«Ненавижу тупость и лесть…» Максим Попов, его друзья и враги
«Фергана.Ру» попросила рассказать о Максиме Попове одного человека (назовем его Иван), который работал вместе с Максимом в 2003-2007 годах.
Я банкир. У меня было собственное дело, и я часто ездил по республике, организовывая выездные заседания кредитного комитета, на которых принимались решения о финансировании разных проектов малого и среднего бизнеса. На одном из таких заседаний я познакомился с активистами «Изиса», которые предложили мне сотрудничество. Мои возможности в сочетании с их активностью могли дать хороший результат в деле профилактики наркомании и распространения СПИДа, и я согласился – о чем до сих пор не жалею.
Максим – высокий парень далеко не атлетического телосложения, с модной стрижкой. У него была энергия, напор – и легкий юмор, поэтому его хотелось слушать. Мы принялись за работу, и наше сотрудничество длилось с 2003 по 2007 год.
У меня была пустующая квартира, и поначалу я даже предложил сделать из нее офис «Изиса», но Максим сказал, что глупо привязывать себя к одному адресу, тем более рабочий день некоторых сотрудников «Изиса» проходил в районной поликлинике, сам я проводил занятия в спортзалах нескольких школ и колледжей Мирзо-Улугбекского района Ташкента. Бесплатно залы нам не предоставляли, и я платил за аренду из своего кармана. Для тех, с кем я занимался, занятия были, разумеется, бесплатными.
Мы занимались основами восточных единоборств: я был уверен, что восточная философия, мудрость японских воинов и учителей Морихео Уэсида и Хидео Судо хорошо помогали так называемым «трудным подросткам», пытающимся завязать наркоманам или ВИЧ-инфицированным людям найти свое место в жизни и понять ее смысл.
Однажды Максима вызвали в милицию, и он попросил меня пойти с ним.
- Чего испугался?
- Участковый со мной грубо разговаривал, - помявшись, ответил Максим. – Ничего страшного, привычно, но все равно одному идти не хочется.
Мы пошли. Я готовился к тяжелому разговору: Максим – молодой, его легко задавить. Но неожиданно все пошло не так, как я предполагал.
Нас даже не пригласили в кабинет, а прямо с порога велели составить список всех потребляющих наркотики, кто приходит к нам на реабилитацию. Я почувствовал, что Максим весь подобрался, даже кажется, ростом выше стал, и не дожидаясь моей реакции, ответил:
- Если ваши требования законные, я все сделаю. Только предоставьте документ, согласно которому вы требуете у меня нарушить конфиденциальность. Но и в этом случае я буду оспаривать ваше решение.
- Это отчего так? - опешил участковый, рыхлый, бесформенный мужик.
- Да оттого, что негуманно все это. Ребята больны, всего боятся, а вы еще им руки выкручиваете. Какая польза от этого списка? Угрожать им начнете? Они опять закроются, не вылечатся, а главное, потеряют веру в искренность.
Участковый молча стоял и хлопал глазами. Про «веру в искренность» он не очень понял. И тогда Максим добавил:
- А если они не вылечатся, то им, неработающим, нужны будут деньги на дозу. Они пойдут грабить и воровать. А потом выяснится, что ваши действия испугали их, когда они хотели излечиться. Вам ведь всего этого не надо. А их выздоровление будет НАШЕЙ С ВАМИ общей победой. Выбирайте.
Максим замолчал, и я увидел, как мелкие бисеринки пота выступили у него на лбу. Участковый пожевал губами.
- Ладно, работай как хочешь. Обо всех успехах докладывай.
Максим кивнул, и мы вышли.
Он умел добиваться поставленной цели. Он никогда не вел с людьми профилактических бесед на тему «не бросишь курить – сядешь». Он собирал подростков в спортклубы, приглашал на лечение и реабилитацию всех, кто хотел изменить свою жизнь. Не бросал тех, кто сомневался. Уговаривал, просил, не отставал до тех пор, пока человек не соглашался хотя бы раз посетить медицинский кабинет и спортзал.
