Amnesty International: Правительства Центральной Азии наступают на права человека
«Под угрозой находятся не только наши права, но также законы и система, которые их защищают. Угроза нависла над результатами более чем семидесятилетней упорной работы и прогресса общества», - заявил Генеральный секретарь Amnesty International Салил Шетти. Органы ООН по правам человека, Международный уголовный суд, Совет Европы и Межамериканская система защиты прав человека подрываются правительствами, которые пытаются избежать контроля за ситуацией с правами человека у себя в странах. Правительства всё чаще преследуют и нападают на активистов, адвокатов и тех, чья работа – защищать права человека. Эти тревожные тенденции в 2015 году усилились и в странах Центральной Азии.
Так, в Узбекистане ужесточились государственные репрессии против предполагаемых экстремистов, особенно среди возвращающихся трудовых мигрантов, многих из которых подозревали в том, что они ездили в Сирию воевать за ИГ. Осуждённым за преступления против государства и терроризм произвольно продлевали сроки заключения.
Милиция и сотрудники Службы национальной безопасности (СНБ) продолжали регулярно применять пытки и другие виды жестокого обращения для выбивания признаний в преступлениях и инкриминирующих показаний из подозреваемых и задержанных, включая женщин и мужчин, которые обвинялись в уголовных правонарушениях, таких как кражи, мошенничество и убийство. Особенно велика угроза пыток была для людей, находящихся под стражей по обвинениям в преступлениях против государства и преступлениях, связанных с терроризмом. Сотрудники милиции и СНБ постоянно привлекали осуждённых к тому, чтобы те пытали и подвергали жестокому обращению лиц, арестованных до суда.
Суды при вынесении приговоров по-прежнему во многом полагались на признания, полученные под пытками. Даже при наличии убедительных доказательств судьи постоянно игнорировали либо отказывались рассматривать как безосновательные утверждения подсудимых о пытках и жестоком обращении. Двое мужчин, приговорённых в 2014 году к 10 годам тюремного заключения каждый за предполагаемое членство в запрещённой исламистской партии, утверждали в суде, что силовики пытали их, прижимая их руки и ноги к раскалённой печке, чтобы те подписали ложные признания. Один из подсудимых говорил судье, что сотрудники силовых ведомств вырывали ему ногти на руках и ногах. Судья не стал проверять утверждения о пытках и оставил признания в числе доказательств.
Из-за практики произвольного продления срока заключения даже за незначительные предполагаемые нарушения требований режима отбывания наказания многие осуждённые, особенно за преступления против государства, отбывали фактически пожизненное заключение. Так, в конце апреля по окончании отбытия девятилетнего срока в колонии «Жаслык» на свободу должен был выйти Азам Фармонов – узник совести и правозащитник, осуждённый в 2006 году по большей части на основании свидетельских показаний, полученных через принуждение. Однако в мае на вопиюще несправедливом закрытом процессе, где у него не было адвоката, суд продлил срок его заключения ещё на пять лет за нарушение режима, в частности за насмешки над другими заключёнными и за то, что он не носил положенных идентифицирующих знаков.
Власти с возросшей подозрительностью относились к трудовым мигрантам, которые возвращались из-за рубежа, где могли получить информацию об исламе, цензурируемую либо запрещённую в Узбекистане. Вследствие этого увеличилось число арестов и уголовных преследований за «экстремизм». По мнению властей, в России трудовых мигрантов обрабатывали вербовщики из «Исламского движения Узбекистана» (ИДУ), так называемого «Исламского государства» (запрещенная террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ, ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб., ДАИШ) и прочих организаций, считающихся экстремистскими. В ноябре силовики провели спецоперации в столице Ташкенте и ещё нескольких регионах страны, в ходе которых были задержаны десятки трудовых мигрантов, вернувшихся из России и Турции. Звучали спорные утверждения, что они принадлежали к запрещённой исламистской партии «Хизб ут-Тахрир» и имели связи с членами ИГ в Сирии.
Власти постоянно преследовали родственников людей, обвиняемых в преступлениях против государства или осуждённых за них. Было много случаев, когда членов одной и той же семьи произвольно задерживали, пытали, подвергали жестокому обращению, чтобы заставить их признаться в сфабрикованных обвинениях, приговаривали к длительным срокам лишения свободы. Одна женщина рассказывала, что большинство её родственников-мужчин отбывали длительные сроки заключения за принадлежность к запрещённой исламистской организации либо были вынуждены бежать из страны, опасаясь за свою жизнь. Её регулярно вызывали в местное отделение милиции, где задерживали и били, чтобы наказать за принадлежность к «семье экстремистов», а также требовали сообщить местонахождение своих родственников либо дать против них показания. По словам бывших задержанных и родственников заключённых, местные махаллинские (квартальные) комитеты составляли для силовых структур списки потенциальных «подозреваемых», которых затем арестовывали или третировали (в том числе на основании подброшенных улик) и заставляли признаваться.
