Любимое дерево Узбекистана: Елка как арт-проект (фото, видео)
В одном из старых ташкентских двориков 9 июня прошла мультимедийная выставка концептуального искусства под названием «My Favorite Tree» («Мое любимое дерево»), организованная арт-группой «Nas WHY?».
В качестве «любимого дерева» для художественного исследования был выбран образ зеленой елочки, присутствие которой в ландшафте Узбекистана в последние годы становится все заметнее. Тема этого нетипичного для узбекских городов, но получившего распространение в эпоху независимости дерева вдохновила участников акции на различного рода инсталляции, перформансы, видео и фото. А старый дворик, по мнению зрителей, стал наиболее подходящей для этого и, пожалуй, самой оригинальной площадкой для экспозиции в Ташкенте.
Как отмечается в концепции проекта «My Favorite Tree», «елка в Узбекистане стала всенародно любимым деревом не случайно. Как символ добра и народного процветания, она стала олицетворением победы над старым миром, неся в себе из глубины веков послание нашему поколению о рождении новых великих идей нашего знаменательного времени.
На мультимедийной выставке «My Favorite Tree»
На улицах города, в садах, парках, на площадях и в домах граждан елка олицетворяет неувядающую благость, неумирающую природу. Это «вечнозеленое» дерево, как некое знамя, взял в свои крепкие руки молодой независимый Узбекистан.
Фрагмент инсталляции «Дуб Одина». Название этой работы обращено к немецкой легенде, связанной с именем Святого Бонифация. Чтобы показать германским язычникам бессилие их богов, тот срубил священный дуб Одина. В расколе пня выросла молодая пихта во исполнение его пророчества о том, что «пихта христианства вырастет на корнях срубленного дуба язычества». В этой работе используется мифология Запада, она является поводом для ассоциативных размышлений о нашей реальности. В данном случае исследуется новоявленная «елочка», несвойственная для нашего азиатского климатического региона, как канонизированный объект во славу нового времени.
Таким образом, стратегия озеленения елкой вписывается в канву развития города, придавая ему особый колорит ритмической обособленности, где низкорослость новоявленных деревьев подчеркнута восточным архитектурным возвышенным стилем.
Инсталляция «Фарфоровый футляр». Внешняя сторона инсталляции обнажена фарфоровой белизной и напоминает пластику носа, а внутренняя ее часть, которая отражается в зеркале, является непосредственным футляром для хранения дубинки. Отраженный футляр с дубинкой есть образ нашего страха, который возвышается над нашими головами в виде зеленой елочки, как шпиль. Эта елочка олицетворяет миропорядок, тишину и избыток площадных пространств Ташкента, похожих на высокий мемориальный стиль кладбищенской застройки под неусыпным взором властей, охраняющих наш бесконечный страх
Даже экзальтированная отстраненность огромных по размеру баннеров с изображением елок является функциональным щитом, одновременно создающим фотографическую иллюзию города-рая и закрывающим от постороннего глаза строительную площадку или какой-либо неприглядный дом.
«Поезд, который едет в рай». Произнося название этого художественного объекта, можно представить себе в воображении некую задачку. Из пункта «А» в пункт «Б» движется поезд. Его физическая и мифологическая цель - «Рай». Но из-за закольцованности железнодорожных рельсов сложно догадаться о достижении каких-либо координат. Остается лишь верить, что впереди идущий точно знает местонахождение цели. Другой вариант: остаться в тени райских деревьев и найти свой собственный рай
При этом за километрами баннеров по всему городу неспешным ритмом идет своя жизнь – редкий прохожий пересекает знойные улицы махаллей (кварталов) в жаркий полдень, в прохладе чайхан горожане неспешно утоляют жажду зеленым чаем.
Все это выглядит весьма масштабным и естественным подобием художественного объекта.
«Заблудившийся художник», видеоарт. Исследуя тему любимого дерева, художник попадает в некое табуированное пространство. Это зазеркалье, кроличья нора
Изображение хвои на баннере как бы проговаривает, что на этом месте через некоторое время будет зеленая аллея в виде забора. И действительно, все происходит так, как задумано. Нам предлагают своего рода клоны нашего будущего обитания с встроенным культом почитания хвойной породы дерева.
Этот доминирующий нарратив городской среды меняет психологию устарелых грез, которые зиждились на понимании о необходимости защититься от палящего солнца. Теперь же во главу ставится миропорядок, тишина и избыток площадных пространств, поглотивших комфорт раскидистых теней.
Испытывая скрытый «заформалиненный» фотографический пафос елочных наваждений, зритель, возможно, поймает себя на мысли, что игольчатая плотность теней, не позволяющая приблизиться к себе в знойный день, похищена герметичностью зеленых насаждений вдоль широких дорог во славу нового времени».
