В Кабуле уже тепло. Ярко светит солнце, отражаясь в стеклянных витринах, бликуя на пузатых самоварах, кои в несметном количестве пыхтят вдоль дорог: вопреки нашим представлениям, самовар - это чисто иранское явление...

Город оживает. Женщины (по крайней мере большинство) не носят уже паранджу. С горных склонов чумазые ребятишки запускают воздушных змеев: при талибах это было запрещено. Битком забиты кофейни.

Но это лишь внешняя сторона. Фасад. И то, что происходит за этим фасадом, невозможно увидеть, понять сразу.

Сегодня, как и прежде, Афганистан превращается в арену тайных сражений. Параллельно с войной обычной, классической, здесь разгорается и война шпионская, и сотрудников ЦРУ и военной разведки РУМО с каждым днем тут становится все больше и больше...

Американцы пришли в Афганистан всерьез и надолго. Они и сами этого не скрывают. "Когда афганский конфликт закончится, - заявляет помощник госсекретаря США Э.Джонс, - мы не уйдем из Центральной Азии".

Их цели понятны. А методы... Власть невозможно удержать на одних только штыках. Без спецслужб, без тайных операций любая политика бессильна.

Собственно, если бы не спецслужбы, Запад никогда не сумел бы войти в Афганистан, занять республики бывшего СССР. Наверное, в судьбе ни одной другой страны мира разведки не сыграли такую решающую роль, как в Афганистане.

Начиная с апрельской революции 78-го все перевороты, все смены режимов так или иначе были связаны со спецслужбами. Не только с советскими или американскими, но и с афганскими...

Об афганских спецслужбах широкой публике известно ничтожно мало. Поэтому нет ничего удивительного, что все герои нашего сегодняшнего материала никогда не выступали в печати раньше. Им есть что рассказать, и не только о дне вчерашнем...

Амин хотел убить представителя КГБ

Генерала Леонида Богданова без преувеличения можно назвать советским Лоуренсом Аравийским. Он был организатором и участником множества невидимых миру операций, которые изменили судьбу Афганистана.

Дважды за Афганистан Богданова представляли к Звезде Героя, но по каким-то непонятным причинам Героя он так и не получил.

Что ж, у нас это в порядке вещей. И стоит ли удивляться, что имя его известно лишь узкому кругу специалистов. Имя, которое в любой другой стране давно бы уже стало национальной гордостью...

Пожалуй, о том, что происходило в Афганистане в конце 70-х, лучше Богданова не знает никто. Многое известно вообще только ему одному: после ввода войск все документы, касающиеся операций КГБ в Афганистане, были уничтожены.

Леонид Богданов, бывший резидент в Индонезии и Иране, приехал в Афганистан в 78-м, сразу после "апрельской революции". Никому, кроме него, руководство КГБ не решилось доверить столь важную миссию: именно Богданову суждено было создавать в этой стране новые спецслужбы.

Впрочем, очень скоро оказалось, что задача эта далеко не единственная...

- В 77-м я вернулся в Москву из Ирана. Командировка была очень тяжелая, и я надеялся, что пару лет мне удастся передохнуть в Центре. Но в апреле 78-го в Афганистане происходит апрельская революция... Вернее, так ее называли официально, на самом деле это был, конечно, самый настоящий переворот. К власти приходит Народно-демократическая партия во главе с Тараки.

Ни о какой поездке я и думать не думал, но меня вызвал Крючков: "Это поручение партии и лично Андропова"...

- До этого вам уже приходилось бывать в Афганистане?

- В 71-м году, будучи замначальника отдела Ближнего и Среднего Востока, я приезжал, как тогда говорилось, для оказания практической помощи нашей резидентуре. Это была совсем другая страна. Помню, я даже пошутил: "Самое страшное, что может здесь случиться, - собака укусит за ногу агента, пока он едет к вам на встречу".

- Обычно представители КГБ аккредитовываются при местных спецслужбах, но в Афганистане ведь ничего подобного создано еще не было?

