Азимжан Аскаров. Фото с сайта Kloop.kg

Сегодня, 24 января, исполняется ровно год с того момента, как коллегия Чуйского областного суда Кыргызстана оставила в силе пожизненный приговор в отношении правозащитника, журналиста и художника Азимжана Аскарова. После трагических событий июня 2010 года на юге Кыргызстана (межэтнические столкновения между киргизами и узбеками) Аскарова обвинили в «организации массовых беспорядков», «разжигании межнациональной розни», «соучастии в убийстве сотрудника милиции» и тому подобных тяжких преступлениях.

Суд приговорил Аскарова к пожизненному заключению. Вместе с ним на пожизненные или длительные сроки осуждены еще 6 человек. При этом все они отрицают свою вину, настаивают на том, что дело сфальсифицировано.

В апреле 2016 года Комитет ООН по правам человека рекомендовал Кыргызстану немедленно освободить Азимжана Аскарова и выплатить ему компенсацию. В решении Комитета говорится, что правозащитник подвергался пыткам, а власти Кыргызстана не реагировали на его жалобы должным образом. Комитет также указал на множество грубых процессуальных нарушений в ходе следствия и суда. Именно эти нарушения не дали возможности Аскарову как следует выстроить свою защиту.

Чуйский областной суд рассматривал дело почти 4 месяца и 24 января 2017 года принял решение оставить приговор о пожизненном сроке для Аскарова в силе. Необходимо заметить, что Азимжан Аскаров так и не признал себя виновным в предъявленных ему обвинениях, несмотря на пытки и жестокое обращение, а также угрозы, унижения и шантаж.

Коллеги правозащитника и международные организации продолжают призывать власти Кыргызстана к разуму и справедливости. Но голос здравого смысла пока не доходит до высокопоставленных ушей. Сегодня мы решили напомнить семь основных причин, по которым 67-летний художник, правозащитник и журналист Азимжан Аскаров должен быть освобожден.

1. Вина Аскарова не доказана должным образом

В различных исследованиях отмечается, что нет практически ни одного прямого доказательства вины Аскарова в том, что ему инкриминируют и за что он сидит в тюрьме уже восьмой год. Обвинение и приговор суда строятся, в основном, на показаниях сотрудников милиции и спецслужб – то есть заинтересованных свидетелей. Несколько милиционеров, выступавших против Аскарова, даже были «героями» его критических статей.

За несколько лет правозащитной деятельности Аскаров выявил и предал огласке как минимум 5 фактов насильственной смерти в здании Базар-Коргонского РОВД, сотрудники которого позже давали показания против него. Более того, некоторые из милиционеров-свидетелей имеют к этим смертям самое непосредственное отношение.

По результатам публикаций Азимжана Аскарова, а также благодаря жалобам, направленным в прокуратуру, были наказаны десятки сотрудников милиции – переведены на более низкую должность или вообще от должности освобождены. Таким образом, некоторые «свидетели» мстили правозащитнику просто из корпоративной солидарности.

Много говорилось о том, что доказательством вины (или невиновности) осужденных могло бы стать видео с места событий. На пресс-конференции в Бишкеке 18 июня 2010 года член самопровозглашенного Временного правительства Азимбек Бекназаров заявил, что Аскаров был пойман на месте преступления и есть трехчасовое видео, доказывающее его вину. Однако видео это так никому и не предъявили.

Уже в декабре 2016 года бывший начальник Базар-Коргонского РОВД Мергентаев в Чуйском областном суде заявил, что никакого видео не существует. Сам же Аскаров убежден, что видео на самом деле есть (силовики должны были его снимать), но не показывают его только потому, что там нет ни Аскарова, ни других осужденных. Таким образом, видео это стало бы инструментом оправдания Аскарова, а уж никак не осуждения.

