Бишкекские журналисты Улугбек Бабакулов и Эгамберды Кабулов продолжают свой рассказ о том, как отправились на афганский Памир в поисках соплеменников — этнических киргизов, живущих высоко в горах Афганистана.

Продолжение. Начало — здесь (I часть), здесь (II часть) и здесь (III часть). Полностью рассказ о поисках живущих в афганской провинции Бадахшан этнических киргизов публикуется в бишкекском еженедельнике «МК Азия». Фотографии в большом разрешении доступны в Галерее «Ферганы.Ру»

Летняя «резиденция» (жайлоо) памирских кыргызов - это шесть-семь юрт и несколько семей. Здесь же находится загон для мелкого рогатого скота, который представляет собой квадрат со стенами из камней. На зимовку (кыштоо) кыргызы откочевывают в горные ущелья, более защищенные от ветра. Зимовье состоит из небольших домиков: низкие сакли из неотесанных камней, с маленьким оконцем и дырой в плоской крыше - для печной трубы. Обязательно рядом течет ручей или река. Будучи в гостях, мы каждому хозяину показывали фотографии Бишкека и фильмы о Кыргызстане, а также сюжеты о спорах вокруг судьбы памирских кыргызов, записанные на современный планшетный компьютер S7 Slim Beeline, удобный для работы и развлечений.

Особенности национального быта

Климатические условия здесь очень суровые. На высоте более четырех тысяч метров над уровнем моря начинается зона горной тундры, которую поэтично называют альпийскими лугами. Растет там только жесткая трава, которой кормятся яки да бараны с козами.

В зависимости от погодных условий нам необходимо было подготовить фото и видеокамеры. На вопрос, какая утром будет погода, местные кыргызы пожимали плечами.

- Летний день как ребенок, - заявил встретивший нас парень Кыргызбай. – В любой момент погода может измениться.

Так оно и было. Минуту назад ярко светило солнце, и вот уже набежали тучи, подул ветер и заморосил мелкий противный дождь.

Улугбек: Глядя на эту долину, я вспомнил строки из романа Владимира Обручева «Земля Санникова». «Почва вокруг подножия сугробов была совершенно обнажена. Сюда солнце начинало заглядывать в самые летние дни и со стороны севера, то есть собственно ночью, когда оно стояло низко и грело слабо. Снег, вероятно, долго не таял, и растительность не могла развиваться. Но шагах в тридцати от конца сугробов среди плит и обломков базальта, рассеянных по поверхности почвы, зеленел мох и карликовые цветы раскрывали свои первые лепестки. Немного дальше видны были стелющиеся кустики, еще обнаженные, а затем в полукилометре – более высокие и густые, чуть подернутые зеленью. За ними уже темнела стена невысокого леса»… Стоп. А вот леса тут никакого нет и быть не может. А в остальном описание один в один.

Во время нашего путешествия дважды утром мы выходили из юрты и застывали в изумлении: за ночь выпадал снег, и вся округа была словно выкрашена известью. Обычно часа через три он таял, но сам факт летнего снегопада никого из местных не удивлял. Для них также нормой является изолированность аилов друг от друга на протяжении восьми месяцев в году. На вопрос, а что вы делаете зимой, когда температура воздуха опускается до 50 градусов мороза, следует всеобщий ответ: «Ничего».

Именно климат, высокогорье и изолированность от других общин наложили отпечаток на способ хозяйствования, быт и обычаи. Памирские кыргызы не выращивают коров, которых они называют «жылангач мол», что значит «голый скот»: видимо, оттого, что бесшерстные коровы не могут выжить в холода.

Памирские кыргызы покупают у долинных памирцев взрослых коней. Держать кобылиц нет смысла: во-первых, жеребенок все равно погибнет из-за холода и нехватки воздуха. Во-вторых, в период половой охоты кобылиц жеребцы перестают слушать всадника и почти сходят с ума.

Ежедневный труд летом у памирских кыргызов – выгул скота, сбор и складирование сухого кизяка, который используется как единственный вид топлива, отгон скота на границу с Пакистаном на базар, где продают животных и покупают самое необходимое: соль, рис, муку, спички. Иногда в аилы приходят скупщики скота, они расплачиваются деньгами или же в свой очередной приход доставляют заказанные товары на обговоренные суммы.