Повсеместно власти пресекали свободу выражения мнений. В городе Чиназ на северо-востоке страны 31 мая милиционеры задержали руководительницу независимой НКО «Правозащитный альянс Узбекистана» Елену Урлаеву. Её пытали, в том числе подвергли сексуальному насилию, чтобы заставить отдать карту памяти от фотоаппарата.
В Казахстане власти по-прежнему сильно ограничивали свободу мирных собраний. Для того чтобы провести любую уличную акцию протеста, требовалось разрешение местных властей, которые нередко отказывали в нём, либо давали разрешение на проведение мероприятия где-то вдали от центра. «Реклама» митингов, в том числе в социальных сетях, фактически считалась уголовным преступлением. Власти прибегали к «превентивным» задержаниям, чтобы не дать мирным протестам состояться.
Так и не было проведено независимого и полного расследования утверждений о применении пыток после подавления протестов в Жанаозене в 2011 году. Специальный докладчик ООН по вопросу о праве на свободу мирных собраний и праве на свободу объединений, посещавший Казахстан в январе и августе, призвал власти санкционировать международное расследование применения силы против протестовавших в Жанаозене.
В новые Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы были внесены положительные поправки. Изменения коснулись положений, согласно которым 158 заявления о пытках теперь должны автоматически регистрировать и расследовать как уголовное преступление органы, отличные от тех, где работают предполагаемые виновники, причём без доследственной проверки, на этапе которой раньше отклонялось большинство жалоб. Был отменён срок давности в делах о пытках, а лица, обвиняемые в пытках либо осуждённые за них, исключены изо всех потенциальных амнистий. Максимальное наказание за пытки увеличилось до 12 лет лишения свободы. Однако, по словам адвокатов, хотя жалобы на пытки и жестокое обращение стали регистрировать как преступления, их по-прежнему не расследовали надлежащим образом. С 1 января по 30 ноября было зарегистрировано 119 заявлений о пытках, и 465 дел, возбуждённых по факту пыток, были закрыты. До суда дошло 11 дел, пять человек были признаны виновными, но только один из них получил реальный срок
СМИ и журналисты по-прежнему работали в обстановке ограничений: их принудительно закрывали, не давали им работать под предлогом административных нарушений либо из-за обвинений в том, что они представляют собой угрозу национальной безопасности. В феврале суд оставил без удовлетворения жалобу на закрытие издания ADAM bol. В сентябре вступил в силу трёхмесячный запрет, связанный с тем, что ADAM зарегистрирован как издание, выходящее на русском и казахском языках, а печатался только на русском. В октябре по ходатайству Генеральной прокуратуры суд постановил закрыть ADAM из-за того, что тот продолжал незаконно публиковаться через свою страницу в Фейсбуке.
Согласно принятым в 2014 году поправкам к закону «О связи», Генеральная прокуратура получила полномочия без решения суда принуждать интернет-провайдеров к блокировке интернет-контента, если в нём будет усмотрен «экстремизм» и угроза безопасности. Эти полномочия использовались, чтобы закрывать доступ к казахстанским информационным изданиям и к отдельным статьям на международных информационных сайтах. В Уголовном кодексе сохранялась статья о наказании за клевету. В отношении как минимум четырёх человек были возбуждены уголовные расследования за разжигание национальной розни в постах в социальных сетях.
Многим НКО отказывали в регистрации за самые незначительные нарушения. В октябре парламент принял поправки к законодательству, влияющие на доступ НКО к финансированию; в декабре они вступили в силу. В соответствии с ними будет создан центральный «оператор», который распределяет гранты и занимается управлением всеми государственными и негосударственными грантами для НКО, включая международное финансирование. Причём гранты выделяются на проекты и деятельность, которые соответствуют расплывчато сформулированному списку направлений, одобренных правительством.
В Киргизии продолжает сокращаться пространство для существования гражданского общества. Правозащитник Азимжан Аскаров, этнический узбек и узник совести, приговорённый к пожизненному заключению за то, что он якобы участвовал в межэтнических столкновениях в 2010 году, остается в тюрьме.