Зашла речь и о другом видео. После ареста у Аскарова требовали выдать видеозаписи, которые он делал во время – и после – погромов в селе Базар-Коргон. Власти опасались, что он успел заснять моменты, обнародование которых было бы им крайне невыгодно. Особенный ущерб публикация этих записей могла нанести Азимбеку Бекназарову. Именно его и его сына Руслана обвиняет Аскаров в организации погромов и убийств узбеков в его родном селе – тогда там погибло 25 человек.

Интересные вещи о своей беседе с Азимбеком Бекназаровым рассказал омбудсмен Турсунбек Акун. В то время, когда Бекназаров курировал силовой блок и суды, Акун обратился к нему с предложением освободить Аскарова. Бекназаров не возражал, но взамен попросил отдать ему видеозапись, которая якобы имелась у Азимжана.

2. Был не суд, а судилище

Правовой беспредел, который царил в те ужасные июньские дни 2010 года на юге Кыргызстана, переместился и в судебные залы. Ужасное впечатление производила неспособность правоохранителей обеспечить порядок и безопасность в судах – как в самих зданиях, так и на прилегающих к ним территориях. Более того, сами правоохранители создавали атмосферу озлобленности и нетерпимости. Сторонники погибшего милиционера нападали на адвокатов, свидетелей и самих подсудимых, проклинали их, угрожали убийством, говоря, что для них уже наняты киллеры. Толпа не давала подсудимым говорить, их проклинали, им угрожали, бросали в их сторону различные предметы и даже камни. При этом судьи даже не пытались призвать агрессивную публику к порядку. В ходе следствия и суда подверглись оскорблениям, угрозам и нападениям адвокаты Татьяна Томина, Нурбек Токтакунов и Улугбек Усманов.

В этой истории один из самых важных моментов – грубое нарушение принципа независимости судей. По мнению некоторых свидетелей, оно имело место в ходе рассмотрения дела. Так, Кубатбек Байболов, бывший в 2010 году генеральным прокурором, в 2016 году заявил, что к делу Аскарова подключилась тогдашний президент Кыргызстана Роза Отунбаева. По словам Байболова, именно она дала указание приговорить Азимжана Аскарова к пожизненному заключению. Бывший генпрокурор также отметил, что даже если бы вина Аскарова была действительно доказана, максимум, чего он заслуживал, – это 15 лет лишения свободы, а уж никак не пожизненное заключение.

3. Обвинение строится на вранье и фальсификациях

Защита Аскарова и других осужденных говорит о вопиющих нарушениях процессуальных норм. В частности, не было обследовано и описано должным образом место преступления. Кроме того, тело убитого не прошло компетентную судебно-медицинскую экспертизу – с места происшествия его доставили не в больницу или бюро судмедэкспертизы, а в здание РОВД. Таким образом, осмотр мог проводиться поверхностно, без достаточного лабораторного и инструментального контроля.

Следствие объяснило это тем, что больница в тот день якобы оказалась захвачена узбеками, и везти туда тело было опасно. Однако суд так и не выяснил, действительно ли больница была кем-то захвачена или у силовиков имелись другие мотивы, чтобы быстрее захоронить труп.

Отдельная тема – свидетельские показания милиционеров. Несмотря на многолетний служебный стаж правоохранителей, показания их были часто противоречивы и нелогичны. Одни заявляли, что, стоя на расстоянии 150-300 метров от Аскарова, видели, как он призывал толпу к агрессивным действиям. Другие утверждали, что видели его на расстоянии 500 и даже 1000 метров! Ложность таких утверждений доказать было бы нетрудно, достаточно было просто провести следственный эксперимент. Комментируя подобные показания, Азимжан Аскаров отметил, что даже в зале суда, тихом и изолированном, судья и другие участники процесса не очень хорошо слышали друг друга уже на расстоянии в 10-15 метров. На месте же события, если верить милиционерам, в тот день было от 500 до 1000 людей, агрессивных и громко шумевших. Что можно было услышать в таких условиях и с такого расстояния?

