Бывший узбекский оппозиционер Санжар Умаров дал New York Times первое интервью - спустя почти год молчания.

«Если встать спиной к стене – то можно сделать три шага, пока не упрешься в другую стену. Разворачиваешься – и идешь обратно. Если делать шаги поменьше – дорога до стены будет дольше…» - Слабым голосом (тюремщики повредили ему голосовые связки) Санжар Умаров рассказывает о долгих месяцах в одиночной камере. Он ходил так часами, до изнеможения. Только тогда мог уснуть.

«Ты должен двигаться, - говорит он. – Иначе ты только сидишь и лежишь. И через некоторое время тебя нет. Ты не человек. Твой дух защищает твое здоровье».

Санжару Умарову 54 года, он бизнесмен, физик и лидер движения «Солнечная Коалиция». В 2005 году он призвал к ответственности узбекские власти за Андижан, потребовал реформ и диалога с населением. В ответ его арестовали, избили и обвинили в организации восстания в Андижане и финансовых преступлениях. В 2006 году С.Умаров был приговорен к 14 годам заключения (после срок был сокращен) и отправлен в колонию в Кызыл-Тепе, где он начал работать на кирпичном заводе. Его здоровье ухудшилось. Когда в 2008 году его жене Индире, гражданке США, разрешили навестить мужа, то она его не узнала, так плохо он выглядел. Началась международная кампания в защиту С.Умарова, о его освобождении просил посол США в Ташкенте, за Умарова заступались правозащитники. В конце 2009 года его внезапно освободили по амнистии.

Около года понадобилось Санжару Умарову, чтобы восстановить здоровье, снова набрать вес - и собраться с мыслями, обдумывая, какую публичную роль ему придется играть в дискуссиях об Узбекистане. Интервью, на которое он согласился, - дало ему шанс снова выйти на политическую сцену, ведь если и есть публичная фигура, которой есть что сказать об узбекском режиме, - так это именно господин Умаров.

Однако он не озлоблен – во всяком случае, он этого не демонстрирует. Господин Умаров утверждает, что не хочет никаких громких обвинений – даже если его голос вдруг восстановится. Он выбрал другую роль - свидетельствовать о пытках, которые были применены к нему, бороться против жестокости в отношении заключенных в Узбекистане и позволить правительству, которое так ищет международного уважения, сохранить хоть немного достоинства.

Рекомендации, которые предлагает Санжар Умаров, просты. Он считает, что необходимо оснастить все тюрьмы видеокамерами. Господин Умаров уверен – его не били в тех камерах, где было установлено видеонаблюдение, и даже бывали вежливы.

Господин Умаров уверен – пытки, о которых свидетельствуют правозащитные организации, редко происходят по приказу высокопоставленных чиновников. Он полагает, что насилие применяется служащими среднего и низшего звена, входит в привычку некоторых следователей, охранников и тюремщиков – потому что с помощью пыток можно добиться признания, запугать заключенных и держать толпу в покорности и страхе. Господин Умаров не извиняет свое государство. Но он считает, что хотел бы придерживаться реальных фактов – а они, по его мнению, в том, что пытки, свидетелем которых он был, не являлись результатом государственной политики, но были частной инициативой головорезов, работающих на это государство.

«Я не хочу сказать, что все охранники были плохими, - говорит он. – Кто-то был хорошим, кто-то плохим, но если не будет гласности, у плохих всегда будет преимущество. Когда появятся видеокамеры в тюрьмах, они станут бояться использовать силу. Они будут учтивы», - уверен г-н Умаров. Он позволил себе помечтать: видеокамеры в коридорах, во всех тихих местах, там, где идет это интервью… «Везде видеокамеры, везде, - заключил он. – Как в «Уолл-Марте» (Wal-Mart – крупнейшая сеть супермаркетов в США – ред.)»

По словам Умарова, его 10 или 12 раз подвергали пыткам. Охранники били его по голове и пяткам, вводили внутривенно или заставляли пить психотропные вещества, которые превращали его в обездвиженное тело. Летом могли несколько дней продержать без воды на открытом солнце, зимой запирали на несколько дней вместе с другими заключенными в холодном помещении, не дав теплой одежды. Чтобы не замерзнуть насмерть, заключенные все эти дни были вынуждены сбиваться в кучу. Однажды его так прижали к койке, что вывихнули палец. Его душили до тех пор, пока не повредили голосовые связки…

Почти половину из четырехлетнего заключения Санжар Умаров провел в одиночной камере, лишенный возможности нормально двигаться, лишенный любых контактов с людьми. Он говорит об этом времени как о тяжелой пустоте. «Тишина. Тишина. Нет радио, нельзя ни читать, ни писать. Ничего. На окне – решетка в четыре ряда. Ты не можешь видеть небо. Ничего – один день, другой, третий… Четыре дня… Пять… Полное молчание. И вдруг однажды ты слышишь птицу. И это – что-то!.. Однажды охранник принес радио, поставил в коридоре. И я услышал песню… Я был очень счастлив».

Санжар Умаров предложил считать его освобождение не частным случаем, а показателем того, что Узбекистан, возможно, меняется к лучшему – во всяком случае, он на это надеется. «Мой случай, как я понимаю, добрый знак», - говорит он. И напоминает о главном, по его мнению: «Видеокамеры. Это будет правильным шагом».

Сокращенный перевод М.Яновской