Уроки немецкого. Как в Германии работают госпрограммы по адаптации и интеграции мигрантов
Фото с сайта Tengrinews.kz
Вопрос образования и интеграции детей мигрантов в России стоит достаточно остро. Из-за слабого знания русского языка и разницы в школьной программе их стараются или совсем не брать в школы, или определяют на несколько классов ниже. Совсем иначе выглядит работа с мигрантами и их детьми в Германии. Сравнивать две столь разные страны было бы не совсем корректно, однако перенимать отдельные действенные практики вполне возможно и даже необходимо. Именно по этой причине в Берлин были приглашены журналист «Ферганы» и чиновники российского Министерства образования. Поездка была организована агентством MediaOst Events und Kommunikation GmbH.
– Основная проблема в стране возникает не с мигрантами, а с населением, которое не знает, как себя вести с приезжими, – считает Мануэль Асснер, глава расположенной в Берлине НКО Grenzgänger, занимающейся интеграцией мигрантов. – Наша задача состоит в том, чтобы жители города лучше принимали мигрантов. Отношение немцев к мигрантам поменяла Сирия. Только в 2014 году власти страны всерьез задумались о проблеме миграции, до этого ее как бы не существовало. Мигранты и их культура – это часть культуры города, которую должны знать все его жители. Наша задача – сделать Берлин комфортным для всех групп населения.
Приветственные классы
Население Германии составляет примерно 82 миллиона человек. В 2013 году в стране проживало 16,5 миллиона мигрантов и их потомков (в том числе 9,7 миллиона человек, обладающих немецким гражданством), что составило 20,5% населения ФРГ. Из них около 6 миллионов являлись потомками мигрантов, но сами были рождены уже в Германии. К 31 декабря 2014 года в Германии официально насчитывалось более 8,1 миллиона жителей, имеющих лишь иностранное гражданство – это наибольший показатель за всю историю ФРГ.
По данным на декабрь 2016 года, беженцы составляют 16% от общего числа всех проживающих в ФРГ иностранцев.
В Берлине 31.4% жителей имеют иностранное гражданство (в том числе наравне с немецким). Самые крупные иностранные диаспоры в Берлине – это турки (97.700), поляки (55.800) и сирийцы (28.600).
Среднее образование в Германии является обязательным – и этот закон распространяется на всех, в том числе и на детей мигрантов. Получают это образование за 9 или за 10 лет – в зависимости от региона. Затем кто-то отправляется в протфтехучилища, а те, кто хочет, доучиваются до 12 класса – это дает право поступления в вуз.
После регистрации беженцев родителям приходит письмо о зачислении их ребенка в школу. Сотрудники общежитий, где проживают мигранты, следят за тем, чтобы дети ходили в школу в обязательном порядке – иначе родителям грозят серьезные штрафы.
– Тех детей мигрантов и беженцев, которые по возрасту подходят для 1 и 2 класса, мы сразу пытаемся интегрировать в школу, – говорит Барбара Шефер. – Когда прибывают дети постарше, их на год определяют в так называемые приветственные классы (Willkommensklassen), где они в течение года изучают язык и базовые предметы.
В 2017 году в Берлине открылось 1050 новых приветственных классов, в которые приняли 12.700 учеников (всего же в столице учится 430 тысяч школьников). Однако, по словам Шефер, приветственные классы – не панацея, поскольку отделяют обычных учеников от мигрантов, а это тормозит интеграцию. Так что сейчас в Германии активно ищут альтернативные модели образования.
По наблюдениям Барбары Шефер, дети мигрантов делятся на две категории. Первая – это те, кто заинтересован в получении образования, вторая категория учиться не особенно хочет. Предполагается, что причина – неопределенное положение в стране и возможность депортации на родину.
Мы побывали в двух школах – в Берлине и Шверине (административном центре федеральной земли Мекленбург-Передняя Померания). Столичная школа им. Эрнста Рейтера расположена в районе, 31% населения которого говорит на турецком языке и 25% – на арабском. В этой школе обучается около тысячи детей, 90% которых не являются носителями языка – в их семьях как минимум один родитель приехал из другой страны.
По словам директора школы Андреаса Хутта, у них есть ученики – дети мигрантов в третьем или даже четвертом поколении. Они могут чувствовать себя абсолютными немцами, но при этом недостаточно владеют литературным немецким языком. Экзамены на получение аттестата о среднем образовании после 10 класса в этой школе сдает только четверть учеников, но даже и этот показатель директор называет успешным.
На вопрос, празднуют ли в школе национальные праздники детей из других стран, директор Хутт отвечал отрицательно.