На КПП на узбеко-киргизской границе, июнь 2010 года. Фото Азимжана Аскарова

Разнились показания милиционеров и по поводу цвета и фасона одежды Аскарова, а также в отношении других деталей. Одни говорили, что в руках у него видели газету, другие утверждали, что это был фотоаппарат.

Так, сотрудник милиции Камчыбеков заявил, что видел Аскарова с фотоаппаратом в руках – он якобы стоял между двумя автомашинами, в которых лежали бутылки с зажигательной смесью. Возникает естественный вопрос: почему он не заснял это на телефон и куда потом делись эти загадочные машины? Тем более что его начальник Мамыр Мергентаев утверждал, что кроме их служебной машины, никаких других машин там не было.

Противоречий в показаниях милиционеров оказалось очень много, но судьи даже не пытались в них разобраться.

Любопытно, что некоторые милиционеры меняли свои показания прямо в суде. Так, бывший начальник Базар-Коргонского РОВД Мамыр Мергентаев и вовсе отказался от прежних показаний. Ранее в судах он утверждал, что видел Аскарова на месте преступления. В Чуйском же областном суде в декабре 2016 года заявил, что он Аскарова не видел. Однако на суд такая резкая смена позиции не произвела никакого впечатления.

Были и случаи откровенных лжесвидетельств. 4 июня 2010 года возмущенная насильственной смертью односельчанина толпа забросала камнями здание РОВД. Бывший глава районной администрации Артыков и милиционер Салымбаев дали показания, что толпой управлял Азимжан Аскаров. Между тем Аскаров как раз в это время ездил по делам в Москву – это доказывают авиабилеты, а также зафиксированный факт его участия в московской конференции.

Тот же самый аким Артыков утверждает, что 12 июня 2010 года Аскаров пытался взять его в заложники на пограничном посту на границе с Узбекистаном. При этом, по словам Артыкова, киргизских пограничников в тот момент на посту не было. Иными словами, он косвенно обвинил пограничников в том, что они дезертировали с места службы.

Государственная пограничная служба дала на это заявление официальный ответ. Согласно ему, в указанный Артыковым день пограничники Кыргызстана, как и всегда, несли службу на своих местах и не заметили ни потасовок, ни что-то другое, хотя бы отчасти напоминающее попытку взять человека в заложники. Тем не менее, суд поверил не пограничникам, а бывшему чиновнику.

Против Аскарова свидетельствовали и этнические узбеки – Мавлонбек Махмуджанов и его друг по имени Фарход, известные в селе как агенты милиции. Махмуджанов заявил, что Аскарова в «обезьяннике» ударил он, Махмуджанов. Таким образом он пытался опровергнуть заявления Аскарова о жестоких пытках, которые применялись к нему правоохранителями. Получается, что множественные травмы, которые привели к перелому четырех ребер и нарушениям функции мочевыводящей системы у Аскарова возникли в результате одного удара. И к удару этому милиция не имеет никакого отношения.

В суде Азимжан Аскаров заявил, что 15 июня Махмуджанов и его друг были задержаны, когда занимались мародерством. Однако после показаний, данных против Аскарова, Махмуджанова отпустили на свободу.

Известная правозащитница Азиза Абдирасулова, выступая в Чуйском областном суде, сообщила, что в те дни она лично известила президента Розу Отунбаеву о том, что Аскарова пытают. Именно после этого его на время перевели из Базар-Коргонского ИВС в город Джалал-Абад.

Кроме того, Абдирасулова рассказала, что после массового избиения подсудимых 2 сентября 2010 года она в составе специальной комиссии приехала в Ноокен. Тогда Азимжан Аскаров опроверг сведения о том, что его пытали. При этом Абдирасулова видела, что глаза его были подбиты, а лицо оказалось в кровоподтеках и синяках. На вопрос, почему же тогда Аскаров отрицал факт пыток, она ответила буквально следующее: «Истинную причину этого может знать только человек, который сидел в подобных закрытых учреждениях».

