Сегодня мы являемся свидетелями завершения той грандиозной и трагической одиссеи, которую не по своей воле проделали греки бывшего СССР с берегов Понта вглубь сибирской тайги, казахстанских степей и среднеазиатских пустынь. Одиссеи, которая пролегла от одного геноцида – турецкого - к другому – сталинскому, похоронив на своем пути мечту, подобно мифу о Золотом Руне поддерживавшей греков во времена многовековых притеснений и скитаний – мечту о последней родине, братской православной России, укрывательнице и защитнице.

Заброшенному в сталинские спецпоселения народу осталась только ностальгия по Элладе – идеальной стране философов, поэтов и скульпторов. И когда Советский Союз рухнул, многие устремились в Грецию, ведь нынешняя Греция воспринималась как олицетворение той самой Эллады, утраченной древней родины. Но, увы, современная греческая действительность при всем ее благополучии и комфортности мало похожа на прекрасные легенды античности, и это иногда вызывало личные трагедии и новую ностальгию – по насильственно отобранному солнечному Причерноморью, Приазовью и Кавказу и даже по местам недавней казахстанской и среднеазиатской ссылки. Но время невозможно повернуть вспять, и все реже слышны в этих местах прекрасные звуки понтийской лиры-кемендже и «глас народа» - звонкое пение лирария.

От Александра Македонского до Екатерины Великой

Язык не поворачивается называть греков иностранцами, пришельцами или, скажем, «некоренным населением». Они начали жить на огромных евразийских пространствах, которые впоследствии были стянуты железными обручами Российской империи, а затем и Советского Союза, задолго до возникновения самих этих циклопических государств. Первые поселения древних эллинов возникли на северном и восточном берегах Черного моря уже в VIII веке до н. э., а в IV веке до н. э., после похода Александра Македонского, греки обосновались и в Средней Азии. Если на территории современного Таджикистана греческое население растворилось среди местных жителей уже к началу новой эры, то в Причерноморье греческие колонисты пустили глубокие корни и их потомки живут там до сих пор.

В X веке греки начали переселяться на территорию Киевской Руси. К ним относились как к носителям древней и великой культуры. Они, собственно, и стояли у истоков культуры Руси и русского православия, когда в 988 году князь Владимир, желавший жениться на византийской царевне, пошел войной на Византию, захватил Херсонес, заставил византийцев выдать за себя замуж императорскую сестру Анну и триумфально перешел в христианство. В следующие века греки ехали на Русь главным образом как священники и миссионеры. Свое место под русским солнцем нашли также многие греческие книжники, художники и мастеровые, включая знаменитого Феофана Грека. Русь продолжала ориентироваться на Константинополь вплоть до его завоевания османами в 1453 году.

Когда Второй Рим пал под ударами турок и Москва стала именовать себя Третьим Римом, многочисленные греки, бежавшие от османов, активно способствовали превращению Москвы в новую столицу православного мира. Москва начала до мелочей копировать константинопольский быт, в московских храмах зазвучала греческая музыка, а монастырские библиотеки пополнились греческими книгами. Заметным было присутствие греков (купцов, ювелиров, ремесленников) и в Средней Азии. В Самарканде, например, в городской топонимике бытовало наименование «улица ромеев» (греков) или «улица христиан».

А уже в XVIII веке среди бухарских землевладельцев, обладающих целыми селениями, был и купец Николай Григорьев, грек по происхождению, проживший в Бухаре много лет. В последнее десятилетие XVIII века Бухарский эмират посетил Новопатрасский митрополит грек Хрисанф, возможно, с миссионерскими целями.

В эпоху Петра Великого Россия, увлекшись Западом, перестала воспринимать греков как культурный эталон. Впрочем, в Европе со времен Возрождения существовала мода на античность, а потому российская элита в XVIII веке тоже стала грезить древней Элладой и попутно интересоваться современными ей греками. Вскоре этот интерес приобрел еще и политическую мотивацию, когда Екатерина II вступила в борьбу с Турцией и Крымским ханством за обладание Черным морем, на берегах которого жило немало греков.