- Примерно такой же вопрос я задал и Амину. Он сориентировался быстро: "Вы будете находиться лично при премьер-министре, а работать со мной как с куратором органов безопасности".

Но что значит "органы безопасности"? Группа людей - человек 10-12, бывшие военные. Возглавлял УНБ - Управление национальной безопасности - майор Асадулла Сарвари, летчик, один из героев революции. Никакой структуры, агентуры у них не было.

Амин попросил меня: помогите создать нам мощную спецслужбу, вроде вашего КГБ. Несколько дней мы поработали над схемой, подумали, определили задачи. 15 сентября 78-го года Тараки ее утвердил. Сокращенно новое ведомство называлась АГСА.

Но неверно думать, будто афганские спецслужбы работали под диктовку КГБ. Нам было запрещено участвовать в любых операциях - даже присутствовать. Вся наша роль сводилась чисто к организационным вопросам: учеба, помощь техникой. Мы не могли контролировать и влиять на их работу.

- Утверждается, что при Тараки в стране был развернут самый настоящий террор. Спецслужбы участвовали в репрессиях?

- Самым активнейшим образом. Поначалу мы даже не обратили внимания: под каждым столом у них стояли американские аппараты с проводами. Потом поняли: для того чтобы пытать электричеством.

Пытки, расстрелы были каждый день. Расстреливали списками, без суда и следствия - у них называлось это "отправить в Пакистан". За городом рыли специальные траншеи, чтобы хоронить тела, закапывали бульдозером... Уже после начальник управления контрразведки рассказывал мне, как его вызвал Амин. "Вы лично расстреляли всего 5 тысяч человек, а вот Сарвари, ваш начальник, уже десять тысяч. Это неправильно. Вы должны его нагнать".

Но, повторюсь, мы к этим вопросам никакого отношения не имели и обо всем узнавали по большей части неофициально. Конечно, ситуация нас очень тревожила. Много раз мы ставили вопрос о том, что должны существовать хотя бы какие-то минимальные правовые нормы, что государство невозможно без прокуратуры. Хорошо, они назначили прокурора. Тот потребовал принести какое-то дело, Амин узнал об этом, и его тут же расстреляли.

- Почему же Советский Союз поддерживал этот режим? Почему наши лидеры не пытались повлиять на Тараки и Амина?

- Что касается поддержки - это вопрос политический, и от КГБ он мало зависел. А попытки повлиять... Почему же, были. Посол Пузанов направил даже в Москву телеграмму, написал, что в стране - разгул репрессий, идет компрометация социализма, необходимо, чтобы в Афганистан приехал кто-то из Политбюро. Предшествовали же этой телеграмме следующие события.

В 78-м был арестован начальник Генштаба генерал Шахпур. Якобы он по указке американской разведки собирался организовать заговор и свернуть Тараки с Амином. Я в это дело особенно не влезал, но дней через десять Сарвари - начальник АГСА - мне говорит: "Наверняка в заговоре участвовал не только Шахпур. Тут должно быть военное руководство".

Я задумался: кого же он имеет в виду? И вдруг понял: Кадыр, министр обороны. Так, значит, они Кадыра хотят арестовать. Иду к послу, Пузанову. Он в ответ: "Не может такого быть, его же только ввели в ЦК".

На другой день Сарвари ко мне подходит: "Мы нашли руководителя заговора. В 9.15 арестован Кадыр".

Проходит еще две недели, и снова Сарвари заводит разговор: "А ведь в заговоре не могло обойтись и без политического руководства". Ну, чувствую, начинается внутрипартийная драчка. Кого же они хотят арестовать на этот раз? Думаю-думаю и понимаю: в правительстве работало двое "парчамистов" - НДПА была разделена ведь на два крыла: "хальк" и "парчам", и Тараки с Амином как раз возглавляли "хальк". Опять прихожу к послу. Предупреждаю. Он опять не верит. А через три дня этих людей кидают за решетку.

