Бедные люди Кыргызстана. Как живут и выживают в Нарынской области (фото)
Фото © Екатерина Иващенко/Фергана.Ру
В Кыргызстане резко выросли цены на продовольственные товары, в частности, на муку. По данным Всемирной продовольственной программы ООН, сильнее всего мука подорожала в Нарынской области, которая и так считается наиболее бедной в Кыргызстане. Корреспондент «Ферганы» отправилась в отдаленные села Нарынской области, чтобы посмотреть, как там выживают люди. О жизни в селах, где все, кто может работать, уехали на заработки, а остались лишь многодетные матери с пьющими мужьями, о жизни в глиняных мазанках, где вместо стекол клеенка, а из еды - лишь хлеб и картошка размером с орех, - эксклюзивный репортаж «Ферганы».
Первый пункт назначения – расположенное в горах Нарынской области село Толок, в 250 километрах от Бишкека, это три с половиной часа пути по бездорожью. Первый раз я увидела, в какой нищете могут жить люди.
На въезде в село - время близилось к обеду - нас встречает мужчина средних лет, он идет по дороге и размахивает руками. Он сильно пьян. Едем дальше - дети в шутку дерутся друг с другом, восседая на осликах.
Дети играют. Фото © «Фергана»
Доезжаем до административного здания, я знакомлюсь с социальным работником местной сельской управы Махабат Аблабековой и прошу показать, как живут жители села.
Толок
Мы идем, и по дороге Махабат рассказывает, что всего в селе проживает около полутора тысяч человек, но все, кто дееспособен, уехали на заработки в Бишкек.
У самой Махабат трое детей: 19-летний сын работает в Бишкеке, старшая дочь учится в бишкекском вузе, младшая – в третьем классе местной школы (всего там учится около 200 детей). Муж у Махабат не работает, наличные деньги в дом приносит только она, получая зарплату 4000 сомов (85 долларов), да сын периодически присылает деньги. Еще у Махабат есть небольшой земельный участок и 10 баранов.
Аблабекова - «богатая» женщина. Четыре тысячи - это для села очень хорошая зарплата, а собственное хозяйство позволяет оплачивать учебу дочери, которая учится на контрактной основе, а это целых 20 тысяч сомов в год.
Если дров нет, то дома отапливают по старинке - кизяком
За разговорами подходим к первому дому, саманному, двери с огромными щелями. Здесь проживает Культашыр кызы Зарина, сирота, ее родители погибли в аварии. Ей 21 год, но выглядит она намного старше своих лет. У нее уже двое детей, трех лет и полутора.
Зарина с детьми выходит из своего дома. Фото © «Фергана»
Вместе с Зариной живет ее младший брат. Одета девушка бедно, как и ее дети, на ногах - лишь носки и домашние тапочки, хотя на улице довольно прохладно. Девушка заплакана - это ее пьяного мужа мы встретили по дороге. За те двадцать минут, что мы добирались до ее дома, он уже успел прийти и за что-то поколотить ее. Стесняясь, Зарина рассказывает, что она не работает, так как ей надо смотреть за детьми и братишкой, не работает и муж, «потому что в селе работы нет». Живут они на детские пособия (около 500 сомов на каждого, то есть 1000 сомов (чуть больше $20) в месяц на семью). Девушка без образования, по киргизской традиции муж украл ее и забрал в жены. Тогда ей было всего 16 лет.
Идем дальше. В километре от села расположены еще четыре дома: люди решили поселиться в отдалении от села, потому что «в селе все пьют». Нас встречает 70-летняя бабушка. У нее на ногах - летние шлепки и носки, и так обута в селе большая часть тех, кого я встретила, а ведь Нарынская область считается самой холодной в Кыргызстане, и в конце октября на улице было днем градусов 10, а ночью - почти ноль.
Ырысбубу Жакыпова живет в глиняной мазанке. Эти жилища стоит описать отдельно. Низкие, чуть более двух метров в высоту, кривые и покосившиеся глиняные мазанки, вместо фундамента - камни. Глиняные стены и потолки, деревянные балки. Двери совершенно не подходят к дверным проемам, из-за чего образуются огромные щели, в которые со свистом дует ледяной ветер. Окна со стеклами встречаются редко, в основном, рамы затянуты клеенкой или забиты фанерой. В каждом таком «доме» есть подобие прихожей, один или полтора квадратных метра, где люди разуваются, и по две комнатушки примерно по пять и семь метров каждая. Полы земляные.