Власти не принимали эффективных мер для прекращения пыток и других видов жестокого обращения и привлечения виновников к ответственности. Пытки по-прежнему остаются обыденным явлением. Лишь малая часть предполагаемых пыток и случаев гендерного насилия расследовалась эффективно, и ещё реже виновники привлекались к суду. За первое полугодие 2015 года НКО «Коалиция против пыток в Кыргызстане» задокументировала 79 случаев пыток и жестокого обращения. По состоянию на октябрь на рассмотрении судов находилось 35 уголовных дел, возбуждённых в отношении более чем 80 правоохранителей, которые обвиняются в пытках. Однако суды вынесли обвинительные приговоры лишь по четырём делам.
Власти не пытались по-настоящему эффективно расследовать межэтнические столкновения в июне 2010 года в городах Ош и Джалал-Абад, где тяжкие преступления совершали и этнические киргизы, и этнические узбеки, но среди последних было больше всего погибших, раненых и понёсших ущерб. С тех пор судебному преследованию подверглось несоразмерно много узбеков. Адвокаты, защищающие этнических узбеков, которые арестованы по делам о беспорядках, по-прежнему сталкивались с притеснениями из-за своей работы.
В обстановке растущей нетерпимости и дискриминации в отношении лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров и интерсексов (ЛГБТИ) в июне во втором чтении подавляющим большинством голосов парламент принял гомофобный законопроект, внесённый в 2014 году. В нём предлагались поправки в Уголовный кодекс и другие законодательные акты, которые вводят уголовную ответственность за «формирование положительного отношения к нетрадиционным формам сексуальных отношений» и предусматривают различные наказания – от штрафов до одного года лишения свободы.
Правозащитники и активисты гражданского общества столкнулись с усилившимися гонениями и давлением со стороны властей в связи со своей работой и жаловались на то, что обстановка для них становится всё менее безопасной. Сотрудники Управления Государственного комитета национальной безопасности (ГКНБ) по Ошу и Ошской области 27 марта провели обыски в офисе правозащитной НКО «Бир Дуйно – Кыргызстан» («Один мир – Кыргызстан») и в домах двух адвокатов организации: Валерьяна Вахитова и Хусанбая Салиева. В ходе обысков сотрудники ГКНБ изъяли материалы по делам, над которыми работали адвокаты, а также компьютеры и цифровые запоминающие устройства.
Власти Таджикистана по-прежнему тотально ограничивали свободу выражения мнений. Парламентские выборы прошли первого марта в обстановке усиливающегося подавления всякого политического инакомыслия, и места в новоизбранном парламенте получили только представители проправительственных партий. Сохранялись сильные ограничения на свободу выражения мнений, власти ужесточали контроль над доступом к информации. Происходило запугивание и притеснение независимых СМИ и журналистов, критически высказывавшихся о властях, включая личные нападки в проправительственных СМИ, особенно накануне парламентских выборов.
В августе были утверждены поправки к закону «Об общественных объединениях», согласно которым неправительственные организации, зарегистрированные как общественные объединения в Минюсте, должны уведомлять его обо всём получаемом ими иностранном финансировании. В некоторые известные НКО под предлогом «соображений национальной безопасности» пришли с «проверками» различные государственные органы, включая Минюст, Налоговый комитет, прокуратуру и Госкомитет национальной безопасности. Некоторым НКО неофициально «порекомендовали» закрыться. В июне Налоговый комитет начал процедуру ликвидации общественного фонда «Нотабене». В августе Бюро по правам человека и соблюдению законности выписали штраф на сумму 42,6 тысяч сомони (более $6000) за предполагаемые налоговые нарушения, так и не объяснив, в чём состояли эти нарушения.
Усилились гонения и насилие в отношении членов оппозиционных организаций, в том числе запрещенной «Группы 24» и Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Проживавший в России лидер политического движения «Молодежь Таджикистана за возрождение» Максуд Ибрагимов перенес покушение, а в январе 2015 года он оказался в СИЗО в Душанбе. В июне приговорён к 17 годам тюремного заключения. В Стамбуле 5 марта был застрелен проживавший в эмиграции основатель «Группы 24» Умарали Кувватов.
В сентябре были арестованы 13 членов политсовета ПИВТ по обвинениям в участии в «преступных группах» и связи с событиями 4 сентября, что находящийся в эмиграции лидер партии Мухиддин Кабири полностью отрицает. Верховный суд Таджикистана 29 сентября объявил ПИВТ «террористической организацией».
Власти по политически мотивированным обвинениям осудили адвоката и правозащитника Шухрата Кудратова. А 28 сентября якобы за мошенничество и подделку документов был арестован адвокат Бузургмехр Ёров, представлявший арестованных членов ПИВТ. В нарушение законодательства Таджикистана у него были изъяты документы по делу ПИВТ.