Кабинеты психологической помощи и реабилитации в поликлиниках, спортзал работали в полную нагрузку. Все грантовые суммы, которые выделялись «Изис», тратились по прямому назначению: мы покупали инструменты, спортинвентарь, печатали рекламу и просветительскую литературу, платили нормальную зарплату сотрудникам. Все обвинения Максима в хищениях грантовых средств - полный абсурд. Я в силу разных обстоятельств не участвовал в реализации последних двух проектов «Изис», и не владею точной финансовой информацией по грантам. Но ведь есть сотрудники, они могут открыто показать, что воровства не было. Я долго не мог понять – почему они молчат? Чего боятся? А потом понял. Наше общество погружено в такой липкий страх, который гасит любой мужественный поступок. В Узбекистане сегодня быть порядочным иногда означает проявить мужество.
Мы часто проводили различные образовательные уроки в колледжах и школах: профилактика СПИДа и наркомании невозможна без разъяснительной работы. Максим был категорически против долгих нудных лекций, говорил, что от них вреда больше, чем пользы. И наши выступления превращались в диспуты, которые позволяли всем принять участие в обсуждении темы и прояснить многие неясные моменты.
Максим называл наши занятия «акциями».
Спортивный зал полон ребят. Все галдят, шумят, никто никого не слышит. Заходим. На нас смотрят, но шум не стихает. Вдруг Максим меняется в лице, горбится, у него подкашиваются ноги – и он валится на пол! Все в шоке. Полная тишина. Я наклоняюсь, чтобы помочь, но он поднимается сам:
- Спасибо, ребята, за тишину. Теперь мы сможем передать вам интересные знания о СПИДе и наркомании.
Зал разражается криками «браво». Минут пятнадцать мы рассказываем, потом быстро передаем ребятам буклеты и памятки. Пока наши слушатели рассматривают эти материалы, вносим в зал инвентарь, призы и начинаем вторую часть акции. Шум снова стихает. В режиме диалога мы выясняем, кто какой информацией владеет, кто в чем заблуждается, в чем сомневается – а в чем уверен. Лучшие ответы сразу отмечаются призами (для этого мы специально приобретали множество мелких и полезных вещей), а потом начинается розыгрыш супер-призов (фотоаппарат, аудиоплеер, диски). Ребята – в радостно-возбужденном состоянии.
После мы разделяемся на группы, у каждого из нас – свое направление работы (врач, психолог, спортивный тренер). И никто не уходил недовольным.
После таких «акций» у нас ни сил не оставалось, ни визитных карточек даже на завтрашний день. Кроме того, мы и домой вовремя попасть не могли – ребята не отпускали, все кружились возле нас с вопросами.
Вскоре все подростки в городе начали с нами здороваться.
Что касается меня, то я и вовсе мог свободно ходить по улице в любое время суток: в самой отчаянной компании обязательно находился мой ученик или тот, кто слышал о моем клубе. Подростки даже провожали меня до дому, «охраняли». Это было очень приятно. Вообще-то я мастер карате-до, но когда подростки – гроза района – оказывались так внимательны, то это не могло не трогать, я ценил эту дружбу и это доверие.
У меня было 68 учеников (больше я бы физически не потянул), и я мог набрать любой из 68 телефонных номеров и быть уверенным, что мне не откажут в просьбе.
У Максима таких номеров было более двух сотен.
Наша деятельность была интересна и нужна людям. Спортзал был полон ребят (заслуга Максима), в медицинские кабинеты, где работали наши сотрудники, приходилось даже заранее записываться. «Изисом» были довольны все: и ребята, попавшие в зависимость «дури», но пожелавшие избавиться от нее, и ВИЧ-инфицированные, и их близкие. Нас не оставляло ощущение, что мы делаем, действительно, нужное и доброе дело. В тот период, когда я работал с Максимом, в «Изис» получили помощь более тысячи человек, полностью отказались от наркотиков 326 человек, на пути к полной реабилитации находилось 407 человек.