Говорить о национальной кухне памирских кыргызов тоже не приходится. Ее нет. Они не делают традиционные кыргызские блюда беш-бармак и лапшу кесме. На завтрак, обед и ужин подается вареный рис, иногда с добавками изюма, а также сливки из козьего или ячьего молока, пресный ржаной хлеб, твердый сыр курут, изредка мясо. За время двухнедельного пребывания однообразное меню настолько набило оскомину, что по возвращении домой плов вызвал приступы восторга, а молочные продукты казались самыми безвкусными на свете…

Из-за отсутствия злаковых продуктов не готовят национальные напитки типа максым и бозо, да и не знают, наверное, что это такое. Не умеют они взбивать и сливочное масло. Например, когда мы уже возвращались обратно, нашему проводнику, молодому парню, родители дали в дорогу жестяной бидончик с густыми сливками. От почти десятичасовой дорожной тряски на коне они взбились, образовав желтые комочки масла. Вечером на привале наш проводник, увидев их в бидоне, решил вычерпать ложкой и выбросить несъедобную, как ему казалось, желтую массу, но был вовремя остановлен нами. Мы с удовольствием намазали масло на хлеб и под удивленные взгляды проводника с таким же удовольствием съели. А когда предложили растопить масло, то удивлению парня не было предела: «Да кто же такую гадость будет есть?»

Так что найти в юртах памирских кыргызов традиционный челек - длинное узкое деревянное ведро для взбивания молочных продуктов - невозможно.

Особо нужно отметить, что почти у половины семей в юртах есть телевизоры и спутниковые антенны. Все это работает от аккумуляторов, которые заряжаются от солнечных батарей. То есть утро у памирских кыргызов начинается не только с дойки коз и яков, но и с выставления под солнце энергетических панелей. По вечерам в состоятельных, по местным меркам, юртах смотрят кыргызское телевидение и пакистанские или афганские телеканалы. А если говорить о самых богатых кыргызах, то у них есть спутниковые телефоны. Они поддерживают связь с родственниками и соплеменниками в Турции, Китае и других странах. При нас сын одного из местных лидеров почти полчаса говорил с кем-то в Объединенных Арабских Эмиратах! Это был не входящий звонок, он сам набирал номер. А стоимость одной минуты разговора – один доллар.

Так что оторванность от мира у состоятельных кыргызов и, так сказать, местной знати относительная. Основная часть населения живет той же жизнью, что и век назад.

Улугбек: Перед началом экспедиции я думал, что смогу попить у кыргызов кумыс. Увы, мои ожидания не сбылись: у них вообще не оказалось кобылиц. Еще одно разочарование я получил при общении с отдельными памирскими соплеменниками в первом же селе, где мы остановились на ночевку. Встретил нас парень по имени Кыргызбай, сын местного «авторитета» ажы Осмона. Он сразу предупредил, что ночлег в юрте-гестхаузе платный, отдельно нужно платить за лошадей, которых он даст, и также за еду. Когда я попросил у него спутниковый телефон, чтобы позвонить домой, и даже предложил ему заплатить за звонок, Кыргызбай сказал, что на балансе нет единиц, однако если я дам ему загрузочную карту, то смогу поговорить. Карты у меня, естественно, не было… Тем не менее, через небольшой промежуток времени я был свидетелем, как Кыргызбай около часа болтал по спутниковому телефону, хотя полчаса назад уверял меня, что это невозможно. Утром я протянул ему купюру в тысячу афгани: 500 за ночлег и еду, а на оставшуюся половину попросил дать нам еды, так как наш запас продуктов был рассчитан именно до прихода к кыргызам. Кыргызбай вынес три пресные лепешки. Такого дорогого, в буквальном смысле, хлеба, я еще не ел.

Замкнутый круг

Для нас, журналистов, ставивших перед собой цель изучить условия жизни и быта памирских кыргызов, точно подсчитать их количество было довольно сложно. Аилы раскиданы по всем долинам, и для того, чтобы посетить все, потребовалось бы много времени. Местные же над этой проблемой даже и не задумываются, им это не нужно. Тысяча человек? Двести семей? Три тысячи? Пятьсот семей? Какая разница…

Но разница все же есть. Количество памирских кыргызов сокращается год от года. Прошлая зима была очень холодной, погибло много скота. Значит, на эту зиму средств на приобретение риса и муки меньше. А еще есть болезни, и нет врачей. Даже знахарей. Как сказала мать одного из местных лидеров, на протяжении трех лет ни один новорожденный не доживает до года. Также высока женская смертность при родах. Это приводит к тому, что, по заверениям самих же кыргызов, мужчин ощутимо больше, чем женщин. Нам встречались тридцатилетние неженатые кыргызы, которые, рассказывая о своих проблемах, говорили, прежде всего, о дефиците невест.

