ПоПытки. О тщетных усилиях отучить киргизскую милицию мучить людей
После трагических событий на юге страны в 2010 году власти Кыргызстана на самом высоком уровне признали наличие пыток. Более того, президент Атамбаев позже даже призвал вести с ними «решительную борьбу».
Но одно дело – призвать и совсем другое – начать реально бороться с этим злом.
Да, Кыргызстан существенно изменил законодательную базу в этой сфере. Так, например, пытки теперь – тяжкое преступление, за которое предусмотрено до 15 лет лишения свободы. Ранее виновные в пытках могли отделаться тремя годами лишения свободы и к тому же подпадали под амнистию. В этом смысле ситуация, безусловно, улучшилась.
Кроме того, создан и работает Национальный центр по предупреждению пыток (НЦПП), успешно внедряется Стамбульский протокол – общепризнанное руководство по документированию последствий пыток.
К сожалению, далеко не все так радужно, как может показаться на первый взгляд. Статья «Пытка» в уголовном кодексе Кыргызстана существует уже четырнадцать лет. Однако за это время всего три приговора суда по этой статье вступили в силу. Но в 90 процентах случаев прокуратура просто отказывается возбуждать уголовные дела, касающиеся пыток.
Надо сказать, что подобная ситуация больше не является внутренним делом государства. В 2018 году Кыргызстану предстоит дать очередной отчет Комитету ООН, и Генеральная прокуратура представила в Бишкеке Третий периодический доклад Кыргызской Республики о ходе выполнения Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания за период с 2012 года по 2016 год.
Пытка пытке рознь
По понятным причинам, ситуация с пытками в стране прозрачностью никогда не отличалась и точной статистики по ним не было. Прокуратура и МВД оперировала одними данными, институт омбудсмена – другими, правозащитные организации – третьими.
Правда, если верить Генпрокуратуре, случаев, связанных с пытками, в последнее время стало значительно меньше. Согласно ее данным, в 2012 году в надзорные органы поступила 371 жалоба, касающаяся пыток, в 2016 – уже 187, а за первое полугодие 2017 года было всего 78 подобных жалоб и заявлений. Однако насколько точны эти данные, если учитывать, что только в Коалицию против пыток в 2016 году обратились 112 человек, из которых трое – несовершеннолетние?
Отдельным пунктом в общей статистике Генпрокуратура выделила случаи жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания. В эту категорию попали 133 жалобы, полученные за первую половину 2017 года. Начальник отдела по надзору за соблюдением прав граждан в досудебной стадии уголовного процесса Генпрокуратуры Бакытбек Кетиренов объяснил, что сюда включены случаи, когда боль и страдания человеку нанесены преднамеренно, но «без какой-либо определенной цели». Благодаря такой формулировке эти 133 жалобы Генпрокуратура не включает в общую статистику пыточных заявлений. Гражданские активисты полагают, что такого рода «уточнения» – лишь попытка улучшить общие показатели и намерены все-таки прояснить этот вопрос.
Заместитель Генерального прокурора Людмила Усманова сообщила, что для устранения статистических расхождений в стране планируется внедрить систему электронного надзора – над этим сейчас работает специальное подразделение. Кроме того, будет использоваться электронная КУП (книга учета преступлений) и ЕРПП (единый реестр преступлений и проступков).
Усманова заявила, что в перспективе эта система должна включать в себя и данные по исполнению наказаний.
Вторая редакция доклада
Презентуя доклад, Бакытбек Кетиренов отметил, что Первый и Второй доклады готовили Генпрокуратура и МИД. Нынешним же докладом в течение года занималась специальная рабочая группа, и его одобрил Координационный совет по правам человека при правительстве.
Отметим, что предыдущие (первый и второй) доклады оказывались недостаточно подробны. Так, например, Второй доклад в 2013 году описывал сразу десятилетний период вместо положенных четырех лет.
Косвенным свидетельством улучшения работы над проблемой является тот факт, что цифры Третьего национального доклада расходятся с данными Генпрокуратуры. Так, в докладе, в частности, сообщается: «Количество зарегистрированных обращений о применении пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания в 2012 году составило 371, в 2013 году – 265, в 2014 году – 220, в 2015 году – 478, а в 2016 году оно снизилось до 415».
Впервые доклад был представлен в июле 2017 года в Бишкеке и был раскритикован правозащитниками и активистами. Претензии касались как структуры документа, так и конкретных фактов и цифр. В частности, первый вариант документа содержал данные по семейному насилию и другим проблемам, не имеющим отношения к пыткам.