Но при этом и врагов у Максима и у «Изис» было предостаточно.
В Узбекистане есть Ассоциация независимых некоммерческих организаций, целью которой является контроль над деятельностью всех ННО и управление финансовыми потоками, идущими на счета этих ННО. Свободно конвертируемая валюта ценится в Узбекистане чрезвычайно, и того, кому она поступает, съедят с потрохами, если у него нет надежной защиты или «крыши». Как показали дальнейшие события, ни у «Изис», ни у Попова такой защиты не оказалось. В его защиту никто и пикнуть не посмел.
В ту весну, когда началось массовое давление государства на все ННО и от всех требовали закрыться «по собственному желанию», нас с Максимом вызвали в Управление юстиции по городу Ташкент. Я сказал, что добровольно не закроюсь, пусть ищут причину и сами прикрывают нас, если им так нужно. Сыпал цитатами из инструкций и законов. Чиновник бесился и тихо угрожал. И тут заговорил Максим.
- Я понимаю, что поступаю глупо, но я буду просить вас помочь нам. Я хочу найти в вас понимание, - вдруг сказал он. – Представьте, что будет с ребятами, которые надеются на нас. Выкинуть их на улицу – значит, увеличить количество уличных преступников, ведь им нужна доза каждый день, они начнут вырывать сумки у женщин и отнимать мобильные телефоны у прохожих. Вы ведь умный человек и понимаете, что решение, навязанное вам сверху, повлечет за собой много бед. Разрешите нам работать дальше, а я обещаю, что мы сами пойдем к вашему начальнику и тоже все ему объясним. Вы не будете нести за нас никакой ответственности. Мы только просим вас, человека умного и опытного, подсказать нам слова, которые нужно сказать вашему начальнику, чтобы он нас принял. Пожалуйста…
Чиновник слушал, соглашался с тем, что он умен и опытен, а потом махнул рукой:
- Считайте, я вас предупредил. С начальством разговаривайте сами, я чинить препятствий не буду.
Когда мы вышли на улицу, Максим дрожащими руками закурил сигарету и сказал мне:
- Брат, как же я ненавижу тупость и лесть!..
Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) предполагала направить «Изис» деньги для реализации одного из оздоровительных проектов. Кому из чиновников-дармоедов понравится, что деньги уплывали из-под носа? Конечно, были включены все ресурсы госаппарата для подавления такой выскочки как «Изис». Началась тотальная проверка деятельности, в папку собиралось все, что могло приблизить Максима к тюремному сроку, а «Изис» к закрытию. Любой поступок трактовался только в пользу обвинения, из любой мухи раздували слона, и все это шло с нарушениями закона и при полном попустительстве людей вокруг.
Я думаю, что ликвидация «Изис» и осуждение одного из немногих активистов будет иметь крайне негативные последствия для Узбекистана. Люди боятся быть активными борцами, у них пропадает желание честно жить и работать. Западные организации готовы свернуть свои программы в Узбекистане, прекратить финансирование проектов. При полном попустительстве государства и тотальной общей безграмотности возможно резкое распространение СПИДа и наркомании. Выигрывают (и то лишь на короткое время) только чиновники, получившие полный контроль над финансированием проектов, связанных со здравоохранением.
Римский император Веспасиан сказал, что «деньги не пахнут». Да, это так. Но в данном случае чиновники зарабатывают их на болезнях, смертях и несчастьях людей. Бог этого не простит.
Было страшно узнать, что мой друг Максим Попов осужден. Больно, что его творчество – другого слова я и не подберу сейчас, - не приняла наша общая родина. И я не понимаю, что останется от его убеждений после такой несправедливости.
Записала Мария Яновская
