Сергею Голубеву 39 лет. Его детство и юность прошли в Барнауле, здесь, в ГПТУ N 45, он получил профессию автокрановщика, а затем вместе с отцом уехал в Узбекистан, на очередную интернациональную стройку коммунизма. Но жизнь сыграла с ним злую шутку: через несколько лет наш земляк оказался в средневековом рабстве...

Скотник и водовоз

- Я жил в Узбекистане с 1986 года, работал слесарем на Алмалыкском горно-металлургическом комбинате. В 1997 году принял российское гражданство. С распадом СССР ситуация для русских в Узбекистане становилась все более нестерпимой. С завода меня уволили. Похоронив отца, с которым мы жили вдвоем, я решил перебираться в Россию. Но надо было каким-то образом заработать на билет, и в ноябре 1999 года я отправился на "пятак" - что-то вроде несанкционированной биржи труда в Алмалыке, где собираются продавцы и покупатели рабочей силы. Там и встретился со своим будущим хозяином, представившимся фермером Холмурадом Умаровым. Договорились: зиму я помогаю ему по хозяйству, а весной он покупает мне билет до Барнаула, - рассказывает Сергей Вениаминович.

Умаров привез нанятого работника в кишлак в 80 километрах от Ташкента и передал на его попечение 12 коров, четырех быков, трех ишаков, двух лошадей и 80 баранов. Всю эту живность нужно было кормить, поить, убирать за ней. Своей воды в кишлаке не было. Ее нужно было возить на ишаке за четыре километра от дома. Это тоже стало обязанностью Сергея. Его рабочий день начинался на рассвете, заканчивался затемно, но он терпел ради билета на родину. Когда наступила весна, потребовал расчет. Но хозяин ответил: нет денег - и попросил поработать еще месяц. За этот месяц из вагончика, в котором жил Сергей, исчезли его паспорт, военный билет, водительские права.

О возвращении на родину без документов нечего и мечтать. Восстановить их, не обладая какими-нибудь правами в чужой стране, без помощи хозяина было невозможно. А хозяин помогать не спешил. Всякий раз, когда работник заводил речь о визите в российское посольство, находилась причина отложить поездку. Самому Сергею путь в Ташкент был отрезан:

- У хозяина повсюду были свои люди. Идешь по дороге, участковый останавливает - и в специзолятор. 30 суток держат - и обратно. И в посольство меня не пустили бы без документов. Там кругом охрана. Родственник хозяина - начальник паспортного стола, майор. Заезжая в гости, всякий раз обещал разобраться в моем деле. И так три с половиной года разбирался, а я продолжал батрачить.

Жизнь Сергея в узбекском кишлаке походила на жизнь толстовского "кавказского пленника". С тою лишь разницей, что его не сажали в яму на цепь.

Кишлак большой, примерно 150 дворов, а поговорить не с кем. Местные жители сами между собой не общаются.

- Усадьбы в 600 метрах друг от друга, чтобы побольше земли захватить. У каждого хозяйство. Взял утром кетмень и лопату - и пошел. С кем общаться? С женой хозяина? Чтоб ей голову отрезали и мне потом следом? Работников в кишлаке держали только двое - Умаров и его родственник. Остальные сами обрабатывают землю. В кишлаке есть школа. Но ходят в нее только мальчики, да и то далеко не все. Девочки растут неграмотными. Взрослые женщины находятся на положении рабынь и во всем подчиняются мужьям. Удел женщины - коров доить, лепешки в тандыре печь, за детьми и стариками ухаживать, мужу угождать.

Хозяин Сергея не был простым дехканином. Он удивительным образом соединял в себе черты средневекового хана-байбачи и современного чиновника: имел высшее образование и состоял на государственной службе, являясь ни много ни мало главным экологом Ташкентской области. Этот человек прекрасно понимал, что творит произвол в отношении своего работника, но расставаться с ним не собирался. Всеми остальными обитателями дома, в котором Сергей провел несколько лет на положении раба, это воспринималось как само собой разумеющееся. Даже отец хозяина, воевавший в Великую Отечественную и хваливший Россию, считал такой подход правильным. Ведь если не будет русского, придется самим делать тяжелую и грязную работу.

- Они не издевались надо мной, не били, но не признавали за мной никаких человеческих прав, могли ни за что оскорбить, обидеть. Считали, что кормят меня два раза в день - и этого достаточно. Их не интересовало, нужна мне семья или нет, есть у меня родственники или нет. Они говорили: да нет у тебя никого, не за чем тебе в Россию ехать.