Оставаться безучастным дальше было нельзя, тем более что афганские лидеры делали вид, будто мы имеем какое-то отношение к репрессиям. Был даже случай: меня пригласили в дом, где держали жену арестованного члена правительства - как раз того самого "парчамиста" Кештманда (впоследствии он станет премьер-министром). Сделали так, чтобы мы с ней столкнулись. Понятно, я ничего не подозревал. Ей же заранее было сказано: сейчас придет Богданов, все, что мы делаем, согласовано с ним.

Я настоял, чтобы Пузанов отправил телеграмму в Москву. В скором времени в Кабул прилетел Пономарев - зав. международным отделом ЦК. Он убеждал Тараки и Амина, что нельзя пользоваться подобными методами, что органы безопасности - это обоюдоострое оружие. На словах они соглашались, но после отъезда Пономарева все продолжалось, как прежде.

- Афганские спецслужбы занимались только репрессиями?

- Нет, почему же. Были и реальные результаты. Они, например, провели очень сильную операцию - перевербовали одного пакистанского разведчика и с его помощью раскрыли крупную агентурную сеть. В итоге пакистанская резидентура в Кабуле на время прекратила свою работу.

Стала появляться агентура. Конечно, ее было еще недостаточно, и тогда они поступили очень интересно: начали собирать слухи в мечетях, на базарах и на их основе издавать ежедневную сводку. Как правило, информация была точной.

Но это продолжалось недолго. После того как Амин свергнул Тараки, в безопасности (теперь она называлась КАМ) начались чистки. Спецслужба затормозилась в своем развитии.

- Мы знали заранее о том, что Амин готовит заговор?

- Знали... Летом 79-го я уехал в отпуск в Союз, и в это же самое время в Москву прилетает Тараки. А надо сказать, в окружении Амина у меня был очень надежный человек. Он тоже прилетел с Тараки. Вызвал меня на встречу. Сказал: против Тараки готовится заговор, но этому мешают ряд министров - в том числе Сарвари, начальник тайной полиции - и их будут сейчас убирать.

Информация была настолько серьезная, что мы немедленно довели ее до Тараки. Было это часов в 12 ночи. Но он не поверил: передайте, говорит, советскому руководству, что я все держу под контролем. И добавил, что Брежнев уже намекал ему на это.

- Он действительно настолько был уверен в своих силах?

- Думаю, он их переоценил, ведь переворот начался уже несколько дней спустя. В этот день, 13 сентября, я как раз вернулся в Кабул. Уже лег спать, как приходит Сарвари.

"Амин приказал арестовать меня и ряд других министров". - "А где Тараки?" - спрашиваю. "Тараки у себя во дворце, под охраной".

То, что происходило дальше, описывать в деталях время еще не пришло. Скажу лишь, что Сарвари и некоторых других руководителей мы успели вывезти в Союз. Тараки же был задушен.

Многие подробности мы узнали только потом. Например, то, что на глазах Тараки резали уши его младшему брату. Или то, что 60 процентов членов ЦК присягнули на верность Амину под дулом пистолета.

- Неужели мы не в состоянии были спасти Тараки?

- Посол встречался с Амином по этому поводу, но тот сказал: ни один волос с головы товарища Тараки не упадет. "Он же был наш учитель и дорогой вождь!" Посол так и докладывал в Политбюро.

- Вы много раз встречались с Амином. Что это был за человек?

- Очень жесткий, жестокий, по-восточному коварный. По его приказу после переворота все племя Тараки - несколько десятков тысяч человек - вывезли, например, в пустыню и расстреляли.

Вообще, то, что начало твориться при Амине, уже ничего не имело общего с социализмом. Партия разваливалась. Репрессии нарастали. Как, допустим, он проводил национальную политику? Когда только-только среди шиитов начались волнения, Амин взял пуштунских вождей, дал им транспорт и приказал: "Обрушивайтесь на пуштунов с гор. Все трофеи, все женщины - ваши. За каждую конфискованную винтовку или автомат плачу деньги". Целые племена жгли напалмом.

