Выставка «My Favorite Tree» («Мое любимое дерево»), проведенная 9 июня арт-группой «Nas WHY?» («Почему нас?») в одном из старых ташкентских двориков, вызвала незамедлительную и резкую реакцию властей. (см. предыдущую публикацию «Ферганы» и видеоролик о выставке здесь).

14 июня к жильцам дома, во дворе которого прошло мероприятие, нагрянула группа силовиков из шести человек. Они пришли с расспросами о выставке и художнике, который живет в этом доме. Поначалу один из офицеров заявил, что они «ищут художника лет тридцати», а вечером, по словам жителей, милиция искала уже «семидесятилетнего художника».

На следующий день прибывшие сотрудники правоохранительных органов опрашивали жильцов окрестных домов о том, кто организовал выставку и что именно на ней было представлено. Затем оперативники сообщили, что в этом районе было совершено убийство, приведя в смятение местных жителей, которые не могут понять, кого же ищет милиция: художника или убийцу.

«Будем дискутировать?»

В свою очередь, арт-группа «НАС WHY?» ответила на действия властей следующим заявлением:

«Друзья, учитывая резонанс после выставки «Мое любимое дерево», арт-группа «НАС WHY?» решила вступить в дискуссию с властью, выбрав для этого область современного актуального искусства. Тем самым мы пытаемся ответить на непрекращающиеся визиты милиции по месту проведения выставки, допросы жильцов дома и зрителей. И также выяснить предмет интереса силовиков к данному художественному явлению, их реакцию и мотивацию, которую они сформулировали как «поиск убийцы», а свободную художественную площадку – как место преступления.

Название арт-группы «НАС WHY?» не случайно. В нем есть слово – WHY? - почему? Мы как художники, погружаясь в проблематику современного искусства, прежде всего, апеллируем именно к этому вечному вопросу - «Почему?», отвечая на него исключительно формой художественного исследования и художественного жеста.

В контексте данной дискуссии мы готовы ответить за все наши художественные высказывания. Мы полностью берем на себя ответственность и понимание той художественной формы и языка, на котором мы ведем дискурс со зрителем. В сложившейся ситуации мы ждем от властей того же».

«Мы – актуальные художники»

«В первую очередь мы заявляем, что не считаем себя диссидентами, террористами, религиозными фанатиками, левыми, правыми, фашистами или антифашистами. Мы – актуальные художники Узбекистана! Мы любим нашу страну. Мы любим искусство. Мы не занимаемся политикой. Мы говорим только об искусстве на языке искусства», - подчеркивают члены арт-группы «НАС WHY?».

«На сегодняшний день основной вопрос нашей арт-группы таков: почему после выставки «Моё любимое дерево» на место ее проведения пришли не представители официального художественного сообщества – арт-критики, теоретики искусства, искусствоведы, художники, а представители силовых структур? Почему они мотивировали своё любопытство не поиском художественного смысла, а поиском улик преступления? Причем самого страшного из всех существующих – убийства человека.

После проведения выставки, и это можно видеть по фотографиям, у людей осталось прекрасное впечатление. Особенно были в восторге дети. Но теперь из-за визитов милиции люди озлобились и стали бояться. На их лицах появился страх. Что будет завтра? Как проявит свою позицию власть?

Это очень интересная и актуальная тема для художественного исследования. И сейчас эти милиционеры, сами того не зная, стали частью нашего проекта.

В связи с этим мы, арт-группа «НАС WHY?», подаем официальную заявку на участие в VII Ташкентской международной биеннале современного искусства, которая по традиции пройдет в рамках проекта Фонда Форум – Неделя искусств Art Week Style.uz с 22 по 27 октября».

«Искусство сродни убийству?»

Между тем, проект «Мое любимое дерево» продолжает свое существование виртуально, благодаря зрителям выставки и пользователям интернета, которые активно обсуждают эту тему в Сети, возмущённые действиями властей по отношению к художникам.

«Может ли современное искусство являться преступлением сродни убийству? - задается вопросом один из них. – Ведь цель выставки - отображать окружающую действительность сквозь призму искусства, через аллегории, метафоры, иронию. Смелость и оригинальность этой выставки нетипична для большинства других, которые проводятся в публичных галереях города. Возможно, поэтому случилось то, что и следовало ожидать - не резонанс среди критиков, искусствоведов, а такую реакцию со стороны властей. И здесь возникает вопрос, почему художественный жест может стать преступлением? Почему зритель, который разглядел определенный художественный замысел, не может не согласиться с тем, что это и есть отражение нашей действительности?».

«Художник не опасен, а полезен и необходим»

Размышляя о роли художника в Узбекистане, члены арт-группы подчеркивают: «Мы говорим на языке актуального искусства. Этот язык новый и непонятный. Но мы хотим, чтобы этот язык не был воспринят как враждебный. Романтическая фигура художника уже в далеком прошлом. Мы пытаемся сформировать в Узбекистане новый образ современного художника, который не занимается заимствованием каких-либо практик у западного мира, а идет своим собственным путём исследователя. Главное, что мы хотим сейчас донести до общества, это то, что художник не опасен, а нужен и полезен. И даже необходим».

«Специфика пост-колониальных ситуаций»

События вокруг выставки и связанная с ней «ботаническая» тема, не оставили равнодушным бывшего ташкентца, а ныне канадца Борис Чуховича – историка искусства, члена международной ассоциации художественных критиков (AICA), главного куратора Музея Центрально-Азиатского искусства, выставочного центра Монреальского университета.

«Если местные критики сохраняют благопристойное молчание, критики ближнего и дальнего зарубежья нередко пишут о ботанической теме, - отмечает Чухович. - Из известных мне текстов (не могу дать сноску, потому что читал в рукописи) было исследование Катрин Пужоль, посвященное вырубке ташкентского Сквера и елочкам, высаженным на его месте. Нужно было бы увидеть финальную редакцию этой работы - вариант, присланный мне автором, содержал гипотезу о казусном характере этого акта (окружение президента якобы неправильно поняло его слова о сквере и «перестаралось» в желании угодить шефу).

Мою позицию по этому поводу я изложил в докладе, сделанном в Вене два месяца назад. На мой взгляд, то, как власть обыгрывает тему воды и зеленых насаждений в постсоветских городских пространствах, легче описать как подавление колониальных инъекций и специфическое бессознательное «возвращение подавленного», когда то, что вызвало чувство протеста, возвращается в поле культуры в преображенном и утрированном виде.

В рамках проекта о советском модернизме 1960-80-х годов, инициированном Рубеном Аревшатяном и Георгом Шольхаммером, появилось еще несколько текстов, посвященных аналогичным проблемам в других республиках Средней Азии. «Колониальную» и «советскую» зелень вырубают и в Алматы, и в Ашхабаде.

От себя замечу, что аналогичные процессы имели место и во «французской» Северной Африке, и в Индии (достаточно вспомнить лондонские лужайки и газоны, появившиеся вокруг Тадж-Махала именно в то время, когда страна «деколонизировалась»).

Специфика постколониальных ситуаций заключается не в рубке, как таковой, а в замене одного вида растительности на другой, в частности, чинар - на елки, или традиционного могольского сада - на английский парк с газонами и лужайками. Да и события на Таксиме начались из-за вырубки деревьев - причем, именно в том районе, который был и остается очагом турецкой модернизации. В общем, тема действительно очень интересная!», - заключает Чухович.

«Фергана» продолжает следить за развитием событий вокруг выставки «Мое любимое дерево» и ее авторов. В статьей использованы фотографии из группы «Nas Why?» в Фейсбуке.

Международное информационное агентство «Фергана»