Фото Александра Рыбина, «Фергана»

С 30 октября по 2 ноября под Екатеринбургом на полигоне «Свердловский» проводились учения Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Военные из шести государств, российские Нацгвардия и министерство по чрезвычайным ситуациям, а также работники Международного Комитета Красного Креста тренировались взаимодействовать в условиях локального конфликта. Предположительно – в Афганистане. Мы попытались разобраться, чем отличались условия учений от реальности.

Маневры «Нерушимое братство-2018» под Екатеринбургом являются частью ежегодных совместных оперативно-тактических учений миротворцев ОДКБ «Боевое братство». «Боевое братство» направлено в целом на отработку сценариев действий миротворцев по ходу локального конфликта. Под Екатеринбургом отрабатывался завершающий этап конфликта – восстановление и поддержание мира в регионе.

Сценарий учений был следующий: вошедшие в зону конфликта Коллективные миротворческие силы ОДКБ – смешанные подразделения из России, Белоруссии, Казахстана, Таджикистана, Киргизии и Армении – организуют лагерь для «беженцев». В лагерь привозят самих беженцев. Позже на КПП лагеря пытаются устроить беспорядки «местные агрессивно настроенные жители». Спустя какое-то время миротворцев пытаются атаковать «боевики» на легковых автомобилях. После этого они нападают на здание пустующей школы, которая находится на высоте, доминирующей над лагерем «беженцев», и захватывают его.

Военные отрабатывали операции по противодействию боевикам террористических организаций, контролю за перевозками гуманитарных грузов, пресечению противоправного ввоза и вывоза боевой техники, оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. На отдельных этапах учений к военным подключались подразделения российской Нацгвардии, полиция и даже пожарная служба МЧС.

Техника Нацгвардии РФ на учениях

Афганистан на «Свердловском»

К сожалению, некоторые процедуры и действия, проводимые межнациональными силами ОДКБ, нашему корреспонденту увидеть не удалось. Журналисты находились на специальной вышке. Там же, но в отдельной секции, пребывали старшие офицеры, включая начальника Объединенного штаба ОДКБ генерал-полковника российской армии Анатолия Сидорова и помощника Генерального секретаря ООН по миротворческим операциям генерал-лейтенанта Карлоса Умберто Лойти из Уругвая (Лойти прибыл на учения в качестве гостя), но отдельно от офицеров. Командование военных, например, могло на экранах наблюдать картинку с беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), которые тоже использовались, как часть технического оснащения миротворцев. Сама вышка находилась на некотором удалении от зоны учений.

До «Нерушимого братства-2018» Объединенный штаб ОДКБ сообщал, что миротворцы «отработают подготовку и ведение операции по поддержанию мира в Центральноазиатском регионе на территории государства, не являющегося членом ОДКБ». О какой стране, в соответствии с легендой учений, может идти речь, не уточнялось (из постсоветских стран Центральной Азии в ОДКБ не входят Туркменистан и Узбекистан; Афганистан тоже считается центральноазиатской страной). Учитывая, что по ходу учений использовался дари (или фарси – они чрезвычайно схожи), в качестве языка общения с «местными жителями», то можно сделать вывод, что предполагаемой «зоной миротворческой операции» являлся именно Афганистан. И если отрабатывались действия в этой стране, то человеку, знакомого со спецификой тамошнего конфликта, были заметны отдельные недочеты.

А где же смертники?

Первое – лагерь миротворцев, куда доставляли беженцев, не был по внешнему периметру отделен от остальной территории фортификационными сооружениями. В Афганистане антиправительственные группировки ведут ярко выраженную партизанскую войну. Лагерь, где миротворцы по легенде охраняли беженцев, находился буквально в чистом поле. В афганских условиях он бы долго не просуществовал – талибы разобрались с ним незамедлительно.

В настоящее время для миротворческих сил, вообще иностранных войск в зоне конфликта на чужой территории является нормальной практикой, когда внешний периметр места их дислокации охраняют местные полицейские либо армейские силы. Это, например, является нормой и для российских частей, дислоцированных сейчас в Сирии. Ничего подобного на учениях под Екатеринбургом не было. Беженцы в сопровождении конвоя прибывают на КПП лагеря и их досматривают миротворцы, а не «местные полицейские» (именно местные должны были первыми проводить досмотр, если уж речь об Афганистане).

Опять же, когда радикально настроенная против миротворцев группа «местных жителей» приближается к КПП лагеря, то они оказываются в непосредственной близости от позиций «иностранных военных ОДКБ». Если бы, например, талибам удалось такое сделать в Афганистане – приблизиться к военным контингента НАТО под видом недовольной толпы, – то очень быстро началась бы бойня. Обязательно из толпы к иностранцам кинулись бы смертники с взрывными устройствами.