Ырысбубу
Вместе с Ырысбубу проживает ее сноха - Асель Абдуразакова. Изможденная, с усталым лицом, худенькая Асель тоже выглядит старше своих лет. Ее история похожа на историю Зарины. Девушка без образования, в 18 лет ее украл сын Ырысбубу Жыргалбек. Сейчас у Асель трое детей – шести, четырех и полутора лет. Жыргалбек работает на стройке в Бишкеке. По словам Асель, он получает 5 тысяч сомов ежемесячно, часть денег отправляет семье. Также в семейный бюджет входит пенсия Ырысбубу, которая всю жизнь проработала чабаном, в размере 3000 сомов, и пособия на детей, примерно по 400 сомов на каждого. Домашнего скота у этой семьи нет.
Мазанка Ырысбубу. Фото © «Фергана»
Захожу в их жилище. Холодно. Мебели почти нет - точнее, ее нет совсем. То, что я увидела внутри, мебелью назвать сложно. В одной комнате люлька и «тушаки» (матрасы). Во второй комнате – традиционный низкий киргизский стол, тут же плитка с чайником, печка, на которой стоит казан, над печкой на веревке развешана детская одежда. Сбоку, на чем-то, напоминающем полку, - гора грязной посуды.
Еда в доме Ырысбубу. Фото © «Фергана»
Из еды я заметила только картошку размером с грецкий орех и засоленные болгарские перцы. На вопрос, что вы едите, женщины ответили, что их традиционная еда – это картошка и хлеб, реже макаронные изделия. За месяц эта семья съедает мешок муки (мучные изделия - их основная пища). Это подтверждает исследование ВПП ООН, которое выявило, что «рацион домохозяйств с низким уровнем продовольственной безопасности состоит, в основном, из мучных изделий и масла (потребление 6-7 дней в неделю), сахара и картофеля (4-5 дней в неделю)».
В доме Миргуль
Захожу в следующую мазанку. Здесь в двух комнатах ютится семья уже из восьми человек. 36-летняя Миргуль Бекболотова, ее супруг, мать и пятеро детей. Мать, женщина примерно семидесяти лет, со мной не разговаривала, лишь недвижно сидела в углу комнаты. Обстановка такая же нищая. Но передо мной на стол ставят хлеб - угощают.
Дети Миргуль
Мебели у них тоже нет, зато есть телевизор и стопка тушаков у стены. На полу - отсыревшая кошма, в углу стоит мешок картошки, как и в предыдущем «доме». Покупать картошку большего размера нет денег, а здесь, в холодном высокогорье, растет только такая. Миргуль не работает и получает пособия на детей. Работает ее муж - выпасает скот, так как основной источник дохода в этой суровой области – животноводство. Как мне рассказали, здесь берут на год 20 овец и баранов в аренду, но возвращать надо те же 20 голов и еще 15 ягнят. Если ягнят родилось больше - как правило, от одной овцы - один ягненок, - то оставшиеся ягнята достаются чабану в качестве оплаты его труда. Естественно, что никто не выпасает только по 20 овец. В частности, муж Миргуль вместе со своей арендованной отарой выпасает и чужой скот. Стоит это 15 сомов в месяц за одного барана и 20 сомов – за одну лошадь.
Миргуль с детьми у своего дома. Фото © «Фергана»
Ситуация с едой та же, что и в предыдущем доме. Основной продукт питания - мука, и понятно, что люди недоедают. Детям Миргуль - шестнадцать, четырнадцать, одиннадцать, пять лет и три года. На вопрос, зачем же вы рожали столько детей, если вам самим есть нечего, смущенно улыбаясь, Миргуль отвечает, что «так получилось»…
Комната в доме Миргуль
Дома здесь отапливают не углем, на который просто нет денег, а кизяком (высушенным коровьим навозом) и реже – дровами. Нет здесь и водопровода, воду носят из ближайшей речки. Обхожу мазанки кругом, еще один признак крайней бедности – висящие на веревках постиранные (и видно, что уже не один раз) подгузники-«памперсы».
Много раз постиранные одноразовые подгузники
Отмечу, что ближайший рынок находится в 50 километрах пути в поселок Кочкорка. Естественно, что никакие маршрутки туда не ходят, только такси – а это еще 160 сомов (туда и обратно) из семейного бюджета каждую неделю - большой базар работает только по пятницам.
