Узбекистан: Красный треугольник на Аральском дне
На Арале ищут нефть и газ. Группа ташкентских журналистов неделю работала среди разведчиков недр на Арале и его осушенном дне, перебираясь с базы на базу по болотам, пескам, по мелководью и по осушке. Мы колесили по осушке теми же маршрутами, что и топографы, буровые и сейсмические отряды, и убедились: люди там работают в экстремальных условиях, в мороз, в жару и в пыльную бурю, иногда погружаясь в мерзлую воду или болото.
Безвредные взрывы
Соглашение о разработке узбекской части месторождений Арала было подписано в 2006 году между правительством Узбекистана и консорциумом пяти инвесторов, в который вошли национальная холдинговая компания «Узбекнефтегаз», российский ЛУКОЙЛ, малазийская Petronas, китайская CNPC и корейская KNOC.
Перед началом сейсмологических исследований и геологоразведочных работ на осушенном дне Аральского моря были проведены пробные работы, и эксперты, среди которых были представители Госкомприроды, УзЛИТИнефтегаза и Академии наук Каракалпакстана, подтвердили, что отрицательного воздействия на окружающую среду эти работы не окажут.
Все взрывные работы для возбуждения акустических волн на суше в транзитной зоне проходят без вреда для окружающей среды: заряд взрывчатки небольшой, и закладывается он в специально пробуренную скважину на глубину от 6 до 18 метров. После взрыва в грунте остаются небольшие углубления. Они затягиваются песком и спустя месяц уже не видны.
Если необходимо провести те же исследования на море, то в качестве источника акустического сигнала применяют пневматическую (воздушную) пушку. Сжатый воздух под большим давлением накапливается в специальных камерах. По сигналу клапаны открываются, воздух вырывается в воду, брызжет фонтан. Отраженные от подземных поверхностей акустические волны фиксируются сейсмостанцией.
Когда-то площадь Арала с островами составляла 64,5 тысячи квадратных километров. По объему этот водоем был четвертым в мире, за что и назван «морем». За последние тридцать лет Арал переместился в третью десятку, разделившись на три акватории.
Осушка с самолета. Фото © автора
Вода уходит
К базе на западной акватории Арала ведет дорога, выложенная бетонными плитами. Когда-то эта бетонка вела к другому причалу и к другим судам. Сегодня это звучит, как легенда, но когда-то отсюда отчаливали корабли. После Арал обмелел, и люди забыли эту дорогу. А летом 2007 года она вновь понадобилась: нужно было обустраивать базовые лагеря для сейсмических исследований. Подрядчик по проведению этих исследований - компания «ПетроАльянс», она и занималась строительством лагерей и мобилизацией оборудования.
Район Актумсук, где расположен гидрологический пост Узгидромета, всегда рассматривался как наиболее доступный выход к Аралу. Но теперь и оттуда до воды идти и идти. Построили причал метров в двадцать пять, а когда вода «убежала», удлинили в два раза.
Поначалу первопроходцы размещались в двух вагончиках. Но пока строили причал, вагончиков становилось все больше. Каждый день по Устюрту трейлеры везли жилые балки, понтоны, катера, вагон-кухню, вагон-баню, компьютеры, спутниковые антенны. Коллектив вырос до восьми десятков, и в сентябре начали исследования. «Как только собрали понтоны и смонтировали на них пневмоисточник, рулевую колонку, - так отправились в море по хорошей погоде, - вспоминает капитан Иван Картавый, который прибыл сюда одним из первых. - Видите пушки на берегу? Из них стреляли сжатым воздухом».
Капитан Иван Картавый. Фото © автора
Капитан рассказывает, как шли работы: геологи наносили на карту поисковых работ проектные линии-профили, и капитан держал по этим линиям курс, останавливаясь каждые 25 метров. Во время остановки растягивали кабель с датчиками и стреляли вниз сжатым воздухом. По соседству дрейфовала сейсмостанция, которая фиксирует колебания.