В 1771 году русские войска заняли Крым, однако крымский хан оставался номинальным правителем. Поскольку недавно завоеванное Приазовье было практически неосвоенным, власти решили переселить на свободные земли христианское население Крыма, решив сразу две задачи - поднять приазовскую целину и ослабить экономику Крымского ханства. В 1778 году крымские греки приняли приглашение России и двинулись в Приазовье, где вскоре появились двадцать пять новых сел, многие из которых имели привычные крымские названия: Ялта, Гурзуф, Старый Крым и Сартана, а также город Мариуполь. В 1783 году Крым был присоединен к России, но на полуострове осталось слишком мало христиан, и нехватку вновь стали восполнять за счет греков. Екатерина II официально разрешила грекам свободно селиться в Крыму как «единоверцам и древним обитателям этой страны», чем многие греки из сопредельных стран поспешили воспользоваться.

Понтийцы в Российской империи

Причерноморские греки называли и называют себя понтийцами или эллино-понтийцами. Понтийцы - не только греки России и Украины, но также Турции (где вследствие геноцида их почти не осталось), Румынии и Болгарии. Предками понтийских греков являются выходцы с юго-восточного побережья Черного моря - Понта (прибрежная полоса от Синопа до Батуми, вглубь материка по хребту Понтийских гор и гор Джаник). Большая часть понтийцев, то есть - греков бывшего СССР, говорит на понтийском диалекте греческого, стоящем между элладским (принятым в Греции) новогреческим и древнегреческим. Этот диалект неоднороден, основные группы, на которые его обычно делят, - трапезундская (Турция, Кавказ, Средняя Азия) и приазовская (Приазовье, Крым). Часто используется расширенное толкование этнонима «понтийские греки» применительно к греческим группам, вышедшим из центральных районов Восточной Анатолии (Эрзрум, Пасена) и Каппадокии. Самым значительным, но не единственным отличием анатолийских греков является их язык - говоры восточноанатолийского диалекта турецкого языка. Поэтому часто для обозначения этих групп используется турецкий этноним «урумы». «Урумов», переселившихся в район Цалка в Грузии, ставший их центром в Закавказье, остальные понтийцы называют «цалки» или «цалкалидис». Кроме того, часть понтийцев (приазовские «урумы», потомки переселенцев из Крымского ханства) говорит на татарском языке.

Переселение анатолийских «урумов» в пределы Российской империи, в частности, на Кавказ, началось во многом из-за репрессий, которые турецкие власти развернули против греческого населения Малой Азии в ходе и сразу после войны Греции за независимость 1821-1829 годов, которую греки вели при поддержке России. Большую роль в организации восстания против османов сыграло базировавшееся в Одессе тайное общество «Филики Гетерия» во главе с генералом русской армии, героем войны 1812 года Александром Ипсиланти. Первым же президентом независимой Греции был избран бывший министр иностранных дел России Иоанн Каподистрия.

Если в первой половине XIX века греки ехали в Россию, главным образом спасаясь от турецкой резни, то во второй половине столетия российская власть сама стала зазывать их на Кавказ. Дело в том, что из-за изгнания части горских народов Северного Кавказа в Турцию в ходе жесточайшей Русско-Кавказской войны там не хватало рабочих рук. По закону 1862 года греков-переселенцев наделили немалыми привилегиями - «шестилетней льготой от военного постоя, за исключением тех случаев, когда войска оставлены для защиты самих переселенцев; восьмилетней льготой от платежей податей и отправления денежных и натуральных повинностей; пожизненным с наличными детьми освобождением от рекрутской повинности».

К началу ХХ века в России проживало уже около полутора миллионов греков, причем основная их масса распределялась между тремя общинами: грузинской, причерноморской, включавшей побережье от Геленджика до Сочи, и мариупольской. Крупные общины были в Одессе, Феодосии, Севастополе, Евпатории, Таврии и Херсоне. Жили греки и на Кубани, в Ставрополье, на Северном Кавказе, а также в Петербурге и Москве.