Важно, что жителям таких сел помогает Всемирная продовольственная программа ООН - людям выдают муку и растительное масло. Только минувшей весной сотрудники ВПП ООН раздали 8,55 тонн обогащенной муки высшего сорта и 678 литров растительного масла 110 семьям, а это 585 человек, то есть более трети села. Продовольственный рацион на человека от ВВП ООН составляет примерно 800-850 сомов - и хоть это разовая помощь, но она почти в два раза превышает детское пособие от государства.
Ребенок в Толоке. Фото © «Фергана»
Возвращаюсь в село. По дороге интересуюсь у Махабат, приезжал ли к ним кто-нибудь из правительства - да что уж там, хотя бы из депутатов (которые, между прочим, обязаны посещать округа, закрепленные за каждым). Нет, таких посещений женщина не помнит… Решаюсь зайти в единственный здесь магазин. По дороге встречаю группы пьяных, что-то обсуждающих мужчин вполне дееспособного возраста. Тут же – все те же дети на ишаках. Магазин закрыт. Через несколько минут приходит продавщица. Следом за ней потянулись и клиенты-мужчины. Первый берет бутылку водки и прячет ее за пазуху. Берет, а не покупает, потому что в долг, который продавщица тут же записывает.
Водка дается в долг, наличных денег нет...
О том, что у людей практически не бывает наличных денег, свидетельствует «амбарная» толстая тетрадь, в которую женщина записывает долги. Думаю, что наличные здесь появляются только в день выдачи госвыплат - пенсий и пособий на детей. Оглядев магазин, заполненный конфетами, которые видимо, никто не берет, макаронными изделиями и ящиками с водкой, ухожу…
Толок. Фото © «Фергана»
На следующий день заезжаю в село Ак-Тал, что находится уже в 400 километрах от Бишкека, семь часов пути по тому же бездорожью. Жители этого села отовариваются в поселке Баетов, это в 40 километрах от них. Базар в Баетове - единственный на 150 километров вокруг.
Мой сопровождающий по Ак-Талу - социальный работник сельской управы Минжашар Молдалиев. Он рассказывает, что в селе проживает 1175 человек, 25 процентов из которых уехали на заработки в Бишкек. Именно в Бишкек. На вопрос, почему люди уезжают в Бишкек, а не в Россию, ни в первом, ни во втором селе мне не ответили. Работы здесь также нет, люди живут за счет животноводства. Кто-то пытается вырастить на неплодородной нарынской земле овощи, ячмень и пшено. Всего в селе 227 семей, 60 из которых проживают за чертой бедности, их доход на каждого члена семьи составляет лишь 350 сомов (7,7 долларов). Средняя пенсия по селу – 3000 сомов, плюс надбавка за отдаленное расположение села - 20 процентов от общего размера пенсии.
Заходим «в гости» к отцу многодетного семейства Чубаку Жаналиеву. У него одноэтажный саманный недостроенный домик, доделаны только прихожая и две небольшие комнаты. В одной из них печка, стол, комод с посудой и маленький телевизор. Обстановка более чем скромная. Топится дом дровами, на уголь денег нет.
Чубак
Мужчина с грустными, даже усталыми глазами, изможденным лицом и совсем тихим, застенчивым голосом. Чубак не пьет. У него шестеро детей: 23-летняя старшая дочь уже замужем, двое старших сыновей - 19 и 21 год, работают на стройке в Бишкеке, высылают деньги отцу. Образование у парней – только среднее, после школы пришлось пойти работать, чтобы помогать семье. Третий сын служит в армии, четвертый учится в 8 классе. Шестому ребенку Чубак является не родным отцом, а опекуном, это 15-летний сын его умершего брата. Получает Чубак на него пособие – 350 сомов (7,7 долларов). Этих денег хватает, чтобы купить 10 килограммов муки или 17 килограммов картошки. Ситуация осложняется тем, что супруга Чубака сейчас в больнице.
Из домашнего хозяйства у этой семьи 2,48 гектара земли, но опять же из-за климатических условий на ней можно высаживать только клевер. С одного урожая Чубак получает 3500 сомов. Второй урожай (клевер собирают два раза в год) он оставляет себе – кормить свой скот, это две козы, два барана и корова. Еще куры, так что семья иногда ест яйца. Поддерживать семейный бюджет помогают непостоянные подработки, например, в качестве работника на других, более богатых, хозяйствах. Чубак – тракторист, но по специальности работы почти нет. В прошлом году Чубак вместе с одним из сыновей участвовал в программе Всемирной продовольственной программы ООН «Продукты за работу», когда за очистку и восстановление ирригационного канала люди получали муку и растительное масло. Тогда вдвоем они заработали 17 мешков муки и 18 литров масла.