Активисты отмечали также, что в рабочем варианте доклада не указаны были достижения государства за последние годы. Нынешний документ, как отмечали участники презентации, лучше отражает нынешнюю ситуацию в этой сфере.
Однако руководитель правозащитного центра «Кылым шамы» Азиза Абдирасулова считает, что Третий доклад все-таки больше напоминает отчет Генеральной прокуратуры, а не общенациональный документ. В доказательство своих слов она приводит тот факт, что Доклад не охватывает работу судебных органов.
«Когда уголовные дела возбуждаются всего в семи процентах случаев от общего количества жалоб, а до судов доходит и вовсе один процент, это действительно большая проблема, – говорит она. – И это должно было быть указано в Докладе».
«Кылым шамы» также готовит свой альтернативный доклад по делам о терроризме и пыткам военнослужащих. Этими проблемами организация занимается уже много лет.
Вообще надо сказать, что количество альтернативных докладов не ограничено, и как правило, члены Комитета ООН больше внимания уделяют именно альтернативным докладам и поднятым в них проблемам. Альтернативный доклад собирается представить и Коалиция против пыток, в которую входят семнадцать правозащитных организаций.
Милиция впереди всех
На протяжении многих лет власти Кыргызстана заявляют о наличии у них политической воли в борьбе с пытками, о том, что эта проблема признана в государстве на самом высоком уровне, и указывают, что законодательная база, посвященная этому, разработана у них гораздо лучше, чем у соседей.
Однако реальных оснований для гордости не так уж много. Еще в 2013 году члены Комитета ООН против пыток отмечали, что законы в Кыргызстане хорошие, а вот исполняются они из рук вон плохо. Комитет тогда заметил, что бессмысленно ссылаться на наличие хороших нормативных актов, когда есть серьезные проблемы с их применением на практике.
С тех пор законы против пыток в Кыргызстане были дополнительно ужесточены. Теперь, как уже говорилось, пытки считаются тяжким преступлением и караются лишением свободы на срок до 15 лет. Сотрудники Национального центра по предупреждению пыток вместе с гражданскими активистами регулярно посещают закрытые учреждения. За 11 месяцев 2017 года они провели около 900 плановых посещений и более 700 посещений специальных, вызванных сообщениями о пытках.
Вместе с тем в 2016 году в органах милиции зафиксировано 9 фактов воспрепятствования работе сотрудников Центра, в этом году – 7. Иными словами, в милиции все еще не хотят признавать мандат НЦПП. За подобное нарушение со стороны правоохранительных органов предусмотрено до 300 долларов штрафа, но, по словам сотрудника центра Камалдина Жапарова, ни по одному из этих фактов меры так и не приняты.
По количеству применения пыток лидируют по-прежнему сотрудники милиции: до 90 процентов жалоб от людей приходит именно на них. Следом за милицией идут сотрудники Государственного комитета национальной безопасности (около семи процентов всех обращений). Имеются случаи пыток и жестокого обращения также в Службе исполнения наказаний (около пяти процентов жалоб).
Заместитель министра внутренних дел Курсан Асанов признается, что проблема противодействия пыткам обнажила ряд других вопросов в сфере соблюдения законных прав и интересов граждан.
Асанов отметил, что впервые в странах СНГ МВД Кыргызстана внедрило новые критерии оценки работы милиции, которые помогут уйти от «палочной системы» и «процентомании»; будет учитываться и «внешняя» оценка гражданского общества. Однако, как отмечают активисты, в новой системе оценок все еще остается пункт, касающийся количества дел, переданных в суды. Именно этот пункт может раскрутить очередной виток «процентомании»: как показывают различные исследования, желание повысить процент раскрываемости уголовных дел – одна из главных причин применения пыток.
Сейчас в Академии МВД внедрена программа, по которой курсантов учат предотвращению пыток. В каждом отделении милиции работает «телефон доверия», в камерах ИВС установлены видеокамеры. Однако правоохранители нашли обходные пути: в самой милиции стало сравнительно безопасно, но теперь людей вывозят в «явочные квартиры», в безлюдные места или пытают прямо в кабинете следователя.
Родила прямо в наручниках
Нынешний Доклад состоит из 277 пунктов в трех разделах. Во-первых, он охватывает состояние законодательной базы страны в части, касающейся пыток. Во-вторых, он содержит информацию о ситуации по конкретным статьям Конвенции против пыток. И, наконец, тут рассматриваются индивидуальные дела, по которым Комитет ООН ранее уже давал свои рекомендации и заключения.
