Казахстан: Арестованный журналист Жанболат Мамай рассказал, как его избивали в «пресс-хате»
Приводим полный текст публикации.
«Хочу сказать спасибо всем, кто поддерживал меня в последние дни. Думаю, будет немаловажным рассказать об истории моего избиения из первых уст. При этом хочу оговориться: имен называть я не буду, обо всём я рассказал своему адвокату. Поймите меня, я нахожусь в тюрьме, где нет никаких гарантий безопасности. Кроме того, меня недвусмысленно предупредили, что случается с теми, кто пишет заявление в лагере.
Итак, в пятницу, 17 февраля, перед отбоем (22:00) меня перевели из камеры №81 в камеру №197. Там были 8 человек, со мной стало 9. Такое нередко случается: мест меньше, чем самих арестованных. Расположился я на верху двухъярусной кровати. Мне сказали: «Располагайся, ты здесь на 3 дня гость». Не сказать, что меня встретили доброжелательно, но и враждебности не было.
Наутро, в субботу, мне открыто сказали: «Ты здесь на заказе». Они знали, что я приду в эту камеру, кто я, чем занимался. На это в тот момент я особого внимания не обратил, ведь в тюрьме все знают, кто за что попал, кем был, откуда. Но меня насторожило, что они подчеркнули, что это – «красная хата». «Красные» – это те, кто сотрудничает с администрацией и выполняет их поручения.
Начали рассказывать, как ломали «блатных», не согласных с режимом содержания зеков. Есть у них в «хате» главный «смотрящий». Он даёт команду, все остальные - «торпеды». Последним думать не надо, им задают цель, и они с особой жестокостью ломают своих жертв. Такое ощущение, что это доставляет им удовольствие. В этом я и убедился в первый день.
В субботу утром стал свидетелем, как они сломали одного из сокамерников. Мол, он «чёрный» и не согласен с режимом. Жертвой был парень маленького роста, «щипач». Его избили, сломали нос. Били двое. Затем вызвали оперов и выкинули из камеры. Причем сотрудники администрации никаких мер в отношении них не приняли. Безразличие. «Поверили» в сказку, что тот упал с кровати, хотя парень с матрасом лежал на полу...
Всё началось в понедельник после обеда. Сначала на «продол» вызвали одного из сокамерников. Он вернулся через 5 минут и вызвал меня на беседу. Сказал следующее: «Сверху есть два требования к тебе. Первое – выплатить деньги. Сначала просили 2 миллиона, затем скинули до 200 тысяч тенге. Деньги нужно поставить до завтра. Второе – сказать операм, когда они спросят, что тебе здесь плохо, ты страдаешь, ты осознаёшь свои ошибки и перевоспитан».
Я ответил отказом. У меня нет 200 тысяч тенге, я это знаю. Жаловаться тоже не собирался. Как только они это услышали, будто озверели. Сказали, вечером будет один из шефов, и до встречи с ним они меня «воспитают».
Думал, блефуют. Не поднимут руку. Но они собрали стол в угол, освободили пространство. Взяли меня в круг, 6 человек против меня. «Сейчас покажем, что такое «козловская хата», – сказали они. – «Омолодите его», – указывая на меня, сказал «смотрящий».
«Не бейте по лицу, без синяков», – сказал другой. Я начал обороняться. Напали трое. Удары со всех сторон сбили меня с ног. Не знаю, куда попали, но я упал, мне не хватало воздуха. Начал задыхаться. Увидев это, они остановились. Принесли стаканы с холодной водой и стали лить на меня. Обливали холодной водой, пока не пришел в себя. Перетащили на кровать. Спросили еще раз: согласен? Последовал отказ. «Приготовьте тазик воды с хлоркой», – сказал один. «Может, его окунём в унитаз? Я кайфую от этого», – говорит другой. «Постепенно. Сначала – хлорка. Потом – унитаз. А если нет – опустим. В конце можем повесить. Скажем, сам повесился, не выдержал, решил покончить с собой. Нас шесть, а ты один. Кому поверят? Тем более мы работаем на администрацию», – аргументировали они.