– Вопрос культурной идентичности очень сложный, – сказал он. – Если начнем праздновать все праздники, то начнем сепарировать детей, а у нас же все равны.
Андреас Хутт. Фото Екатерины Иващенко, «Фергана»
Для разрешения всякого рода конфликтов в школах работают социальные педагоги. Соцработник школы им. Бертольда Брехта в Шверине Оливер Бенц говорит, что конфликты возникают не только между коренным населением и мигрантами, но и между мигрантами «старыми» и вновь прибывшими. Случается, неприязнь возникает и между ребенком и учителем – не только в силу плохого знания языка, но и культурных особенностей.
Отдельная проблема – с семьями мигрантов, где никто, кроме ребенка, не говорит по-немецки. Родители заставляют детей ходить с ними к врачу, на биржу труда, в другие социальные службы. Хотя взрослым при необходимости предоставляется переводчик, психологически людям проще приходить с собственным ребенком. В результате дети часто пропускают занятия в школе, к чему в Германии относятся крайне болезненно.
Педагоги внимательно подходят к культурным и религиозным особенностям детей. Например, в Рамадан, когда многие дети, как и взрослые, держат пост, учителя в Шверине стараются относиться к ученикам более мягко, так как в этот период дети устают больше обычного.
Курсы немецкого
Для мигрантов есть бесплатные курсы немецкого языка. Человеку дается 600 часов (не более 25 часов в неделю) на то, чтоб он дошел до уровня Б1, при котором в Германии уже можно получать профтехобразование. Если 600 часов не хватает, дополнительно выделяется еще 300 часов.
– Раньше мигрантами были русские немцы и еврейские переселенцы, – говорит Валентина Бреннер. – Все они как минимум имели среднее образование и быстро учили языки. Нынешние мигранты не имеют даже навыка обучения: их вначале надо научить учиться. Поэтому им, как правило, нужны дополнительные 300 часов. При этом группы очень разные. Например, сейчас у нас есть группа, в которой 25 человек, принадлежащих к 24 разным национальностям. Особенно сложный контингент – те, кто в Сирии никогда не ходил в школу. Среди них много женщин и девочек. Они нигде не учились, в 12 лет их выдавали замуж, и сейчас им под 30, и у каждой - 6-8 детей. Среди наших учеников есть и такие, для кого немецкий становится даже не вторым, а первым языком. (Речь о том, что человек не умеет ни читать, ни писать на родном языке. - Прим. «Ферганы».) Например, один наш ученик из Сирии, которому 54 года, впервые начал учиться именно у нас и за 900 часов достиг уровня А2.
Спокойно жить не дадут
В Германии приезжие получают жилплощадь (22 квадратных метра на человека) и пособия, равные тем, что получают безработные немцы (420 евро), бесплатные языковые курсы и возможность получить образование.
Мигранты, конечно, могут работать на низкоквалифицированных работах, например, грузчиками. Но в реальности мало кого это привлекает, большинство мечтает о квалифицированной и более высокооплачиваемой работе. Однако если диплом, выданный мигранту на родине, не подтверждается или его вообще нет, у человека есть один - максимум два года на обучение языку и адаптацию. После этого он должен получить техническое образование или специальность и идти на работу.
Спокойно жить, получая пособие, в Германии не получится. Не найдешь работу – отправят учиться. Если ты не получишь работу по специальности после окончания училища – что практически невозможно – от тебя не отстанут работники биржи труда. Ты должен будешь рассылать свои резюме, тебе будут присылать вакансии, отправлять на дополнительные курсы и самыми различными способами устраивать на работу. В конце концов, предполагается, что человек рано или поздно обязательно найдет работу и будет сам себя обеспечивать.
Однако, несмотря на эту политику, официальными безработными в Германии числятся 2 миллиона 843 тысячи человек.
Учиться, учиться и учиться
Получив аттестат о среднем образовании (9 или 10 классов), молодой человек обычно отправляется в училище. Профтехобразование в Германии устроено по принципу «мастер – подмастерье». Теоретические знания человек получает в училище, а практику проходит у конкретного мастера. Через три года в училище человек становится подмастерьем, а еще через два года получает звание мастера, что дает право на открытие собственного бизнеса.
– Молодые люди приезжают сюда, думая, что они сразу станут зарабатывать хорошие деньги, – говорит спикер фракции «Левых» по вопросам экономики, туризма, рынка труда и профсоюзов Шверина Хеннинг Фёрстер. – Однако здесь другой порядок. В странах исхода, если у семьи есть, например, парикмахерская, то молодой человек сразу может начать там работать. Однако в Германии, чтобы стать просто парикмахером, он должен три года обучаться теории и практике – и только после этого получит право на профессиональную деятельность.
