Мэр Москвы Юрий Лужков считает, что мы бесцельно растрачиваем национальное богатство, каковым является вода. Ежемесячно в Северный Ледовитый океан утекают миллиарды и миллиарды долларов. Именно такие деньги, по его мнению, готовы платить страны Средней Азии за пресную воду сибирских рек.

В государствах, где уже сейчас вода дороже бензина, через несколько лет она вообще будет на вес золота. Вода - товар. Товар возобновляемый, считает столичный градоначальник. Для начала он предложил использовать пять-семь процентов паводковых стоков рек Иртыш и Обь. По его словам, подобные проекты уже реализуются во Франции и Китае. Однако послушаем мнение, возможно, самого авторитетного в этой сфере ученого - члена-корреспондента РАН, директора Института водных проблем РАН Виктора Данилова-Данильяна.

- Оговорюсь сразу. В связи с тем, что споры о новом проекте поворота рек периодически возникают снова и снова, хотелось бы внести ясность пока в один, но очень важный аспект вопроса - ценовой. Предполагается, что канал пройдет через ряд российских областей - Оренбургскую, Курганскую, которые тоже могут воспользоваться этой водой. Протяженность основного канала - 2550 километров, как от Москвы до Сухуми. Объем переброски - 27,5 кубокилометра воды. Это составляет, по средневодным годам, шесть-семь процентов от стока Оби, по маловодным годам - десять процентов. Ничего подобного в мире никто никогда не делал.

- Но ведь есть Суэцкий канал, Панамский...

- Эти каналы воду не перебрасывают. Они имеют только судоходное значение, и больше ничего. Кроме того, их протяженность не превышает 200 километров.

- Наверняка есть каналы для перераспределения стока...

- Да, но их протяженность - максимум 400 километров. Вода при этом перебрасывается в объеме кубокилометр-другой.

- В любом случае проект, выдвинутый мэром Москвы, не нов.

- Да, проект был разработан еще в 1983 году и представлен на государственную экспертизу Госплана СССР. Она шла в два этапа. Сначала работала экспертная подкомиссия, в которую приглашали ученых, инженеров - почти сотню выдающихся умов. А потом комиссия, состоявшая в основном из чиновников, делала свой вывод на основе заключения подкомиссии. Так вот, оно содержало чуть ли не сотню серьезных замечаний.

- Основной аргумент, наверное, экономический. Называлась цифра в 17 миллиардов долларов.

- Затраты на сооружение этого канала и соответствующей системы были оценены в 27 миллиардов еще стойких советских рублей. А эксперты подкомиссии пришли к выводу, что затраты занижены по крайней мере вдвое. Эту сумму умножили на 0,6 - такой тогда был официальный курс доллара - и получили 17 миллиардов долларов.

Сейчас именно это число вы можете встретить в качестве оценки затрат на реализацию проекта. Позвольте заметить, что уже тогда, по оценкам Института народно-хозяйственного программирования Академии наук СССР, реальный курс доллара был три рубля. Значит, 27 надо умножить не на 0,6, а на три, и вы получите 80 миллиардов долларов. А затраты занижены, как вам говорили, по крайней мере вдвое - вот вам и реальные 160 миллиардов долларов. Экологические требования с тех пор существенно ужесточились. Теперь появились такие требования, о которых в 1983 году никто даже и не думал. Если вы попытаетесь учесть затраты на их выполнение, понадобится накинуть еще минимум миллиардов пятьдесят. Это уже 210 миллиардов! Где мы их тогда могли найти?

Теперь еще один момент. Что используется при строительстве канала? Тяжелая землеройная техника. Если вы посмотрите динамику цен на оборудование, то увидите, что дешевеют высокие технологии. В 1983 году такой же компьютер по мощности и по объему памяти, какой вы сейчас можете купить за пятьсот долларов, тогда стоил примерно 50 миллионов долларов. Дорожает же как раз тяжелая техника. Поэтому те затраты, которые тогда закладывались на экскаваторы, бульдозеры, сейчас абсолютно нереальны. Те зарплаты, которые закладывались тогда, сейчас зарплатами не считаются.

- Так назовите свою цену.

- Если сказать 300 миллиардов долларов - это будет совершенно реалистическая оценка затрат на реализацию этого проекта в нынешних ценовых условиях. Таких денег у нас, естественно, нет и даже в далекое время не будет. Кто платит на мировом рынке? Конечно, потребитель. Давайте посмотрим, есть ли деньги у того, кто гипотетически будет пользоваться этой водой. У Узбекистана таких денег нет. Таджикистан и Киргизия сами готовы продавать воду, это водообеспеченные страны. Туркменистан этой проблемой не интересуется, потому что эта страна богата нефтью и газом, она найдет способ удовлетворения своих потребностей, не связываясь со столь рискованным предприятием. Остается Казахстан, через который протекает главный приток Оби - Иртыш...

- Но ведь интересна сама тенденция. Речь идет о том, что вода - товар. Соответственно, должен быть рынок воды.

- Давайте рассмотрим этот аргумент, даже отвлекаясь от того, что за эту воду платить некому. Мирового рынка воды, надо сказать, вообще не существует, если не считать рынка бутилированной питьевой воды. Но это особая статья, для этого канал и кубокилометры не требуются. Вода есть везде в мире, в больших или в меньших количествах, подземная или поверхностная. Но даже там, где подземной или поверхностной воды практически нет, ее получают как конденсат водяного пара в ночное время суток. Я говорю это к тому, что главное удовлетворение потребности в воде - это рациональная организация хозяйства и водоэффективные технологии. Там, где нет воды, не нужно затевать предприятия, которым требуется вода в больших количествах. Лучше покупать соответствующий готовый продукт. В частности это касается и электричества. Надо сказать, что для одной электростанции мощностью в миллион киловатт в год требуется один кубокилометр воды. Почти столько нужно, чтобы обеспечить перекачку воды по упомянутому каналу.

Я утверждаю, что развиваться будет не рынок воды для промышленного, сельскохозяйственного и транспортного назначения. Развиваться будет рынок водосберегающих технологий. Расчет на то, что сформируется рынок воды, совершенно нереалистичный. При этом я, как вы заметили, ни словом не обмолвился о вполне реальных последствиях для экологии, которые могут стать катастрофическими. Ведь в отличие от экономических раскладов (их сделать не так уж сложно) предсказать поистине глобальные изменения, способные произойти при осуществлении нового проекта, в принципе можно. Предотвратить нельзя!