Я согласился поставить деньги, сказав: «Деньги заплачу, будет ваша воля». Мне дали телефон. Позвонил. Попросил подготовить 200 тысяч тенге. Они прекратили избиение. Через час пришел подполковник. Один из руководителей СИ-18. Он меня вывел на «продол». «Как ты?», - спросил подполковник. «Нормально», - ответил я. «Точно? Жалоб нет?». «Точно. Жалоб нет», – сказал я. Затем вывели «смотрящего» и его помощника. Через 5 минут вернулись. Подполковник ушел. «Ты что? Мы же сказали, жалуйся. Как тебе плохо и невыносимо здесь», – возмутились они. Я понял, что к чему и откуда растут ноги. Это был заказ силовиков, через администрацию и уголовников.
Жанболат Мамай на заседании суда. Фото RFE/RL
Во вторник пришла Жанара – мой адвокат. По моему внешнему виду она поняла, что дела у меня обстоят плохо. Я ей всё рассказал.
На душе стало легче. Вернулся в камеру. Дали телефон. Стал просить денег. После обеда избиение началось. Как всегда – трое. Не выдержал, стал кричать, вдруг кто услышит. По продолу пронёсся шум. Прибежал постовой. Я сказал: «Выведи меня, иначе сегодня убьют». «Смотрящий» при постовом нанес мне удар. Последний ничего не сделал. Пришли опера, вывели на разговор к руководству. Встретил меня и. о. начальника СИ-18 Баймаганбетов. Я всё рассказал ему. Он пообещал перевести меня в другую камеру.
Но, как вам известно, этого не было сделано до четверга, до приезда из НПМ (Национальный превентивный механизм). Сокамерники, «красные», были правы: никуда от них не деться. Ночью я услышал, как «смотрящий» поднял трубку и ответил: «Объект отдыхает. Исправим, сделаем». Они всё время следили за мной. Ночью никто из них не спал. Утром, когда я проснулся, один из них был на ногах. Так приказал «смотрящий». Всё время давили на меня, оскорбляли, рассказывали про зону, лагерную жуть. Приходилось слушать: «Придёшь на зону – растопчем тебя. Это будет адом для тебя». Всё время обещали отправить меня в ад, проговаривая: «Лучше выходи, срывайся, зона не для тебя. Гнобить будут». Кстати, с их слов я понял, что трое из моих сокамерников сидели с Козловым в Заречном.
Я сейчас в другой камере. Но при этом не чувствую себя в безопасности. Все время живу в напряжении. Нет уверенности в безопасности. Как сказали бывшие сокамерники: «Это только начало». Вот так я прошел через «пресс-хату».
С каждым разом убеждаюсь, что во власти есть «диверсанты». Они делают всё, чтобы саботировать и максимально дискредитировать действия Акорды. Мой арест – еще одно тому подтверждение. Сегодняшняя цель №1 для власти – это Мухтар Аблязов. Власть заполучила главный козырь в деле по его преследованию – экс-зампреда правления «БТА банка» Жаксылыка Жаримбетова. Похитили его в Турции, привезли в Казахстан, легко «сломали», он дал «нужную» пресс-конференцию. Всё шло замечательно для Акорды. Просто сказка! Представьте картину: начинается суд по делу Аблязова. Выступает там бывшая «правая рука» Аблязова по банку Жаримбетов. Дезавуирует все обвинения оппозиции в политической ангажированности дела, раскрывает схемы финансовых переводов, даёт нужные показания. При этом отрицает, что его похитили, как он это сделал на пресс-конференции. И всё. Аблязов осуждён. Да, возникли бы вопросы на Западе, судебный приговор подвергли бы сомнению. А вот в Казахстане без лишней шумихи Аблязова приговорили бы к тюремному сроку. Акорда достигла бы своей главной цели.
И тут кому-то в «верхах» приходит в голову мысль арестовать и меня по делу «БТА банка». Однако начинается большой шум вокруг моей скромной персоны.
Подумайте: кто на Западе, да и в Казахстане, поверит в то, что я отмывал деньги?
Я своих сокамерников в СИЗО не могу убедить, что я – «подельник Аблязова». Никто этому не верит. Главред оппозиционной газеты и бизнесмен. Скажите мне, какой банкир будет отмывать деньги через журналиста, который находится на «прицеле» спецслужб последние 7-8 лет? Аблязов и Жаримбетов на таких глупцов не похожи. Кстати, и сумма, которая, по мнению следствия, я «отмывал», просто смешная. Всего-то 110 тысяч долларов. А ведь речь в деле Аблязова идет о 7 миллиардах долларах. Знаете, сколько команда Аблязова потратила на юристов в Лондоне? Наверное, не менее десятка миллионов долларов за все эти годы.