- Бытует мнение, что помимо всего прочего Амин начал ориентироваться на Запад?

- Это просматривалось. Очень скоро мы почувствовали странные вещи. Амин создал группу из 12-15 офицеров, которая каждый вечер объезжала все основные министерства и департаменты, где работали наши специалисты. От своей агентуры собирали информацию, что делают "шурави", о чем говорят, как настроены. В гостевом доме - резиденции, где селились все наши руководители, - установили прослушивающую технику.

В то же время он побаивался ссориться с СССР в открытую. Очень рвался на прием в Москву, но его не пускали.

- Почему?

- К тому времени всем уже было понятно, что представляет собой Амин, что это величайший авантюрист. Я лично очень боялся, что Амин может развязать войну с Пакистаном. И не просто развязать - втянуть в нее нас. А война с Пакистаном - это по сути столкновение с США.

Помню, он на полном серьезе мне заявлял: великий Афганистан должен лежать от Амударьи до Инда. Мы с вами, товарищ Богданов, еще покупаемся в Индийском океане...

- Но как это соотносится с тем, что Амин был будто бы связан с ЦРУ?

- Были такие данные. Известно, что он жил, работал в Америке, однако я сильно сомневаюсь, чтобы Амин был агентом ЦРУ.

Мне в этой связи вспоминается такая история. Вскоре после свержения Тараки меня пригласил новый руководитель безопасности - Асадулла Амин, племянник и одновременно зять Амина. Приносит какую-то коробку. Там - пистолет типа кольта.

"Посмотрите, этот пистолет мы нашли у Тараки. Откуда он мог его получить? Ясно, от какой-то разведки". Примерно та же самая логика...

- Они всерьез считали, что вы можете поверить в измену Тараки?

- Вряд ли, тем более что Амин догадался: я в курсе всей подоплеки... О том, что Тараки убит в тюрьме, мы узнали той же ночью. Я - к Амину, начальнику безопасности: "Что такое?" Он смотрит широко раскрытыми глазами: "Представляете, я сам случайно об этом услышал". Но мы-то знали: он лично руководил ликвидацией. Я, конечно, вида не подал, но говорю: "Странно. Если уж вы не в курсе..."

Едва я уехал, он тут же рванул к своему тестю. Амин-большой внимательно его выслушал и изрек: "Богданов обо всем догадался. Надо сделать так, чтобы он уехал из страны".

- Ну и?..

- Я доложил о случившемся руководству, мне сказали: не обращай внимания. Сиди и работай.

Это был первый такой инцидент. А в декабре 79-го они вычислили одно мероприятие, которое я проводил, - правильно, кстати, вычислили. И Амин сказал: надо Богданова "наказать"... Наказать в его терминологии - это было примерно то же, что "отправить в Пакистан". То есть ликвидировать.

- Неужели Амин не понимал, к чему может привести гибель представителя КГБ?

- Ну это смотря как обставить... А потом он был патологически мстительным человеком. Даже перед смертью, уже раненный, в своем дворце успел сказать адъютанту: надо "наказать" Табеева, Магомедова и Иванова. Нашего посла, главного военного советника и замначальника разведки.

- Коли речь зашла о знаменитом штурме дворца Амина, не могу не спросить: разве не было другой возможности расправиться с Амином, кроме как идти на приступ Кабула?

- Единственное, что я могу сказать: Амина вывели из строя еще перед штурмом... Да и штурм, собственно, был только во дворце. Все остальные объекты взяли без боя. Мало кто знает, что на самом деле задача перед нами стояла совершенно другая. Не самим брать объекты, а лишь оказывать содействие "здоровым силам".

К началу операции - называлась она "Байкал-79" - в Кабул нелегально были доставлены соратники Тараки: те, кого мы вывезли в Союз после аминовского переворота. И Сарвари - бывший начальник госбезопасности, и Гулябзой - будущий министр внутренних дел, и Ватанджор - он станет потом начальником генштаба.