Высокой смертности среди женщин и младенцев «способствует» отсутствие не только врачей, но и такого понятия, как гигиена: в быту царит жуткая антисанитария. Например, увидеть процесс стирки одежды можно очень и очень редко. Здесь, конечно, нужно отметить, что мыло является большим дефицитом, ведь чтобы привезти его из Пакистана, нужно потратить не меньше двух недель. При этом не стоит говорить, что мыло как необходимость памирским кыргызам неведомо. Хозяйка может растопить очаг кизяком, а затем, не помыв руки, начать месить тесто… Мы не увидели ни одной улыбающейся женщины. Их жизнь сурова, им тяжелее, чем мужчинам. Они встают раньше, растапливают печи, доят скот, готовят пищу… Адский труд.

Выживанию памирских кыргызов не способствует также тот факт, что они не смешиваются ни с кем из соседей. Нет такого понятия, как интернациональный брак. А в условиях, когда соплеменников всего полторы тысячи человек максимум, рано или поздно все становятся хотя и дальними, но все же родственниками. Излишне говорить, что у детей, родившихся от таких браков, ослабленная иммунная система. Это следствие непонимания того, что «свежая кровь», хотя бы в виде одного или двух интернациональных браков на сотню семей, может спасти положение. Чистота крови – прежде всего. Но импорт невест из Кыргызстана не налажен, а состоятельные памирские кыргызы предпочитают выдавать своих дочерей замуж за соплеменников из Турции или Китая. Тамошние же девушки, в свою очередь, не хотят проводить оставшуюся жизнь в суровых условиях Памира.

Так выглядят руки десятилетнего мальчика — памирского кыргыза

Эгамберды: Лет десять назад мне довелось побывать в одном из долинных сел афганского Бадахшана, где мы познакомились с кыргызской семьей и ее главой Абдулазизом, красивым, жизнерадостным человеком. Его мать была уйгуркой, отец кыргызом. Поэтому Абдулазиз считал себя именно кыргызом. К сожалению, он умер несколько лет назад. Но когда мы упоминали о нем в разговорах, наши собеседники с Памира, знавшие его, непременно пренебрежительно отмечали, что его мать - из другого народа.

Есть еще один момент, препятствующий росту населения, - калым. Заплатить за право создать семью при таком дефиците невест может не каждый. Как рассказал один из припозднившихся женихов, чтобы жениться, родителям невесты надо отдать как минимум сотню баранов.

Остаться или уехать?

Год назад в Кыргызстане усиленно заговорили о бедственном положении соотечественников в Афганистане. Политики, как во власти, так и в оппозиции, стали выражать беспокойство о судьбе кыргызов Памира. Прозвучали предложения переселить их на историческую родину. Нынешней весной, после того, как падеж скота из-за аномальных холодов произошел не только на Афганском Памире, но и в таджикском Мургабе и кыргызском Алае, эти заявления стали звучать громче. При этом почти никто не говорил, хотят ли сами афганские кыргызы переселяться.

…Фотограф и путешественник Метью Палей считает, что большинство кыргызов не хочет никуда переезжать.

- Они называют Памир «Ширин жай» (Сладкое место), - говорит Палей, который провел у кыргызов не один день. - Это их земля, они не представляют, как могут жить в другом краю, пусть даже на исторической родине.

Справедливости ради надо сказать, что сторонников и противников переезда почти поровну. Старики говорят о могилах предков, об избранном для их народа месте, о родине, которую нельзя покидать. Их поддерживают местная знать и старейшины. Причины их нежелания менять место проживания понятны: пусть там и лучшие условия, но зато здесь, на Памире, они имеют авторитет, власть над людьми. А в Кыргызстане общинно-родовые связи наверняка ослабнут, их неродовитые и более бедные соплеменники станут самостоятельно принимать решения, так что для «больших людей» лучше быть первыми в провинции, чем вторыми в Риме, как говорил Цезарь.

Продолжение следует.

Улугбек БАБАКУЛОВ, Эгамберды КАБУЛОВ (Бишкек — Ош — Сары-Таш — Мургаб — Хорог — Ишкашим — Сархад — Памир)

Международное информационное агентство «Фергана»