И ещё один вопрос: если Аблязов выводил деньги из «БТА банка» в офшоры, то зачем ему нужно было возвращать их обратно в Казахстан? Где логика? Даже если допустить, что Аблязов и Жаримбетов желали легализовать деньги в размере 110 тысяч долларов в Казахстане, купил бы экс-зампред одному из родственников квартиру в Алматы. За 110 тысяч долларов хорошую «трешку» в центре города не купишь, между прочим.
И вот, представляете, какая картина будет теперь на суде. Если будет доказано, что Аблязов через Жаримбетова помогал «Трибуне», то честь и хвала банкиру. Молодец, скажут люди, поддерживает независимую прессу. Причем даже ту, которая не вела аблязовскую линию оппонирования власти. А если не будет доказано, то всё равно, Аблязов - молодец, его преследуют и гоняют. Да и при любом другом раскладе арест и суд над главредом независимой газеты – это политика. Нет там финансовых махинаций и борьбы с коррупцией, это политическое преследование.
Если не ошибаюсь, азербайджанской журналистке Хадидже Исмаиловой тоже было предъявлено финансовое преступление. Но Запад её отстоял, Алиев был вынужден её освободить.
Какие могут быть финансовые махинации у независимого журналиста? Кто хорошо меня знает, не раз убеждался, что я веду скромный образ жизни, не шикую, не располагаю никакими ресурсами. Единственное – вместе с отцом за три года построили одноэтажный дом. Откровенно скажу, взял в долг у одного достойного человека. По договорённости, как только завершу стройку, должен был продать квартиру и вернуть деньги. Но цены на жилье упали в несколько раз, и я остался в накладе. Предложил переписать квартиру, но человек отказался, сказал, что доверяет, подождёт, могу не торопиться. Вот такое дело. Другого ничего у меня нет, потому о каких деньгах может идти речь?
Другими словами, что бы теперь ни говорила Акорда, она загнала себя в угол. Какой бы приговор не вынесли, что бы ни говорили, мое осуждение будет являться политическим преследованием, уничтожением свободы слова и попыткой закрыть «Трибуну». Иного объяснения нет и не будет. Опять власть проиграла. Так что предстоящий суд надо мной – это пиррова победа. А закончится это для Акорды имиджевыми и политическими потерями.
Что касается меня, то я внутренне готов к предстоящим испытаниям. Я уверен в своей правоте и невиновности. Если честно, даже не ожидал такой шквал недовольства в стране и за его пределами. Freedom House, CPJ, Amnesty International, «Репортеры без границ» и ряд других организаций уже осудили мой арест. Спасибо всем коллегам, общественности и организациям, которые выразили мне поддержку. Все эти обвинения в мой адрес не что иное, как провокация и политический заказ.
Жаль, что мы не смогли отстоять «Трибуну». Но я горд, что мы сделали всё от нас зависящее, чтобы сохранить проект. Сколько преследований было за последние годы! Немногие такое могли выдержать. Видимо, исчерпав все возможности давления на наше издание, власть решила принять радикальное решение. Только после моего ареста им удалось закрыть газету.
Но время меняется. В информационную эпоху ничего не скроешь. Есть интернет, социальные сети, блогеры. К власти нет никакого доверия. Они не смогли информационно противопоставить ничего против «Трибуны», а против шквала критики в социальных сетях что могут сделать?
Эта власть исторически обречена. Не знаю, сколько будет длиться её упадок, но одно точно – у неё нет будущего.
И тогда будет у нас шанс построить новый, демократический Казахстан. И в нём не будет пожизненных вождей, казнокрадов, массовой коррупции, заказных политических дел и прочего абсурда. Я верю в будущее, верю в наш народ и смотрю в завтрашний день с оптимизмом.
Жанболат Мамай».
Напомним, редактор газеты «Трибуна. Саяси-Калам» Жанболат Мамай был задержан 10 февраля сотрудниками Антикоррупционного бюро по подозрению, что через газету могли «отмываться» деньги Мухтара Аблязова – банкира и политика, находящегося в эмиграции и считающегося политическим противником №1 президента Нурсултана Назарбаева. Самого Аблязова обвиняют в уводе нескольких миллиардов долларов из БТА-банка, которым тот руководил. Совсем недавно его освободили из французской тюрьмы, куда он был помещен по экстрадиционному запросу России. Мамай был 11 февраля арестован сроком на два месяца.