Если по первым разделам власти еще могут чувствовать себя более-менее уверенно, то в части индивидуальных дел кыргызской делегации придется отвечать на весьма жесткие и конкретные вопросы.
В Докладе содержится информация по семи уголовным делам, включая дело пожизненно заключенного Азимжана Аскарова и дела Зулхумор Тохтаназаровой, а также адвокатов Татьяны Томиной и Улугбека Усманова, непосредственно связанных с именем Аскарова. По всем этим делам Комитет рекомендовал безотлагательно провести всестороннее, эффективное и независимое расследование.
Тем не менее, в Докладе по этим делам не содержится ничего нового, если не считать того, что дело Аскарова было пересмотрено в Чуйском областном суде, а приговор о пожизненном заключении оставлен в силе. Кроме того, в Докладе утверждается, что жалобы на пытки, поданные Азимжаном Аскаровым и его адвокатами, не нашли подтверждения.
Однако в ходе процесса в Чуйском областном суде жалобы Аскарова на пытки подтвердили и сам Аскаров, и его подельники, и его адвокаты. Тем не менее, ни прокуроры, участвующие в суде, ни даже Генпрокуратура, куда обратились активисты, не приняла эти заявления во внимание. И это при том, что, согласно законам страны, органы прокуратуры обязаны реагировать на подобные сообщения в суде.
Адвокаты Томина и Усманов, которые в 2010 году защищали двух обвиняемых «по делу Аскарова», заявили в прокуратуру о пытках своих подзащитных. Помимо этого, и сами адвокаты подверглись нападениям неизвестных. Однако в Докладе сообщается, что жалобы на пытки не нашли своего подтверждения, а дело по нападению приостановлено в связи с невозможностью установления личности виновных.
Отдельная история – дело Зулхумор Тохтаназоровой. В 2005 году она подвергалась в ИВС пыткам и сексуальному насилию. Тогда женщина забеременела и родила ребенка. При этом в момент родов с нее даже не сняли наручники. По данному случаю авторы Доклада с упорством, достойным лучшего применения, повторяют одно и то же: факты полностью опровергнуты результатами следствия. Напомним, что именно благодаря Азимжану Аскарову эта история облетела весь мир, в частности, была опубликована статья на сайте «Ферганы».
Следователей нет, но вы держитесь
В декабре 2016 года в Киргизии состоялась очередная конституционная реформа. После этого функции по расследованию пыток были переданы от органов прокуратуры Государственному комитету национальной безопасности (ГКНБ). Таким образом, теперь прокуроры возбуждают дела и передают их чекистам, однако надзорные функции по-прежнему остаются за сотрудниками прокуратуры. Такой порядок породил много проблем, в том числе – кадровую. Дело в том, что у работников ГКНБ несколько иной профиль и специализация, чем те, что требуются для такого рода дел.
Начальник института профессиональной подготовки ГКНБ Давлетбек Туголбаев откровенно признается, что хотя у ГКНБ и имеется опыт расследования самых разных дел, в данном случае они сталкиваются с определенными сложностями. Однако тут же оговаривается, что ГКНБ ощущает «мощную поддержку Генпрокуратуры и Программного офиса ОБСЕ в Бишкеке».
При поддержке ОБСЕ Генпрокуратура и активисты проводят обучающие тренинги для следователей ГКНБ. В помощь им издано специальное пособие по расследованию дел о пытках. Оно знакомит читателя с определениями и признаками пыток, международными обязательствами Кыргызстана по борьбе с пытками, законодательством страны в этой области.
Кроме того, пособие рассказывает об особенностях рассмотрения заявлений и сообщений о пытках, содержит методику расследования соответствующих уголовных дел. В пособие включено практическое руководство по эффективному документированию фактов пыток согласно Стамбульскому протоколу.
Активисты особенно отмечают тот факт, что пособие презентовал представитель ГКНБ. По их мнению, событие знаковое, потому что именно эта структура славится своей закрытостью. Достаточно сказать, что до сих пор активисты и даже адвокаты испытывают трудности при посещении СИЗО ГКНБ – будь то обычный мониторинг или ведение процессуальных действий.
Отдельную проблему представляет тот факт, что в районных и городских подразделениях ГКНБ нет следователей. Соответственно, расследовать дела приходится областным подразделениям, а это требует дополнительного времени на дорогу и денег.
Комментируя сложившуюся в связи с этим ситуацию, Давлетбек Туголбаев был краток: «Этот вопрос стоит на повестке дня».
Абдумомун Мамараимов
Международное информационное агентство «Фергана»
