Таджикистанские женщины и девушки-мардикоры. Фото Тилава Расул-заде, “Фергана”

После распада СССР Таджикистан постигли те же беды, что и другие постсоветские государства. Да, рыночные реформы в какой-то мере предоставили гражданам новые возможности. Однако в еще большей степени они ударили по людям и вдобавок принесли острые внутренние конфликты, которые вылились здесь в многолетнюю гражданскую войну. От распада советской системы женщины в Таджикистане пострадали даже больше мужчин. Государство, во-первых, перестало обеспечивать их привычной стабильной работой в качестве врачей, учителей и т.п., во-вторых, резко сократило расходы на социальную сферу.

Таким образом, главными трендами на рынке труда в республике стали безработица и крайне низкие заработки в сфере сельского хозяйства. Это, естественно, вызвало усиление трудовой миграции. Около 40% населения трудоспособного возраста ездят на заработки за рубеж. При этом, по данным Всемирного банка, около 95% мигрантов направляются в Россию, 93,5% из них – мужчины. Таким образом, мужчины на родине «вымываются» из сельской местности, а женщинам помимо вынашивания и воспитания детей приходится брать на себя еще и традиционно мужскую работу. В результате число женщин, занятых в сельском хозяйстве, выросло с 54% в 1999 году до 75% в настоящее время (данные Агентства по статистике при президенте Таджикистана).

Пришла женщина – зарплата упала

Но что скрывается за этими цифрами? Как радикальная «феминизация» труда в Таджикистане повлияла на положение женщин и вообще на устройство общества? Означает ли она лишь рост нагрузки и эксплуатации на тяжелой и плохо оплачиваемой работе вдобавок к хлопотам по хозяйству, или перед женщинами открылось окно новых возможностей и шанс самим определять свою жизнь?

Чтобы ответить на эти вопросы, известный немецкий географ Кай Вегерих (Галле-Виттенбергский университет) вместе со своей коллегой из Таджикистана Нозилахон Мухамедовой, работающей в Институте аграрного развития в переходных экономиках (Галле), провели исследование в Согдийской области.

В современных социальных науках принято считать, что гендер, или, по-другому, социальный пол, влияет на образование, воспитание, законы, власть, нормы поведения и остальные сферы жизни – в том числе и на экономику. На практике это означает, что женщины и мужчины по-разному представлены в разных профессиях и на различных должностях. Ситуация эта имеет системный характер и является гендерной сегрегацией.

Девушка на сборе хлопка, Таджикистан. Фото с сайта Ozodi.org

С 1980-х годов на Западе доминируют идеи эмансипации и равенства полов. Под влиянием этих идей женщины стали все чаще включаться в традиционно мужские, высокооплачиваемые профессии – право, медицину, науку, политику. Однако эти гендерные достижения отчасти нивелируются тем, что как только в престижные сферы попадают женщины, уровень зарплат там падает. Таким образом, превращение женщин из домохозяек в независимых работниц, делающих самостоятельную карьеру, фактически приводит к росту нерегулярной, «серой» занятости. Эта сфера достаточно гибка и помогает тем, кому надо воспитывать ребенка, и кто может быть на работе лишь по несколько часов в день, однако она плохо оплачивается и не дает никаких социальных гарантий.

В развивающихся странах, похожих на Таджикистан, рынок труда влияет на положение женщин диаметрально противоположным образом. Кое-где, например, в тропической Африке и в Китае, отток мужчин на заработки помогает женщинам научиться самим выращивать урожай и продавать его на рынке. Кроме того, это разрушает стереотипы о мужчине как единственном добытчике и дает в руки «слабому полу» рычаги контроля над семейным бюджетом. В других же местах, например, в Индии и Кыргызстане мужская трудовая миграция не эмансипирует, а еще больше закабаляет женщин: за ними следят и их контролируют еще строже, только делают это теперь не мужья, а старшие родственники – скажем, свекровь – и соседи по деревне. В этом случае ни о какой свободе и финансовой независимости речи, конечно, не идет.

Сегрегация на уровне колхозов

Что же происходит в Таджикистане в последние десятилетия?

В советские времена он считался аграрной республикой: по состоянию на 1991 год 43% рабочей силы было занято в сельском хозяйстве. После провозглашения независимости власти объявили о начале земельных реформ и праве граждан владеть землей. Однако из-за гражданской войны реальные изменения начались не сразу. Работники колхозов и совхозов получили земельные сертификаты на право владения участками, но фактическое управление землей все равно оставалось в руках председателей.

