнберга, - Чтобы вызвать у зрителя непосредственный сентиментальный отклик, сочувствие к девочке?.. Благородная задача. Но... Не слишком "смыслоемкая" для современного искусства. По-моему. Я сам - бывший беспризорник... Но от искусства всегда ждешь решительного прорыва, способного перетряхнуть фундамент миропонимания, а не констатации фактов, сколь бы гуманистическими настроениями она не была бы мотивирована.

Крайняя точка зрения, но тоже имеющая право на существование... в рамках художественной полемики. Как и мнение многих зрителей, оценивших бесхитростную и душевно открытую работу Файнберга равно тепло и благодарно с напряженно эстетским фильмом Кирилла Султанова.

- "Музыка и мы" - это не кино о музыке, и вообще - лишь отчасти кино, - сказал Султанов о своей экспериментальной ленте, - Это попытка создать свою музыку, как я ее понимаю... И свободное подражание Анатолию Вареласу. Проблема, как я ее видел, была в том, что музыка изначально не только играется и слушается, но еще и смотрится. "Реквием" Шнитке на концерте и "Реквием" Шнитке в фильме - не один и тот же. Разный контекст, разное музыкальное впечатление. Мне хотелось поставить вопрос: что же такое, собственно говоря, музыкальное впечатление?.. Очевидно, оно не исчерпывается написанием и исполнением музыки. И больше того, с позиций новейшей эстетики, монополия музыкантов на "сферу музыкального" - сегодня уже анахронизм, пережиток сословного деления. Кто есть мы и кто они?.. Я пытался ответить на этот вопрос.

- Все эти философствования за кадром гнусавым голосом в результате и подорвали то самое музыкальное впечатление, - вынес суровый вердикт Дмитрий Яковлев, - Музыку действительно нужно было показывать в полном контексте, но не заглушать текстом.

Многие с этим мнением не согласились, встретив аплодисментами именно текст в конце фильма, как бы подытоживший не только сам фильм...

Вот так. Взаимное обогащение разных жанров искусства и различных художественных направлений - первый очевидный плод прошедшего семинара, влияние которого на культурную среду еще заметней проявится со временем.

* * *

*Александр Файнберг - известный ташкентский поэт, автор множества поэтических сборников. Речь идет именно о его кинематографическом опыте под эгидой Центра "Гендер: инновации и развитие."

**Кирилл Султанов - философ и писатель, в юности был музыкантом.