Предположим, силы ОДКБ действительно могут оказаться в Афганистане (между прочим, член ОДКБ Армения с 2010 года направляет туда своих военнослужащих, они действуют там совместно с контингентом НАТО) или, если вдруг ООН попросит ОДКБ отправить свой миротворческий контингент в Сирию (такое тоже нельзя исключать), то военнослужащим там придется решать задачи по противодействию смертникам. Обязательно. И в Афганистане, и в Сирии антиправительственные группировки активно используют смертников: и пеших, и на мотоциклах, и на автомашинах – бронированных и обычных. Бывали случаи использования заминированной бронетехники, управляемой боевиками. Задача такой «шахид-техники» состояла в том, чтобы прорвать внешний периметр обороны и взорваться в расположении правительственных или иностранных сил.

Сценарий без смертников возможен на Донбассе или в какой-нибудь немусульманской африканской стране. Но для Афганистана или Сирии он невероятен.

Слишком неподвижно, слишком близко

Не очень понятно, каким образом миротворцы, охранявшие лагерь беженцев, взаимодействовали с подразделениями миротворцев, которые останавливали атаку «боевиков» на автомобилях в прямой видимости лагеря. В лагере военнослужащие продолжали безмятежно нести караульную службы вдоль палаток, когда менее чем в километре шел активный бой. Столь же безмятежно вели себя и солдаты на КПП. Это притом что, повторюсь, лагерь располагался в поле, вокруг не было никаких фортификационных сооружений. Складывалось впечатление, что миротворцев, охраняющих «беженцев», совершенно не касается близкий бой – они даже не занимали позиций для отражения возможного прорыва в их сторону «боевиков», – для них стрельба происходила где-то в параллельной реальности.

Когда в пустующее здание «школы» возле лагеря «беженцев» прорывались «боевики», миротворцы, охраняющие лагерь, прятались за своими немногочисленными оборонительными сооружениями – мешками с камнями и песком – и потихоньку оттуда отстреливались. Позиций они при этом не меняли. Хотя это азы современной военной науки – обязательно менять свою позицию при стрельбе из легкого оружия. Не менял своей позиции и БТР охранения. При том, что ручными противотанковыми гранатометами (РПГ), которые легко могут сжечь БТР, нынче вооружены все антиправительственные группировки и в Афганистане, и в Сирии.

Далее к зданию школы подлетает вертолет Ми-8, чтобы высадить группу таджикистанских спецназовцев. Его прикрытие осуществляли с воздуха два ударных вертолета, одновременно с земли прикрытие обеспечивала группа российской Нацгвардии и бронетехника миротворцев. Высадка десанта осуществлялась на крышу школы.

Пост миротворцев на учениях

Я уже написал про наличие РПГ у антиправительственных сил. С их помощью легко можно подбить вертолет, приблизившийся на достаточную для стрельбы дистанцию. Например, у американской армии в Афганистане была такая история в июне 2005 года, в ходе операции «Красные крылья». Вертолет СН-47 «Чинук» с десантом на борту, который должен был эвакуировать группу спецназовцев США, попавших в засаду талибов, слишком близко подлетел к месту боя и был подбит боевиками. Один выстрел из РПГ уничтожил вертолет вместе с экипажем и десантом из 16 бойцов спецназа. Второй «Чинук» с десантом после этого вернулся на базу. Из тех спецназовцев, кого надо было эвакуировать, в итоге удалось выжить лишь одному. И это одна из причин, по которой американцы в Афганистане или Ираке предпочитают высаживать десант на безопасном расстоянии от боестолкновения – вне зоны поражения легких вооружений.

Хотя, конечно, во время учений высадка таджикистанских десантников на крышу школы выглядела весьма эффектно. Не менее эффектно выглядели действия нацгвардейцев, которые приступили к штурму здания, пока высаживались их коллеги из Таджикистана. Нацгвардейцы проникли на второй этаж школы с помощью бронированной машины, созданной на базе КамАЗа. По словам одного из российских офицеров, подобных машин у армии России нет – это разработка специально под нужды Нацгвардии.

Тем не менее

По итогам учений Анатолий Сидоров похвалил их участников. Положительно отозвался о маневрах и уругвайский генерал Лойти. Возможно, это было сделано лишь для журналистов, а по-настоящему итоги «Нерушимого братства-2018» будут разбираться в армейских кругах гораздо серьезнее, обстоятельнее и критичнее.

Как бы там ни было, по словам представителей пресс-центра ОДКБ, несомненной заслугой Сидорова, который возглавил Объединенный штаб организации в ноябре 2015 года, является то, что именно при нем учения стали носить комплексный характер. То есть ранее учения у летчиков проводились отдельно, отдельно у спецназовцев, отдельно у танкистов и так далее. Сидоров добился того, чтобы миротворцы ОДКБ разных родов войск стали тренироваться совместно.

Всего в нынешних учениях приняли участие около 1,3 тысячи военнослужащих из шести стран ОДКБ, было задействовано 300 единиц военной техники и 20 видов различных воздушных судов (причем, все вертолеты и самолеты – российские, с российскими же экипажами). Следующие подобные учения пройдут не ранее следующего года.

Ми-24 над полигоном "Свердловский"

Александр Рыбин