Радикальное движение к частной собственности на землю и упразднению колхозов началось только в 2000-е. При этом, по словам ученых, лишь 13% зарегистрированных дехканских хозяйств находятся в руках женщин. Разрушение колхозной системы наряду с остановкой советских промышленных предприятий ограничило рынок труда на большей части территории Таджикистана: речь тут в основном идет о низкооплачиваемых работах, требующих минимальной квалификации.

Советская политика по освобождению женщин от средневековых пережитков дала им равные с мужчинами права, а также предоставила оплачиваемую работу. Это помогло вывести их из дома, где, согласно исламским традициям, должны были пребывать жены. Однако советская модернизация отличалась противоречивостью. Да, женщин в массовом порядке привлекали к работе на государство, но при этом власти превозносили общественную роль материнства и сквозь пальцы смотрели на патриархальные «перегибы». Со временем гендерная сегрегация сложилась и на уровне колхозов и совхозов. За посадку, прополку, обрезку и сбор урожая отвечали женщины, а за ирригацию, транспорт, механизацию и подготовку почвы – мужчины. Кроме того, женщины почти не занимали руководящих должностей.

Пастушка из горного селения в Таджикистане. Кадр видеозаписи с сайта Currenttime.tv

Массовый выезд мужчин в 2000-е фактически разрушил гендерную сегрегацию в Таджикистане. Занятость обеспечивает уже не государство через свои колхозы и совхозы, а множество предприятий разного типа – дехканские хозяйства, большие и маленькие, частные фермы, агрохолдинги и так далее. Происходит это посредством договоров о найме, которые заключают с сахимдорами (бывшими членами колхозов, получившими земельный сертификат), гектарчи (наемными работниками, получающими участок земли под хлопок на определенных условиях) и мардикорами (сезонными рабочими).

Милый оскал капитализма

В основу исследования Вегериха и Мухамедовой легли 60 глубинных интервью и фокус-групп, которые ученые провели в 2011-2012 годах в Согдийской области. Были специально отобраны пять бывших колхозов, различавшихся по своему правовому статусу и близости к главному источнику воды – реке Ходжабакирган. Две трети опрошенных составили женщины в возрасте от 18 до 65 лет.

Согласно полученным результатам, среди сахимдоров оказалось больше 50% женщин, среди гектарчи – 95%, а среди мардикоров (формально самая неустойчивая и рискованная форма занятости) – больше 98%! Мардикоры оказались также наиболее молодой группой – тут были представлены женщины от 16 лет.

Сахимдоры и гектарчи нанимаются на любые работы, от подготовки почвы до сбора хлопка, а мардикоры заняты главным образом на сборе овощей, фруктов, картошки и риса на частных предприятиях. Сахимдоры работают по официальному договору, зарабатывая от 30 до 80 долларов в месяц, и, кроме того, получают натурой около 100 кг риса, столько же пшеницы, немного муки и подсолнечного масла. Гектарчи получают «серую» зарплату 180-200 долларов за сезон (апрель-декабрь), корм для скота, пшеницу и много гуза-паи (стеблей хлопчатника, используемых как топливо) – примерно на 300 долларов за сезон. Мардикорам платят поденно, 3-5 доллара, натурой они не получают ничего, только право купить продукты своих нанимателей по цене ниже рыночной.

Казалось бы, лучше всего положение сахимдоров – у них есть трудовая книжка, они теоретически имеют шанс получить участок земли и небольшую пенсию, на которую, правда, нельзя прожить. Гектарчи получают меньше, официально не оформлены, зато стебли хлопчатника, которыми их вознаграждают – очень ценный ресурс: на этом топливе можно согреваться и готовить пищу зимой. Но самый интересный вывод, по мнению ученых, заключается в том, что женщинам выгоднее всего работать мардикорами. Да, это тяжелая, нерегулярная работа, вообще лишенная социальных гарантий и даже стабильного заработка. Зато мардикоры получают деньги на руки каждый день – и это неплохие деньги.

Девушка из городка Ховалинг строит тандыры. Фото с сайта Stanradar.com

Как выяснилось, женщинам выгоден рынок – тот самый рынок, который принято считать жестоким и безжалостным. В данном случае капитализм меняет привычный свирепый оскал на поощрительную улыбку. Работа сахимдоров и гектарчи зависит от реликтов советской экономики: социальные гарантии и права в случае первых и привязка к введенной при СССР хлопковой монокультуре для вторых. Такие экономические реликты позволяют выживать, но не дают зарабатывать как следует и всерьез менять условия своей жизни. Женщин не допустили к разделу земли и к постоянным высокооплачиваемым должностям, и государство больше не озабочено их продвижением. Зато женщины воспользовались гибкостью рынка и выбрали работу мардикоров, зарабатывая хорошие по местным масштабам деньги. Благодаря этому они получили некоторую независимость, а их влияние как «добытчиц» растет и в семье, и в обществе.