В Туркестане греки, российские и иностранные подданные, стали особенно заметны в последней четверти XIX века. Здесь они занимались ремеслом, торговлей и предпринимательством. Некоторые из них заметно в этом преуспели, особенно греки-купцы, собственники пекарен и так далее. В Коканде до сих пор сохранились два роскошных особняка (1904), принадлежавших братьям Мандалаки — владельцам крупнейшего в Ферганской долине гренажного завода, построенного в 1899 году. Гренажный завод в Новом Маргилане также принадлежал греческому предпринимателю Евтихиди. В начале XX века греческая диаспора в Туркестане насчитывала от шестисот до тысячи человек. Наиболее обеспеченно греки жили в Ташкенте. В Самарканде проживали, в основном, разного рода мелкие служащие и чистильщики сапог – всего около ста человек.

В сентябре 1917 года в Ташкенте была открыта специализированная школа имени Платона, в которой большой упор делался на глубокое изучение языка, географии и истории Греции. В преподавательском составе — Ч.А.Авраманти, М.Д.Попандопуло, X.Д.Попандопуло. В конце 1917 года греки, российские, греческие и турецкие подданные, проживавшие в Ташкенте, объединились в общину во главе X.С.Шахбазиди, М.Д.Попандопуло, К.Ригасом и И.П.Сарианиди. В тот же год местная община влилась в состав только что возникшего Всероссийского союза эллинов, правление которого находилось в Ростове-на-Дону.

От геноцида к геноциду

Еще до Первой мировой войны многие греки, жившие в Турции, часто бывали в России наездами и рассматривали ее как страну, где в случае чего можно найти убежище. Оказалось, что этим убежищем очень скоро придется воспользоваться. Как только началась война, турецкие власти сразу же стали рассматривать христианское население Османской империи, в первую очередь армян и греков, как «агентов Антанты». Фактически одновременно с армянским геноцидом в том же 1915 году начались такие же зверства в отношении малоазийских греков. Уже в начале Первой мировой войны в Россию из Турции переехали около четырнадцати тысяч греков, затем их становилось все больше и больше, причем греки бежали уже не только из Малой Азии, но и из подвластной туркам Палестины - в начале 1917 года оттуда в Бессарабию перебрались около пятнадцати тысяч греков. Даже большевистский переворот не смог поколебать веру греков в то, что Россия готова встретить их с распростертыми объятиями. В 1921-1923 годах, спасаясь от ужасов кемалистской революции и поражения в греко-турецкой войне 1921-1922 годов, тысячи греков предпочли переселиться в СССР, дабы избежать кровавой турецкой мести. Многие из этих беженцев и их потомков так и не получили советских паспортов, долгие годы сохраняя у себя просроченные греческие или турецкие документы.

В начале XX века российские греки ощущали себя единым народом. В первые послереволюционные годы были даже попытки создать Понтийскую республику, но после падения независимой Грузии и образования СССР от этих планов пришлось отказаться и удовлетвориться автономистскими проектами, разработанными большевиками. В двадцатые годы в Краснодарском крае был создан Греческий район с райцентром в станице Крымской, появились другие греческие автономные районы на Украине, в Абхазии, на Северном Кавказе. Там имелись греческие школы и педагогические училища, издавались газеты и журналы. Однако все больший размах приобретала политика, направленная на формирование «советского греческого самосознания», предполагающая отрыв советских греков от их исторической родины. В 1927 году была упрощена графика греческого языка, а затем по приказу сверху письменность и вовсе перевели на русский алфавит, что серьезно мешало грекам-понтийцам читать книги, напечатанные в Греции.

Впрочем, законопослушные греки продолжали спокойно выращивать табак и виноград и вроде бы строить социализм, пока на них не обратил свой тяжелый взор всемогущий «отец народов». Сталин рассматривал греков (так же, как поляков, евреев и немцев) как «текучую национальную группу», то есть группу, не имеющую определенной территории. А раз своей территории нет, то людей можно легко переселить на новое место, тем более что время тревожное. В предвоенное, военное, да и послевоенное время, которое в любой момент опять грозило стать предвоенным, массовое переселение рассматривалось коммунистами не только как мера безопасности, но и как «диалектическое» средство раз и навсегда разрешить все межнациональные конфликты.