Мы посетили два училища. В первом обучают различным рабочим специальностям: готовят столяров, автомехаников, фрезеровщиков, сварщиков, маляров и т.д. Приезжие из Сирии учились на автомехаников и парикмахеров. Во втором училище, медицинском, мигрантов среди учащихся не было.
В училище, где учат на парикмахеров. Фото Екатерины Иващенко, «Фергана»
В Центре образования и технологий Палаты квалифицированных ремесел Шверина (она работает при финансовой поддержке предприятий региона, куда затем устраиваются выпускники) существует ряд проектов по направлению «Беженцы и мигранты».
– Первая проблема мигрантов – обманутые ожидания, - говорит руководитель проектов Марио Фритаг. - В Германии все оказывается не так, как обещают беженцам в стране исхода, например, им говорили, что они тут будут зарабатывать по пять тысяч евро в месяц (средняя зарплата в Шверине за вычетом налогов составляет 1600–1700 евро. - Прим. «Ферганы».) Вторая проблема – психологическая: нужно помогать людям, которые пережили смерть родных и бегство из родной страны.
По данным Хеннинга Фёрстера, в Шверине живет 97 тысяч человек, среди них 7 тысяч – приезжие. Три тысячи приехали в 2015 году, большинство – из Сирии. Фёрстер вспоминает, как буквально в течение ночи надо было решить вопросы их размещения и питания, затем обеспечить постоянным жильем, направить на курсы немецкого языка и помочь интегрироваться. Сейчас небольшой Шверин столкнулся с теми же проблемами, что и Берлин: нехваткой учителей немецкого языка, социальных работников и жилплощади для мигрантов.
Марио Фритаг. Фото Екатерины Иващенко, «Фергана»
Наплыв мигрантов и беженцев иногда объясняют тем, что из стран исхода людей нередко отправляют в Германию за определенную плату. Прибыв в Германию, мигранты хотят сразу идти работать, чтобы отдать долг «перевозчику» и начать посылать деньги на родину. Однако в реальности период от прибытия до первой зарплаты может серьезно затянуться.
Если человек прибыл в страну без документов, с момента легализации до начала работы может уйти до 6 лет: от полугода до года – на признание статуса, еще год-два – на языковые курсы и три года на обучение.
Улучшение инфраструктуры
Отдельная проблема, по словам Фёрстера, – коммуникация с приезжей молодежью. Как он говорит, «люди из Сирии» оказались не готовы «идти в клубы для молодежи и прочие места социализации». Для решения это проблемы были созданы группы консультантов, которые выезжают в районы скопления мигрантов и беседуют с ними о немецком обществе, о правилах поведения, законах – с тем, чтобы предотвратить конфликты. Труднее всего оказалось найти подход к мусульманским женщинам, которые более закрыты для общества.
Согласно закону, до признания статуса беженца мигранты могут передвигаться только по той области страны, куда они прибыли. И тут наплыв мигрантов в районе Шверина дал неожиданные результаты. В частности, наладилось автобусное сообщение между селениями, появились садики и даже улицы стали более оживленными. С одной стороны – это хорошо, с другой стороны, столь явная забота о беженцах привела к тому, что местные жители почувствовали себя менее нужными собственным властям, чем приезжие.
Комментируя ситуацию, Фёрстер заметил, что случившееся – вопрос не беженцев, а логистики.
– Власти не будут запускать рейсовый автобус, если он не будет наполняться пассажирами, предприниматели не станут открывать магазины, если некому будет покупать товары. Все это делается не специально для беженцев, а потому что население региона увеличилось. Все было бы так же, если бы население увеличивалось не за счет миграции, а за счет, например, увеличения рождаемости.
Однако депутат признал, что «сейчас в Германии остро проходит дискуссия по вопросам беженства. Особенно это касается количества людей, которые прибывают в страну».
Пока же, несмотря на споры «левых» с «правыми», ни у кого не вызывает сомнений вопрос необходимости интеграции уже живущих в стране мигрантов и их детей. В частности, Валентина Бреннер полагает, что «благодаря тому, что Германия дает сирийцам знание языка и профессию, в будущем она получит равноправных партнеров». К тому же, по ее мнению, Сирия получит граждан, которые способны будут восстановить свою родину. Таким образом, чем бы дело ни кончилось, втуне усилия не пропадут. Во всяком случае, в Германии на это очень надеются.
Екатерина Иващенко