Интенсивно включаясь в выгодные им рыночные отношения в сельском хозяйстве, женщины пошли классическим путем пролетариата – к коллективной самоорганизации. Сначала мардикоры просто собирались в специальных местах, где их нанимали на работу (мардикор-базары). Однако затем, как пишут ученые, они стали организовываться в группы под началом особых бригадиров. Бригадиров этих выбирают из местных уважаемых женщин старшего возраста (40-50 лет). Ценят в них прежде всего умение договариваться с клиентами – как бывшими колхозными начальниками, так и предпринимателями нового типа.

Преимущество работы с бригадиром для заказчика состоит в том, что ему не нужно отбирать людей по одному и следить за их работой в поле. Кроме того, фермерам-мужчинам собирать такие коллективы из женщин самостоятельно довольно сложно – это выглядит не совсем прилично, и на них будут косо смотреть соседи. Особенно, если женщины из других сел.

Так или иначе, в результате наступления рыночных отношений укрепилась гендерная сегрегация, но на новом уровне, благоприятном для «слабого пола». Сторону спроса на рынке сельского труда представляют мужчины, а предложения – женщины. И именно последние, в качестве бригадиров, ведут переговоры, выторговывая своим мардикорам лучшие условия.

Госпожа воды и мировая судья

Монополизация рынка труда и умение ставить свои условия – не единственное достижение женщин. Они теперь могут занимать и ответственную должность мироба – «господина воды». Мироб распоряжается распределением водных ресурсов из реки или канала по десяткам и даже сотням местных хозяйств. Раньше миробами традиционно работали уважаемые на селе мужчины. Однако в ситуации массовой миграции в Россию, когда «на хозяйстве» остаются одни женщины, миробы-мужчины стали сталкиваться с неожиданными проблемами. Так, они нарушат правила приличия, если зайдут в дом, где находятся одни женщины, кроме того, они не имеют права кричать на женщин или штрафовать их. Однако назначение миробами женщин решает эти затруднения: им уже ничего не мешает кричать и наказывать хозяек, которые воруют воду или нарушают другие правила водопользования.

Поначалу женщин ставили миробами исключительно из-за дефицита мужчин – и эта профессия все равно считалась мужской, что признавали и сами собеседницы ученых. Однако работа женщин отличалась высоким качеством, и их профессионализму стали доверять и фермеры-мужчины. В женщинах не только признали «правильных миробов», но и стали доверять им важные должности на селе. В частности, женщины делаются неформальными или даже формальными мировыми судьями, то есть теми, кто разрешает конфликты. Это уже говорит о совершенно новом статусе трудящихся женщин.

Корреспондент Радио “Озоди” провела день в качестве простой крестьянки. Фото с сайта Ozodi.org

В целом выводы исследователей весьма оптимистичны. С одной стороны, массовый выезд таджиков на заработки в Россию и приватизация сельхозпредприятий вынудили оставшихся дома женщин пойти на тяжелую и нерегулярную работу. Однако эту необходимость они обернули в свою пользу – начали зарабатывать деньги, организовались в коллективы, сумели стать равноправными партнерами с работодателями и даже оказались на «уважаемых» должностях миробов. Иными словами, благодаря суровым рыночным условиям голос женщин стал громче, а экономическое влияние – сильнее.

Работа Вегериха и Мухамедовой написана в 2015-2016 годах на основе полевых материалов 2011-2012 годов. Любопытно было бы понаблюдать за тем, насколько устойчивыми окажутся обнаруженные ими тенденции. В 2015 году многие СМИ предрекали массовое возвращение таджиков на родину из-за сложной экономической ситуации в России и ужесточения правил пребывания здесь трудовых мигрантов. Однако предсказанного «обвала» не произошло. Да, в последние два года численность тех, кто въезжает в Россию легально, сократилась на 3-6%. Тем не менее, вряд ли таджикские мужчины с радостью вернутся на тяжелую и низкооплачиваемую работу на родине, которую, к тому же, уже взяли на себя женщины. И даже если они захотят это сделать, то, вполне возможно, столкнутся с организованными женскими бригадами мардикоров, которые уже отлично встроились в рынок и вряд ли так просто уступят свои позиции.

Артем Космарский

Международное информационное агентство «Фергана»