Ватанджор, допустим, брал телецентр. Без единого выстрела: на охране стояли его же бывшие солдаты, которые тут же с ним и побратались.

- Интересно, а как сложилась судьба аминовского племянника, руководителя безопасности?

- Во время штурма он находился в Союзе. Мы специально вывезли его. Сначала он лежал в больнице, оттуда был переведен в "Лефортово", а потом отдан афганской стороне. Его дальнейшая судьба мне неизвестна.

- Вы уехали из Афганистана...

- В апреле 80-го. В стране было еще неспокойно. В Кабуле регулярно вспыхивали восстания. Но главное, ради чего я приезжал, было сделано: в Афганистане появились органы безопасности.

Конечно, им еще только предстояло встать на ноги, развиться в настоящую спецслужбу, но основной этап был уже завершен. Ребенок появился на свет...

Талибы из пробирки ЦРУ

Нового руководителя афганской госбезопасности ХАД звали Наджибом. При нем ХАД превратился в одну из самых мощных спецслужб Востока. Настолько мощную, что когда в 86-м генсек НДПА Бабрак Кармаль будет низложен, Наджиб займет его место. Этот очередной переворот произошел, конечно же, по инициативе Москвы, но афганская госбезопасность сыграла в нем не последнюю роль.

Через 6 лет Наджибулла добровольно отречется от трона, и власть перейдет к моджахедам - оппозиции, созданной руками ЦРУ. Через 10 - будет повешен в центре Кабула...

Человек, интервью с которым вы сейчас прочтете, долгие годы проработал в Министерстве госбезопасности, был одним из его руководителей.

Генерал Абдул Васе покинул родину в 92-м: после прихода талибов. Сейчас он живет в Москве, зарабатывает на жизнь мелким бизнесом, но надежды вернуться домой не теряет.

"Наш опыт и профессионализм могут еще пригодиться новой власти", - считает генерал.

- О могуществе афганской госбезопасности ходят легенды. Ваша служба и впрямь была такой всесильной?

- Я думаю, это не преувеличение. В Афганистане шла самая настоящая шпионская война. В поединке сошлись мощнейшие разведки мира. Волей-неволей мы вынуждены были перенимать этот опыт.

- Сколько человек насчитывала тогда госбезопасность?

- Порядка ста двадцати тысяч - это с учетом гвардии, которая тоже подчинялась нам. Структура ведомства мало чем отличалась от структуры КГБ. Даже порядковые номера управлений соответствовали лубянским: первый главк - разведка, второй - контрразведка. Единственное, существовало несколько специфических подразделений. Например, управление, которое работало по племенам.

- Считается, что основа любой спецслужбы - это контрразведка. Насколько активно вели себя в Афганистане иностранные разведки?

- Дело в том, что практически все западные страны порвали с нами дипотношения и Запад потерял возможность вести легальную разведку в Афганистане. Пришлось полагаться на Пакистан.

Впрочем, мы понимали, что на самом деле сражаемся не с пакистанским шпионажем, а с американским... Скажем, были случаи, когда пакистанцы пытались вербовать советских специалистов. Зачем, спрашивается, им специалист из Хабаровска? Это могло быть нужно только Западу.

- Но главная задача вашей службы заключалась, наверное, все-таки в борьбе с лидерами вооруженной оппозиции?

- Вы правы. Однако мы занимались не только их физической ликвидацией. Очень много сил было положено на то, чтобы вступать в переговоры с главарями боевиков, перетаскивать их на свою сторону.

- За деньги?

- В том числе и за деньги, хотя МГБ никогда не могло похвастаться особым богатством. Но с наемниками, допустим, другого пути не оставалось: их приходилось перекупать.

- О том, что американцы спонсировали моджахедов, в советские времена говорилось много. Это действительно так?

- Конечно, они оказывали им самую активную помощь. И напрямую, и через Пакистан. Пакистанские спецслужбы готовили специальные боевые группы из числа афганцев. Отбирали молодых, грамотных, а потом направляли их внутрь вооруженных группировок, воюющих с ними.