Асель Ниязова
…Идем дальше. Еще один глиняный домик. Вместе с нами к нему приближается девочка – Асель Ниязова, ей 14 лет. Это ее дом, точнее, здесь она проживает со своей большой семьей – родителями и пятью сестрами. Домик состоит из прихожей, в конце которой стоит что-то вроде топчана (Асель заверила, что это помещение - жилое). Из прихожей можно попасть в кладовую и в большую жилую комнату, где тушаки, небольшая печка, зеркало, кое-какая одежда и стол с посудой. Пока здесь никто не живет, родители на несколько месяцев уехали работать – выпасать скот на куздо - так называются осенние пастбища неподалеку (в 20 км) от села. На летних пастбищах - жайлоо, в 60-100 км, - скот выпасать уже холодно. Работа эта сезонная. Кроме выпаса скота, родители Асель идут в наемные работники. Живет семья на заработки родителей (те же 15-20 сомов в месяц за выпас одной головы скота) и детские пособия. Старшая сестра, 18-летняя Айпери, учится на швею в лицее в Нарыне. Асель и ее сестренка, 12-летняя Айдана, – в школе. За Бактыгуль и Сыргажан, которым два и год, присматривает бабушка. Стесняясь, Асель призналась, что выходить рано замуж не хочется. Она хочет получить высшее образование. Удастся ли?
В таких домах в Ак-Тале живут люди
Далее заезжаю в поселок городского типа Баетов - тот самый, где находится единственный базар. День, правда, был не базарный, не пятница. Уличных торговцев мало. Цены на сахар, макаронные изделия, масло и основные овощи – картошку, морковь, лук, - равны бишкекским, а картошка даже на 5 сомов дороже.
Но магазины, до потолка уставленные ящиками с водкой, вовсю работают. И если мука была не во всех пяти магазинах, что я обошла, то водка – везде и в огромном количестве. И покупали ее, по крайней мере, пока я там была, чаще, чем какой-либо другой товар. Пьяные мужчины были на улице и даже среди торговцев.
Водка в магазине есть всегда - «Народная»...
Что касается цен на муку (для объективности сравнения берем муку одной компании), то по данным продавцов, килограмм муки первого сорта стоит 30 сомов, мешок - 1500. Но еще несколько месяцев назад мешок муки стоил 1200 сомов, а год назад - 980 сомов.
Заехала и я на основной базар главного города области – Нарына. Здесь мука той же компании стоит 30 сомов за килограмм первого сорта (при покупке мешка делают скидку в 100 сомов, то есть получается 1400 сомов) и 35 – за килограмм высшего. Была здесь и мука из «матрезерва», по словам продавцов, в Нарын завезли 500 мешков по 1035 сомов, но была она не первого сорта. Продавцы рассказали, что ее качество оставляло желать лучшего и подходило только для выпечки хлеба.
Базарчик в Баетове
Согласно Постановлению правительства, Государственный материальный резервный фонд при правительстве начал реализацию своей муки с 20 октября. Цена на муку составляла 23 сома за килограмм первого сорта (1150 за мешок) и 17,5 сомов - за килограмм муки второго сорта.
В компании, чьи цены на муку я узнавала в магазинах, мне сказали, что на 1 ноября стоимость мешка муки первого сорта для покупателей составляет 1.325 сомов, высшего — 1.435 сомов.
Двух сел и пяти почти идентичных историй, кажется, вполне достаточно, чтобы понять, как живут люди в бедных селах Кыргызстана. Недоедание, безработица, алкоголизм, семейное насилие, кража невест, отсутствие планирования семьи и так далее. Люди не должны жить так. На вопрос, кто во всем этом виноват, нет простого ответа: необразованные люди, которые пьют и избивают своих жен вместо поиска работы; которые рожают детей, хотя самим есть нечего. Или власти, которые, судя по всему, не то что не заезжают в подобные места, а даже знать не желают об их существовании. Но ответственность властей серьезней. И посмотрев на жизнь этих бедных людей, так и хочется пожелать кыргызстанским чиновникам хоть на один день оказаться в шкуре этих сельчан. Может, тогда что-то изменится?
Екатерина Иващенко, Бишкек-Нарын-Бишкек