Но за полтора сезона работы и пневмоисточник, и сейсмостанция уже отмерили по Западному Аралу четыреста километров профилей и завершили свою работу. К тому времени, как мы приехали делать этот репортаж, оба эти плавсредства уже были «неходячие».
Окончив работу на западной акватории Арала, исследователи перебазируются на восток, увозя с собой вагончики и все оборудования. По условиям соглашения нужно будет вернуть местности прежний вид, тот, что был у нее до начала работ.
Но море не вернуть. За прошедший год оно отступило на десятки метров, и на полметра снизился уровень воды. «Вода была там», - показывает в сторону базы капитан.
Плавсредства. Фото © автора
Правила безопасности: ни дикой фауны, ни злости
Единственное яркое зеленое пятно в морской партии – тыква. Тут ничего больше не растет – нет воды. Оазис с тыквой с удовольствием демонстрирует нам начальник партии Сергей Бурый. «Этот вагончик – душевая, а в соседнем хлеб пекут, - продолжает он экскурсию. – Здесь находится штаб, сюда стекается вся информация морских и береговых служб, работает спутниковая телефонная связь и тут же живет начальник партии, то есть я».
Причал морской партии. Фото © автора
Перед дверью – обувь. Здесь разуваются перед входом, на ступенях, и не запирают двери на ключ. Среди других требований – дружеская атмосфера. Это правило общежития даже записано в «Инструкции по принятию мер предосторожности при проведении работ на контрактной площади».
Основные геологоразведочные работы проводятся сейчас в сухопутной партии на полуострове Возрождения.
Если нужно сесть в лодку, приходится долго брести до нее по колено в воде. Вода на вкус – как рассол, соленый и густой. Сохнет Арал стремительно.
Однажды на острове Возрождения разведчики «ПетроАльянса» проводили рекогносцировку. Поднялись на холм – и увидели вдали городок. Сначала решили, что мираж. Оказалось – нет, город. Брошенный. Мертвый.
Соль трещит под ногами как лед. Фото © автора
Вообще миражи тут часты. Кажется, что видишь кромки леса, деревья, лагуны – а ничего подобного вокруг нет. Но вот десять сайгаков, которых мы увидели, - действительно были настоящие. Эти животные почти исчезли с узбекской части Устюрта, где полвека назад их было более сотни тысяч голов. Охота на сайгаков тут запрещена, как запрещены любые контакты с дикими животными. Во время экологического аудита были выявлены грызуны – переносчики чумы, и хотя в радиусе полукилометра чумологи из Муйнака истребили грызунов и блох, а на базе есть вакцины от яда ядовитых змей и насекомых, инструкция безопасности жестко требует никаких контактов с «дикой фауной».
Хотя иногда эта дикая фауна просто навязывается в друзья. Так, на базе «Возрождение» месяца полтора жил пеликан. Он подкармливался у столовой и купался в антисептике, не обращая внимания на людей. А осенью улетел.
Болота, пыль и соль
Сухопутная база – это лагерь из синих, белых и бело-оранжевых вагончиков, залитая солнцем площадь, на ней – редко стоящая техника. Над лагерем реют флаги Узбекистана, России, «ПетроАльянса» и «Aral sea», Машина, на которой мы приехали на базу через пустыню, - полна «пухляка», мелкодисперстной пыли, которая въедается даже в стекло.
Начальник сухопутной партии Геннадий Ермаков. Фото © автора
Геннадий Ермаков, начальник сухопутной партии, говорит: «Сухопутная партия за год прошла более полутора тысяч километров. Люди работают вахтами, и сейчас на трех ее базах около 260 человек. Природные условия тяжелые, условия жизни оцените сами».