Все нелегальные группы, которые формировались оппозицией, находились на довольствии у пакистанцев или американцев. С их помощью они организовали даже теракты - в том числе и в Кабуле.

- Навскидку: можете назвать самую удачную операцию, которую провело МГБ?

- Пожалуй, предотвращенный переворот министра обороны Таная. Это конец 90-го - начало 91-го года. Нам удалось тогда захватить почти всех заговорщиков. Переворот не удался, и Танай сбежал в Пакистан.

- Вы уверены в том, что это был именно переворот, а не очередной виток борьбы за власть?

- Уверен. Танай ведь унес с собой много секретных документов, информации. Вряд ли человек, не имеющий связей со спецслужбами, был в состоянии организовать такой побег.

- В 92-м бывший министр госбезопасности Наджибулла сложил президентские полномочия. Власть перешла к моджахедам. Как отразилось все это на МГБ?

- Это очень трагический этап в нашей истории. Но вот чем я горд до сих пор: ни один наш агент не был расшифрован. Мы заранее уничтожили всю картотеку. А в остальном...

Сразу после отречения Наджибуллы министр безопасности Якуби погиб при таинственных обстоятельствах. По официальной версии - он застрелился, только в это мало кто верит. В его кабинете было найдено три пустые гильзы: трижды человек не может сам в себя выстрелить.

А через несколько часов примерно так же ушел из жизни и его заместитель Баки. Те же самые два патрона.

- Кому была выгодна их смерть?

- Тем, кто боялся, что Якуби может взять власть вместо Наджибуллы.

- Итак, Якуби застрелился. Низверженный президент Наджибулла скрывается за стенами представительства ООН в Кабуле. Почему же вы - бывшие соратники - не попытались вывезти его из страны?

- Он сам определял свою судьбу. Ему предлагали это много раз. Даже в ту ночь, когда Наджибуллу убили, еще можно было его спасти. Но он отказался.

- Если мы говорим о том, что моджахеды - это порождение ЦРУ, как тогда объяснить расхожее мнение, что и талибы - дело рук американцев?

- Да очень просто. Придя к власти, движение моджахедов вышло из-под их контроля. Американцам пришлось создавать новые силы, чтобы сконцентрировать власть в своих руках.

Я могу сказать со всей ответственностью, что внутри Афганистана никогда не существовало такого количества талибов. Они формировались за пределами страны, опять же не без участия Пакистана. Скажем, вместе с талибами в 94-м году в Кандагар вошел полковник Карнель Имам. Один из руководителей пакистанской военной разведки.

- Интересно, в прежние времена вам было известно имя бен Ладена?

- Нет, это была совершенно незначительная фигура. Во главе арабских группировок стоял тогда другой человек - Изам. Он погиб при таинственных обстоятельствах, и только тогда появился бен Ладен.

Но известность он обрел не скоро. Даже когда талибы захватывали Нангахар, бен Ладен с маленькой группкой отсиживался где-то в горах.

- Что же произошло? Почему он оказался в зените славы?

- Значит, понадобился... Американцы в очередной раз просчитались. Как и моджахеды, талибы тоже вышли из-под их контроля. Вступили в связь с международным исламским терроризмом, хотя свою миссию выполнили: моджахеды Кабул сдали. Но джинн уже вырвался из бутылки, и у Штатов не осталось иного выхода: они вынуждены теперь поддерживать моджахедов. Нынешнюю власть Афганистана...

Кстати, я очень сильно сомневаюсь, что бен Ладен находится сейчас в Афганистане. Скорее всего он либо в Пакистане, либо где-то еще.

Когда будет пойман бен Ладен...

Нет ничего более вечного, чем спецслужбы. Особенно ясно это понимаешь, когда входишь в неприметное здание в центре Кабула, похожее на гостиницу.

Это здесь пытали людей при Тараки и Амине. Начинал свою карьеру Наджибулла. Погиб Якуби. Даже во времена талибов здание это не стояло без хозяина. Тайная полиция работала при всех режимах.

