«В настоящий момент Москва не видит другой альтернативы Рахмону». Таджикистан посетил известный журналист, специальный корреспондент русской версии журнала «Newsweek» Орхан Джемаль.

- С чем связан ваш приезд в Таджикистан?

- Как известно, сейчас в Раште происходят боевые действия, есть жертвы. Также были события в Душанбе и Худжанде. В связи с этим мне хотелось сделать репортаж про ситуацию у вас в республике, особенно в Раште, оценить ситуацию прямо на месте, посмотреть, поговорить с людьми.

- Вы уже успели побывать в регионе? Что можете сказать по поводу последних событий?

- Мне удалось проехать по ряду районов Рашта. По моим оценкам, сейчас ситуация в регионе предвоенная, но более вялотекущая, чем скажем, на Северном Кавказе. Ощущение такое, что события в этом регионе пошли не по тому сценарию, которое планировали наверху. Возможно, боевые действия растянутся на более длительное время. С другой стороны, взять под контроль ситуацию правительство могло и не втягивая большое число военных.

- Есть мнение, что с наступлением холодов боевики будут вынуждены спуститься вниз и либо сдадутся, либо будут убиты.

- Не могу согласиться. Нельзя забывать, что это не чабаны, а все-таки опытные боевики. К тому же, как известно, во время гражданского противостояния 90-х ОТО воевала в горах не один год, в том числе и зимой.

- Говоря о последних событиях в республике и в особенности в Раште, некоторые политики и аналитики считают, что их организаторами являются некие «третьи силы»…

- На самом деле, когда говорят о существовании третьей силы и не говорят кто – то это просто смешно. Лучше молчать, чем делать такие заявления. По своей практике могу сказать, что обвинение в возникших проблемах некой «третьей силы» это, прежде всего, попытка скрыть реальные механизмы кризиса – политические, экономические, и т.д.

На самом деле, что предшествовало сегодняшним событиям? В 1997 году между правительством и ОТО был заключен мир. То есть, никто не проиграл и не выиграл. Представители оппозиции вошли в элиту, однако полного мира не произошло. Начались конфликты. Причем не только среди разных сторон, но и, внутри каждой.

На этом фоне проявилась еще одна особенность. Бывшие лидеры, назначенные в руководящие должности в своих регионах, хотя формально и признавали власть президента страны, но считали себя хозяевами данных территорий. Не последнюю роль в возникшей ситуации в Раште, например, сыграли месторождения угля в Назарайлоке и возникшие вокруг них конфликты.

Конечно, здесь нельзя говорить о правоте тех или иных сторон, но реальность ситуации такова.

- Российское правительство всегда проявляло особый интерес к странам бывшего Союза. Исходя, из каких интересов, на ваш взгляд, оно будет действовать по отношению к Таджикистану?

- Есть определенная группа в руководстве Российского правительства, которая считает, что нельзя допустить исламизации Таджикистана. Также они опасаются, что в силу общности культуры Афганистана и Таджикистана афганские события могут перекочевать в Таджикистан, а это неприемлемо для России. Исходя из этих позиций, политика вашего президента вполне устраивает Россию. По крайней мере, в настоящий момент Москва не видит реальной альтернативы Рахмону.

- В недавних событиях в Кыргызстане в некоторых СМИ видели «русский след». Особенно после того, как Россия поддержала противоположную сторону в конфликте?

- Открыто поддерживать группу лиц, участвовавших в свержении правительства Россия начала уже после смещения Бакиева. И это было правильно. Ни одна нормальная страна в здравом уме не будет поддерживать человека, который находясь в Белоруссии, заявляет, что он президент Киргизии.

Вообще, и здесь не нужно искать никаких внешних следов. Не будем забывать, что национальные проблемы на юге Кыргызстана существовали давно. Узбеки считались, скажем так, притесняемым меньшинством. У них копилось недовольство, и если Аскар Акаев как-то смягчал ситуацию, то при Бакиеве эти трения обострились. И когда он белым голубем улетел с кресла президента, лидер узбекской общины в Кыргызстане Кадыржан Батыров подумал, что появился шанс предъявить свои права – придать узбекскому языку статус государственного, и т.д. Это не понравилось киргизам. Что было потом – известно.

Конечно, может, там и был кто-то, кто подливал масла в огонь, но рано или поздно все этим бы и закончилось. Это было неизбежно. Накопились объективные причины возникновения конфликта.

- На чем основываются выборы приоритета в партнерстве, скажем в случае с Таджикистаном и Узбекистаном?

- И Таджикистан и Узбекистан являются важными партнерами России в Центральной Азии. Однако в экономическом плане Узбекистана более интересен, так как у него есть газ. Узбекистан играет на этом. Конечно, в настоящий момент Каримов устраивает Россию целиком и полностью, но это не значит, что он является марионеткой России. Иногда узбекский лидер может предпринять какие-то действия, которые не совсем устраивают Москву.

- А если эти действия пойдут вразрез интересам Москвы?

- Генри Форд говорил: «Интересы компании Форд – это интересы США». Перефразируя эту цитату можно сказать, что сейчас: «Интересы России - это интересы «Газпрома»».

Например, в начале двухтысячных Туркменистан вырабатывал 70 млн. кубометров газа в год, основную часть которой покупал «Газпром». Однако менее чем за месяц до своей смерти лидер туркменов Сапармурат Ниязов подписал рамочное соглашение с Китаем о проведении газопровода в эту страну. Но в случае подписания данного договора пострадали бы интересы «Газпрома». И что мы видим? Итог этого конфликта, - в 2006 году потеряли посты ряд чиновников России, а сам Сапармурат не пережил очередной приступ диабета. К власти пришел Гурбангулы Бердымухаммедов, с которым Россия решила свои газовые проблемы.

© Asia-Plus