Между сушей и морем – труднопроходимые болота. Впервые в них уперлись, когда искали проход к Западному морю. «Тогда, в начале, еще знали, чем эти болота опасны, - рассказывает старший топограф Михаил Осипов. - На разведку отправились грузовичок «Мерседес» и два вездехода. Пока вытаскивали из болота одну машину, застряли другие. Вечерело, досок-бревен не осталось. С базой не связаться, так как большая рация в вездеходе на дальнем болоте. Мы с Ермаковым сорок километров шли по колее, дойдя до жилья далеко за полночь. С утра пораньше отправились назад на танке с эскортом из двух вездеходов. Сразу удалось выдернуть «Мерседес», но засел еще один вездеход. Потом на базе целую неделю колотили щиты, по которым выползла из болота техника».
Первопроходцы вспоминают, как гусеничная техника застревала на профилях, вездеходы - на перешейке. Когда зимой прибыл болотоход «Витязь» с севера, вздохнули с облегчением. Но и тридцатитонный «Витязь», с его минимальным давлением на грунт в 0,4 грамма на квадратный сантиметр, «сидел» две недели.
Рабочий день – с семи часов утра. Фото © автора
Николай Старостин, старший энергетик сухопутной партии, рассказывает: «Нас было пятеро: начальник партии, его зам, два рабочих и я. В барханах на большегрузных машинах увязли. Откапывать бесполезно. Ермаков ночью рванул в Нукус за трейлером. Загрузил на него легкий танк. От Муйнака по осушке танк своим ходом пришел на свет фар. Вытащил. Следующим утром мы обустраивали первую базу в пустыне, назвали ее «Арман».
После «Армана» геологи двинулись в сторону бывшего острова Возрождения. Выдвигались зимой, по льду, и далее еще километров восемьдесят. Все базы строили с нуля: разметка территории, копание ям для туалетов и антисептика, принимающего слив из душевых, строительство прачечной, сауны, кухни, установка дизеля и вбивание столбов для электрокабеля. По такой же схеме обустраивали и базу «Причал», а теперь пришла пора поворачивать на восток в сторону Казахдарьи и Жылтырбаса.
Топы, буровики и взрывники
У геологоразведчиков – свой жаргон. Взрыв они называют «картошкой», датчик – «морковкой», а топографов зовут «топами». Топы проходят любой профиль первыми. Вот они удаляются в барханы, топ и рабочий. У топографа в руках GPS - навигатор с картой местности, которую скачали из компьютера. За плечами - рюкзак со спутниковой радиоантенной. Корректирующий сигнал с базы антенна ловит за двадцать километров, а если профиль отдаленный - топов сопровождает передвижная радиостанция.
Топографы. Фото © автора
Каждые двадцать пять метров они останавливаются, уточняют координаты и вбивают вешки. Вешки с синей ленточкой предназначены сейсмоотряду, с красной - а таких в два раза меньше - буровикам. То же происходит и в болоте, только вместо вешек используются шесты. На транзитных площадях, где глубины до двух метров, шесты с поплавками на веревочке вбивают с лодок, так, чтобы волной не унесло и ветром не сдуло. Если длина всех вместе взятых профилей, нанесенных на карту контрактной площади, - 2300 погонных километров, то точек - более 130 тысяч. Через день-два буквально по пятам за топографами следует сейсмоотряд.
База сухопутной партии. Фото © автора
«Причал» - такой же быстросъемный лагерь, как и другие. Те же флаги, те же цветные вагончики. Но у «Причала» есть понтон из свежеструганных досок. На наш вопрос: «А где же вода?» - отвечают: «Сдуло ветром. Когда мы сюда пришли, вода еще была. В мороз, в снег, в дождь мучились, чтобы к весне построить причал. Построили. И на тебе сюрприз!»
Год назад в Восточном море было до 240 граммов солей на литр, а теперь стало на сто грамм больше. Лет через пять-семь половина нынешней территории Арала тоже будет пустыней.
С уходом воды от причала людям пришлось менять планы, отказываться от морской сейсморазведки с понтонами и катерами. Вместо них запросили катамараны и «Арго», чтобы возить буровые установки по мелководью и болоту. «Аргоши» - канадские машинки весом в 200 килограмм, на гусеницах - пластмассовый поддон, кабина тоже пластмассовая.