Типично лубянский стиль: гранитные колонны, хрустальные люстры, есть даже памятник бойцам невидимого фронта - мраморный обелиск во дворе. Кабинет директора Главного управления национальной безопасности - так теперь называется это ведомство - такой же, каким был еще при Наджибе: поцарапанная советская мебель. Стены, отделанные ДСП. Сохранились даже "вертушки" - правда, они не работают.

Если бы не обилие разношерстно одетых бородатых людей с автоматами наперевес, - вполне может показаться, что время остановилось здесь еще в 80-х...

Каким образом мы сумели проникнуть в это здание - история отдельная. Это далось непросто, но игра стоила свеч: после возвращения моджахедов никто из российских журналистов не переступал еще порог штаб-квартиры ГУНБ. Интервью, которое дал нам и.о. директора управления г-н Оман, - это первое интервью для России.

- Структура нашего ведомства во многом напоминает ту, что существовала раньше. Есть центральный аппарат в Кабуле. Есть отделы во всех провинциях, уездах, волостях. И задачи примерно те же: разведка, контрразведка, борьба с терроризмом.

- Если не секрет, кто служит у вас?

- Основной костяк - это старые сотрудники, работавшие еще до прихода талибов к власти. Никого из тех, кто сотрудничал с талибами, в наших рядах нет: они бежали в горы.

Что скрывать: мы ощущаем огромный дефицит кадров. Сейчас, правда, в стране появляются уже специальные курсы. Людей, прошедших отбор, мы начинаем отправлять на учебу.

- Насколько активно действуют в Афганистане иностранные разведки?

- В прежние времена я ответил бы: более чем активно. Иностранные спецслужбы поддерживали талибов, "Аль-Кайеду". Широко применялась заброска агентуры, подготовка диверсий.

Но теперь, когда центры боевиков фактически разгромлены, мы не видим, чтобы кто-то из иностранцев выступал против наших национальных интересов. Террористы - вот основная и единственная угроза.

- Сталкиваетесь ли вы с такой проблемой, как агентура талибов? Все они не могли ведь уйти в горы. Кто-то наверняка остался в тылу.

- Нет, пока таких примеров мы не знаем, и ощущения, что кто-то пытается внедриться в наши государственные структуры, у нас не возникает.

Наше управление присутствует во всех сферах жизни страны. У нас достаточно сил, чтобы нейтрализовать все попытки таких внедрений.

- Каковы перспективы разгрома террористов? Когда, например, будет пойман бен Ладен?

- Я уверен, что все это - вопрос времени. Очень скоро нам удастся нейтрализовать влияние талибов, и ход последних событий это подтверждает. Еще недавно талибы были очень мощной организованной силой. Сегодня же основные их центры уже уничтожены. Остались только отдельные очаги.

Что же касается бен Ладена... Рано или поздно этот подонок окажется на скамье подсудимых.

- В последнее время руководство Афганистана много говорит о сотрудничестве с Россией. Что по этому поводу думают спецслужбы?

- Наверное, вы не хуже меня знаете, что часть кадров в органах безопасности досталась нам в наследство от прежних режимов. У нас служат выпускники ташкентских, московских курсов. Кроме того, большинство нашей спецтехники - советского производства. Правда, почти вся она уже сломана.

Если российская ФСБ согласится помогать нам в подготовке кадров, в воссоздании и укреплении органов безопасности, мы будем очень этому рады.

- Тогда последний вопрос. Какую операцию с момента создания службы вы считаете наиболее успешной?

- Вопрос сложный. Почти ни об одной операции мы не имеем права пока рассказывать. Это может привести к гибели наших людей.

Мы никогда ведь не складывали оружия - даже когда нам пришлось покинуть Кабул. Штаб-квартира контрразведки находилась тогда в Паншере...

Наверное, правильно будет сказать, что главная наша заслуга - избавление от террористов, установление мира в Афганистане. Поверьте, спецслужбы сыграли в этом далеко не последнюю роль.