4. В ходе следствия грубо нарушались процессуальные нормы

Вопросов, на которые следствие так и не дало вразумительных ответов, огромное количество. Остановимся только на самых важных.

13 июня 2010 года целая группа милиционеров и сотрудников спецслужб видела, как ненавистный им Азимжан Аскаров совершает преступление. При этом его почему-то задержали только 15 июня. Непонятно также, почему зампрокурора района Жамиля Тораджанова, руководившая тогда работой следственной группы, отпустила «злоумышленника» Аскарова в день задержания, практически сразу после допроса.

Отвечая, почему Аскарова не задержали сразу, один из милиционеров в суде заявил, что был в шоке от увиденного и вроде как забыл сообщить об этом руководству. Другой милиционер оправдывал свое бездействие тем, что преступление совершалось не на его участке.

Начальник районной милиции Мамыр Мергентаев сначала утверждал, что видел Аскарова на месте преступления. Однако спустя семь лет, в декабре 2016 года в Чуйском областном суде он все-таки признался, что не видел Аскарова на мосту, где был убит милиционер. Прокурор Базар-Коргонского района Абдулла Бакиров, который 13 июня был на мосту, так же показал, что не видел там Аскарова.

Однако в деле имеется несколько рапортов сотрудников милиции. В них сообщается, что Аскаров в момент убийства милиционера находился на мосту. Рапорты датированы 13 июня, и под ними стоят подписи тех самых милиционеров, которые «забыли» доложить о реальном положении вещей своему начальству. Но если они забыли, откуда тогда взялись рапорты? И когда на самом деле эти рапорты были написаны?

Азимжан Аскаров в своем сожженном офисе, 14 июня 2010 года

И действительно, если у Тороджановой уже были рапорты относительно «преступной» деятельности Аскарова, почему она все-таки отпустила его? Ответ сам просится на язык: скорее всего, эти рапорты были оформлены позже, задним числом – когда было решено сделать из Аскарова козла отпущения и заодно расквитаться с ним за его правозащитную деятельность и публичные разоблачения правоохранителей в прессе. Иными словами, идея избавиться от надоевшего всем правозащитника пришла милиционерам 15 июня – как раз когда он собирал сведения о погромах и убийствах. Примечательно, что Аскаров был задержан сразу же после словесной перепалки с председателем районного суда Багышбековым, который потребовал у правозащитника перестать делать съемки сгоревших домов в узбекских кварталах и «продавать страну за доллары».

На фоне противоречивых показаний правоохранителей показания самого Аскарова и свидетелей защиты выглядят гораздо более убедительно.

Аскаров утверждает, что 15 июня, сразу после задержания, перед ним положили список проживающих в Базар-Коргоне состоятельных узбеков и попросили засвидетельствовать, что они раздавали людям автоматы. Аскаров, естественно, отказался. После этого начались жестокие пытки и унижения, которые длились вплоть до сентября 2010 года, когда, приговорив к пожизненному заключению, его этапировали в бишкекскую тюрьму.

Односельчан правозащитника, которые готовы были подтвердить, что в момент убийства Аскаров находился дома, в 2010 году просто не допустили в зал суда. Десятки показаний, заверенных нотариально, суды так и не приняли к рассмотрению. В 2016 году Чуйский областной суд все-таки выслушал их, но решил, что люди «просто хотят помочь односельчанину».

До сих пор так и не ясно, почему не было должным образом исследовано место преступления и тело убитого? Почему в материалах дела нет данных о следах крови на месте убийства? Тело убитого было обнаружено в камышах, в 100-150 метрах от того места, где собралась толпа. Если тело оттащили от места убийства, почему нигде не обнаружено следов крови?

На месте, где был найден труп, оперативники и следователи не произвели фото– и видеосъемку. Они даже не составили схему места происшествия, не собрали вещественных доказательств. Следователь должен был осмотреть место обнаружения трупа в присутствии понятых и судмедэксперта, но почему-то не сделал этого.