Техника геологоразведчиков на дне Аральского моря. Фото © автора
Едем на гусеничном вездеходе на профиль, где работает буротряд. Поскольку он занимается «картошками» (взрывами), то кажется, что и поле похоже на картофельное: темное, покрытое коркой. От вешки к вешке тянется оранжевая коса, а вешки, как водится, с синими и красными лентами. «Аргоша» с буровой установкой подползает к вышке с красной лентой. Бурение, закладка заряда – и машина перетягивает буровую установку на полсотни метров к следующей вешке, и так дальше, пока болото держит. А где не держит – там по жиже колесит катамаран.
И в морской, и в сухопутной партиях больше половины работающих – узбекистанцы. Отряд буровиков и взрывников состоит из специалистов и рабочих Яккабагской экспедиции «Узбекгеофизики». Их труд нелегок. Полутораметровых шнеков в кассете буровой установки больше десятка, и каждый по весу - что штанга. Бурение идет на глубину в двенадцать метров, но были скважины и восемнадцатиметровые. Такой же высоты строится столб из шнеков.
В шахту хочется заглянуть, но выставлена табличка «Опасная зона». Свои и так знают, что подходить нельзя, а посторонних в этой пустыне нет, но по технике безопасности положено выставить указатель, тем более что проверяющих хватает. Есть контролеры-супервайзеры из сторонней компании «Иртышгеофизика», выигравшей эту работу по конкурсу. Помимо супервайзеров, контролируют представители заказчика - операционной компании «Aral sea», инженеры «ПетроАльянса», да еще и в каждой буровой бригаде свой технадзор.
«Я - технадзор», - так и представился Шукур Каюмов. Он объясняет про направленный взрыв небольшой силы, вызывающий колебания земных пород. Датчики на косе передают передвижной сейсмостанции сигналы. «Что остается после ваших взрывов на поверхности?» - «Ничего. Шурфы засыпаются песком, там, где соль, - солью».
Когда идешь по белым равнинам, то при каждом шаге раздается легкий треск, похожий на треск тонкого льда. Но сейчас плюс тридцать, и у нас под ногами трещит соль.
Мы идем к болотоходу «Витязь». Если он пустой, то во время хода извивается как змея. Только на «Витязе» буровики и геофизики могут доехать до места работы.
Двигатель грохочет, под гусеницами чавкает болото, а вокруг уже не соль, а белесая жидкость. Восточный Арал. Море, на которое нельзя спустить понтон и где главное плавучее средство - катамаран.
Аральское море. Это не снег, а соль. Фото © автора
Первая скважина
От полевых геофизиков пришла хорошая новость: «Завтра необходимо обозначить на местности точку для первой разведочной скважины на углеводороды». Они сами мечтают там быть, но не поедут: после проведенных взрывов у них море работы. Нужно сделать предварительный анализ материала, дать первые предположения о возможных газо- и нефтеловушках. Затем полевой материал интерпретируется в Ташкенте. Последнее слово - за геологами.
Но то, что на карте выбрана точка для первой разведочной скважины, воспринимается как общий успех. К этому месту и отправляются поутру на «уазике» представитель операционной компании «Aral sea» Павел Вахрамеев и топограф «ПетроАльянса» Владимир Наумов. Топограф определил точку по GPS-навигатору и буднично заметил: «Вот здесь она и будет». Вбил колышек, завязал красную ленточку. А чтобы кол стал заметнее, оконтурил еще тремя и связал красной лентой. Мы сфотографировали красный треугольник на песке.
Вот здесь и будет первая разведочная скважина. Фото © автора
Дальше в этом месте будут бурить скважину на глубину три-четыре километра. Если найдут углеводороды - начнется бурение дополнительных скважин для доразведки месторождения. Кому бурить, покажет тендер. Тендер определит и того, кто будет строить дорогу до точки.
Опубликовано в сокращении. Автор - Наталия Шулепина. Полный текст репортажа опубликован в ташкентской газете © «Зеркало XXI», №43, 44, 45, 2008 г. Редактура и оформление © «Фергана.Ру».