Пытки и другие виды жестокого обращения применялись повсеместно, несмотря на принятие в 2013 году плана действий по выполнению рекомендаций Комитета ООН против пыток. К середине августа Коалиция НКО против пыток зарегистрировала 25 новых случаев пыток. Однако большинство родственников и пострадавших отказывались подавать жалобы, опасаясь мести, поэтому, по-видимому, о множестве других случаев не сообщалось. Уголовные дела в отношении сотрудников правоохранительных органов, подозреваемых в пытках, возбуждались редко и чаще всего закрывались до завершения расследования либо приостанавливались. Адвокатам постоянно отказывали в свиданиях с их находящимися под стражей клиентами, часто по нескольку дней. Особому риску произвольного ареста, задержания без связи с внешним миром, пыток и жестокого обращения подвергались люди, в которых власти усматривали угрозу национальной безопасности, в частности, члены ПИВТ, других религиозных движений, групп и партий.
В Туркмении в 2015 году не произошло никаких видимых улучшений в ситуации с правами человека. Страна оставалась закрытой для независимых международных наблюдателей за положением в области прав человека. Несмотря на то, что в 2013 году были законодательно закреплены принципы независимости СМИ и запрет на государственное вмешательство в их работу, на практике в СМИ действовала суровая государственная цензура, и в стране не могли существовать ни независимые газеты, ни какие-либо другие независимые СМИ. Власти продолжали затыкать журналистам рты путём притеснений, запугивания и как минимум в одном случае – тюремного заключения. Так, в июле был задержан, а затем осужден Сапармамед Непескулиев, который как внештатный корреспондент освещал тему коррупции на Радио «Свобода» и в проекте «Альтернативные новости Туркменистана».
В первом полугодии в рамках официальной кампании местные коммунальные власти заставили жителей Ашхабада и других городов и населённых пунктов снять и уничтожить личные спутниковые тарелки, чтобы они не могли смотреть иностранные СМИ. Доступ к интернету отслеживался и ограничивался, часто блокировались социальные сети. Людей, которые пытались протестовать против принудительных выселений в окрестностях Ашхабада, запугивали и в некоторых случаях задерживали. Отправление религиозных обрядов тщательно контролировалось. Особенно это касалось религиозных меньшинств, в частности, представителей Армянской апостольской церкви, католиков, протестантов и иеговистов.
Как следовало из непрерывно поступавших сообщений, правоохранители по- прежнему прибегали к пыткам и другим видам жестокого обращения, чтобы выбивать из людей «признания» и показания против других. Оставался в заключении активист Мансур Мингелов, который был осуждён на несправедливом суде за преступления, связанные с наркотиками. Он предал гласности информацию о пытках и жестоком обращении с белуджами в Марыйском велаяте в 2012 году.
Местонахождение задержанных, которые подверглись насильственному исчезновению после предполагаемого покушения на тогдашнего президента Сапармурата Ниязова в 2002 году, оставалось неизвестным. Вот уже 13 лет родственники задержанных ничего не знают об их местонахождении и состоянии.
Хотя требование о получении гражданами «выездных виз» для заграничных поездок было отменено в 2006 году, на практике сохранялись произвольные ограничения права на выезд за рубеж. Множество людей узнавали, что им запрещён выезд за границу, в тот момент, когда пытались покинуть страну. Так, в июле дочь проживающего в эмиграции парламентария Пиримкули Танрыкулиева не выпустили в Турцию с двумя детьми. На паспортном контроле им поставили в паспорта печати о том, что им запрещается покидать страну. После множества попыток, предпринимавшихся в течение нескольких лет, бывшему заключённому Гельды Кяризову разрешили уехать в Россию для прохождения специального лечения и воссоединения с женой и остальными членами семьи, что ему много раз не давали сделать после освобождения из тюрьмы в 2007 году.
Тысячи людей остались без крова в результате принудительных выселений и сносов зданий в Ашхабаде и его окрестностях. Снос домов был связан с подготовкой площадок под объекты для пятых Азиатских игр, которые состоятся в 2017 году, а также в рамках более общих программ реконструкции городской территории. По некоторым оценкам, в самом пострадавшем районе Чоганлы на севере Ашхабада было принудительно выселено около 50 тысяч человек. С жителями не обсуждались никакие альтернативы выселению; им не предоставили никакого другого или временного жилья.
В заключение Amnesty International призывает правительства прекратить нарушать права своих граждан и усилить системы, которые созданы для обеспечения соблюдения норм международного права и защиты прав человека.