Труп был доставлен машиной «скорой помощи» в здание милиции, после чего медики просто ушли, оставив там и труп, и машину. На суде зампрокурора района Джамиля Тороджанова сказала, что в тот день больница якобы была захвачена узбеками. Однако отчеты различных организаций показывают, что узбеки в те дни не то, что не помышляли о захвате больницы – они даже собственные дома не могли защитить от людей, вооруженных автоматами.

Но если даже все было так, как говорит Тороджанова, судмедэкспертизу можно было провести и позже. В конце концов, для выяснения истины можно было даже произвести эксгумацию. Однако следствие и суд проигноривали показания близких погибшего милиционера. Его вдова в суде заявила, что в тот день искала мужа, в том числе и в больнице – и не встретила там ничего опасного, никаких вооруженных узбеков.

Сестра же погибшего рассказала журналистам, что на затылке брата она видела след от пули. По ее мнению, брат был убит из огнестрельного оружия. Однако в суде один из милиционеров заявил, что она – женщина, следовательно, могла сказать, что угодно.

5. Решение Комитета ООН обязательно к исполнению

Некоторые спросят: а почему суверенная Киргизская Республика должна выполнять требования Комитета ООН по правам человека?

25 лет назад, 2 марта 1992 года, независимый Кыргызстан сделался полноправным членом Организации Объединенных Наций. Тем самым он заявил, что готов стать достойным членом международного сообщества и соблюдать правила, по которым живет цивилизованный мир. Это намерение было подтверждено, когда в 2016 году страна стала членом Совета ООН по правам человека.

Однако, похоже, не все считают решения Комитета ООН обязательными к исполнению.

Азимжан Аскаров с членом парламента Ирландии Эймон Гилмор, декабрь 2014 года. Фото Марии Чищенковой, Front Line Defenders

Так, один из депутатов парламента, выступая против решения Комитета ООН по жалобе Азимжана Аскарова, заявил, что эксперты ООН, принимавшие это решение, дескать, даже не знают, где находится Кыргызстан. А раз так, то откуда же им знать тонкости дела Аскарова?

Однако депутат, мягко говоря, заблуждается. Во-первых, после жестокой бойни 2010 года, унесшей жизни сотни человек, о Кыргызстане в мире узнали очень многие. Во-вторых, решению Комитета ООН предшествовала переписка между Комитетом и правительством Кыргызстана, которая длилась больше 5 лет. Так что заявление, будто Комитет выносит решение по делу, о котором ничего не знает, звучит довольно странно.

В ходе рассмотрения жалоб Комитет ООН обычно просит страну-ответчика детально отвечать на каждый возникающий вопрос. Если же стране не удалось убедить экспертов Комитета в справедливости приговора суда, она все равно обязана выполнять договоренности, под которыми сама же и расписалась. Это общее правило, которое касается всех.

6. Настоящие убийцы до сих пор на свободе

Пытки и неправосудные приговоры опасны еще и тем, что, сажая в тюрьму невиновного человека, суды оставляют на свободе настоящего преступника. Это значит, что вор будет воровать дальше, а убийца продолжит убивать. Такая практика приводит не только к росту преступности, но и к деградации общества в целом. Когда доверие народа к властям подорвано, обществом начинает править не закон, а криминал.

В этом случае люди перестают добиваться правды и перестают ее говорить. Так, например, выступая в Чуйском областном суде, осужденная по «делу Аскарова» Мунира Мамадалиева начала давать показания. Показания эти могли не только доказать невиновность Аскарова и других осужденных с ним граждан, но и вывести на след настоящих преступников. Однако во время речи Мамадалиева вдруг запнулась и отказалась говорить дальше.

Почему же она прервалась? А потому что, как простодушно объяснила сама Мамадалиева, из зала ей дали знак. Судьи и прокуроры довольно вяло поинтересовались, кто именно подал загадочный знак, но всерьез выяснить это так и не пытались. В зале находились представители различных международных организаций и дипломатических ведомств, и можно только представить себе, какое впечатление произвел на них подобный ход судебного заседания.