Письмо на родину

Время от времени Сергей подумывал о побеге, но всякий раз его останавливала бессмысленность такого поступка: без документов ни до посольства, ни до границы не добраться. Коротая в вагончике ночь на cтарый Новый 2003 год, он вспоминал Барнаул, живущую в этом городе тетю - Галину Васильевну Васильченко. Когда-то они вместе перебрались в Узбекистан, она учительствовала в Алмалыке, но сумела вовремя (до развала СССР) вернуться на родину. И вдруг рука сама потянулась к бумаге. Сергей не надеялся, что письмо дойдет (у хозяина и на почте были свои люди), скорее просто сам для себя выплескивал на бумагу мысли о наболевшем. Но случилось невероятное: спустя месяц письмо дошло до адресата.

Галина Васильевна вспоминает:

- Мы с мужем и сыном сразу отправились в миграционную службу на Комсомольском проспекте. Но нам сказали: раз Сергей живет в Узбекистане, он автоматически не гражданин России. Я возразила: племянник не принимал узбекского подданства. Мне пояснили: "Мы тут ничего не можем сделать, и вы ничего не сделаете. Надо только, чтобы он сам там действовал". А как сам, если он в рабстве находится и ни документов, ни денег не имеет? Я не знала, как быть, не спала ночами. Жаль было Сережу, он без матери рос, без отца рано остался, кто ж ему еще поможет? Но найти решение не могла. Поделилась своим горем на работе, в школе. Коллега Алексей Николаевич Устюгов посоветовал обратиться с письмом к депутату Госдумы Владимиру Александровичу Рыжкову. Я сделала этот шаг, мало веря в успех, скорее для очистки совести, потому что знала: поехать вызволять Сергея не смогу, нет ни денег, ни визы. Но свершилось чудо. К освобождению племянника подключилось Министерство иностранных дел России и его посольство в Узбекистане.

Вечером 22 мая к дому Умаровых подъехали два милиционера.

- Мне сказали, чтобы я немедленно бросал работу: "Собирайся, едем в Ташкент, тебя разыскивают", - вспоминает Сергей. - Написали задним числом справки, что я к ним обращался. Мы приехали в российское посольство, где я прошел собеседование. В течение дня мне выдали загранпаспорт, посадили на самолет - и через три часа я был в Новосибирске, а на следующий день, 24 мая, Барнауле.

- Это была суббота. Мы с мужем утром уехали на дачу. Сын нас отвез, сказал, что в воскресенье приедет, - вспоминает Галина Васильевна. - Копаемся на грядках, вдруг вечером, гляжу, сын едет. Музыка, кто-то с ним еще в машине. Я подумала, что он с друзьями. Пошла к воротам. Внучка Маришка из машины выскочила, кричит: "Баба, встречай!". Я ее обняла, поцеловала, а она опять: "Баба, встречай!". Кого, думаю? А тут Сергей выходит из машины. У меня слов нет, одни слезы.

Вместо комментария

Счастливое вызволение и возвращение на родину - не конец проблем для Сергея Голубева. Теперь уже дома ему приходится доказывать свое право на российское гражданство. Поначалу везде, куда он обращался: в паспортно- визовой, миграционной службе, в ЖЭКе N 4 Октябрьского района - все только разводили руками, потому что и хотели бы помочь с получением паспорта, регистрацией, устройством на работу, да закон не велит. Правительство сворачивает программу поддержки вынужденных переселенцев. Сейчас им не предоставляют жилье и лишь в исключительных случаях оказывают материальную помощь.

Только 17 июля в ЖЭКе у Сергея наконец приняли документы на оформление паспорта гражданина РФ и регистрации по месту жительства тети. Тут же внесли поправку в сведения о числе проживающих в квартире Васильченко, и семья стала оплачивать коммунальные услуги не за пятерых, а за шестерых человек.

Месяц спустя начальник паспортно-визового отдела Октябрьского РОВД Алла Румянцева сказала корреспонденту "СК", что препятствий для признания Сергея Голубева гражданином России. Идет проверка данных, предусмотренная законодательством для всех россиян, проживавших за рубежом. В ней задействован Московский информационный центр. Сведениями о том, когда должна закончиться проверка, Алла Юрьевна не обладала.

Прошел еще месяц - и Сергей благополучно получил российский паспорт. Теперь ему проще искать жилье и работу. По большому счету он - счастливчик. Для многих советских граждан, оказавшихся на момент раздела СССР за пределами России, получить ее гражданство оказывается гораздо сложнее. Согласно новым законам о миграции и гражданстве нашим соотечественникам необходимо обзавестись кучей справок в той стране, откуда они уезжают. А они оттуда часто просто бегут, спасаясь от преследований, издевательств, нищеты, унижения, и никто там им никаких справок не даст. Но наше государство установило такие правила и требует их выполнения. В майском Послании Федеральному собранию президент Путин на всю страну сказал, что эти законы являются грубой ошибкой. Но прошло уже несколько месяцев - и ничего не сделано, чтобы их отменить.

Узбекский пленник и его тетя от души благодарны всем людям, проявившим участие в его судьбе.