До сих пор остаются на свободе не только убийцы милиционера, но и настоящие организаторы кровавой бойни, которая разыгралась на юге Кыргызстана в июне 2010 года. Именно они не хотят, чтобы Аскарова освободили, они хотят, чтобы он молчал.

Как сообщил в суде Азимжан Аскаров, за несколько дней до начала событий в кабинете главы района Артыкова он говорил о растущей напряженности в межэтнических отношениях и необходимости предотвращения конфликта. При разговоре присутствовали начальник РОВД Мергентаев и глава районного управления СНБ Джолдошев. Вначале чиновники отрицали факт разговора, но на областном суде Джолдошев все же признал, что встреча имела место.

Согласно показаниям Аскарова, 9 июня 2010 года в Базар-Коргон начали съезжаться вооруженные группы во главе с Русланом Бекназаровым, сыном Азимбека Бекназарова. В тот же день Аскаров лично сообщил об этом экс-министру обороны, генералу Исмаилу Исакову, который тогда был представителем Временного правительства на юге Кыргызстана. Это подтвердила в суде и правозащитница Азиза Абдирасулова, присутствовавшая на встрече Аскарова с Исаковым в здании УВД Джалал-Абадской области. Тем не менее, после разговора с Аскаровым Исмаил Исаков не принял никаких мер безопасности, а позже отрицал и сам факт этой встречи. В результате его не стали приглашать в суд, хотя именно здесь могла бы выясниться вся правда о реальном ходе событий.

7. Престиж государства важнее интересов горстки политиков

В ходе дела Аскарова власти наломали столько дров, что сами стали заложниками своей собственной лжи и бесстыдных фальсификаций. Так история, которая началась с простой попытки милиционеров нажиться на состоятельных узбеках, а заодно отомстить надоевшему им правозащитнику, постепенно переросла в проблему международного масштаба. Из-за этого дела Кыргызстан впервые грубо проигнорировал международные обязательства, обвинив ООН в посягательстве на свой суверенитет. Именно из-за этого дела страна в одностороннем порядке денонсировала договор о сотрудничестве с США, тот самый договор, по которому она в течение многих лет получала от Америки помощь на миллионы долларов.

Таким образом, Кыргызстан продолжает сжигать мосты, которые могли бы вернуть его на путь демократического развития, и продолжает терять международный авторитет, который когда-то у него имелся. Однако есть способ, который поставит точку в этой позорной истории и при этом «сохранит лицо» киргизских властей. О способе этом уже давно говорят властям различные международные институты: даже если власти упорно не хотят признавать невиновность Аскарова, они могут освободить его по гуманитарным соображениям. Ему уже 67 лет, он болен, нуждается в серьезном обследовании и лечении. Это тот случай, когда Левиафан государства может и должен проявить человеческие свойства.

То, что Аскаров невиновен, ясно уже почти всем. Это ясно даже судье, который 24 января 2017 года, потея и краснея, читал в холодном зале суда заказанный приговор (он так и не дочитал его, к нему на помощь пришел другой судья). Проблема сейчас заключается только в двух-трех политических деятелях, не заинтересованных в освобождении Аскарова. Но деятели эти достаточно сильны и могут еще повлиять на политическую ситуацию в стране, так что их побаиваются даже нынешние власти. Однако властям нужно определиться, что для них важнее: интересы горстки политиков или всего киргизского народа – того народа, который испокон веков дорожил правдой и честью?

Фридрих Энгельс в свое время пророчески писал: «Есть два способа разложить нацию: наказывать невиновных и не наказывать виновных». Увы, руководство Кыргызстана пока практикует оба этих способа и идет по пути разложения нации, хотя идти надо путем ее сохранения и развития.

Абдумомун Мамараимов

Международное информационное агентство «Фергана»