В 1938 году Политбюро ЦК ВКП(б) своим постановлением от 31 января потребовало провести «операцию по разгрому шпионско-диверсионных контингентов из поляков, латышей, немцев, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев и румын, как иностранных поданных, так и советских граждан согласно приказам НКВД СССР». Было решено «оставить до 15 апреля 1938 года существующий внесудебный порядок рассмотрения дел арестованных по этим операциям людей, вне зависимости от их подданства». В Греческом районе была тут же разоблачена «Греческая контрреволюционная националистическая диверсионно-шпионская и террористическая организация». По делу этой организации были расстреляны семьдесят семь человек, а большинство мужского населения района попало в лагеря. В мае 1938 года Президиум ВС СССР принял Постановление о ликвидации девятнадцати сельских районов Краснодарского края, среди которых были районы компактного проживания греков: Белореченский, Витязевский, Крымский и другие. Греческие школы упразднили, преподавание стало только на русском, из библиотек изъяли греческие книги, а типографские шрифты отправили на переплавку.

В 1939 году была издана Директива наркомата обороны «О сроках и порядке призыва в РККА в 1939 г.», в соответствии с которой к категории социально опасных призывников, наряду с представителями других национальностей, были признаны и греки. А перед самой войной, 12 мая 1941 года, Государственный комитет обороны принял Постановление «О выселении иноподданных из Краснодарского края и Ростовской области», целью которого было очищение пограничных районов от «неблагонадежных национальностей». Под действие этого документа попали и греки. Однако сразу советские власти применить это постановление не успели – немцы слишком быстро продвигались вглубь страны, вступили в Крым, а в начале 1942 года уже дошли до Кубани.

Когда весной советские войска несколько потеснили вермахт, карательные органы принялись за греков Кубани, для начала за тех, у кого сохранялись греческие и турецкие паспорта. «Иноподданных» греков вызывали в НКВД и под предлогом эвакуации отправляли на восток (причем на их же собственные средства), заставив бросить свои хозяйства и разрешив взять с собой лишь небольшой багаж. В качестве конечных пунктов указывалось три места на выбор: Омск, Петропавловск и Алма-Ата. Многие выбирали Алма-Ату, зная, что там теплый климат, но далеко не все туда доехали – заметная часть этой первой депортационной волны оказалась аж под Владивостоком.

Весной 1944 года НКВД провел одну из крупнейших депортаций в советской истории – из Крыма выселяли крымских татар, болгар, греков и армян. Если татар обвинили в поддержке оккупационного режима, то грекам инкриминировали то, что при немцах они вместо подпольной работы занялись торговлей. Берия писал Сталину: «Значительная часть греков, особенно в приморских городах, с приходом оккупантов занялась торговлей и мелкой промышленностью. Немецкие власти оказывали содействие грекам в торговле, транспортировке товаров и так далее». Больше грекам ничего не инкриминировалось, но и такого «непростительного поведения» оказалось достаточно, чтобы выселить их из Крыма. Депортация была оформлена постановлениями ГКО 12 мая 1944 г. №5859сс и 2 июня 1944 г. №5984сс. Причем на этот раз депортировали как иностранных подданных, так и советских граждан.

Подготовка операций по выселению до последнего момента держалась в секрете. Группы солдат НКВД во главе с офицерами на рассвете рассыпались по улицам городов и селений Крыма. Недоумевающих людей подняли с постелей и, скороговоркой зачитав постановление ГКО, приказывали собираться в дорогу. Время на сборы определял старший группы - он мог дать и час, мог и сразу после составления описи имущества выставить семью за дверь, опечатав жилье.

Имущество, даже разрешенное к отправке, мог взять не каждый. Если транспортные средства, поданные для перевозки людей к эшелонам, находились далеко, то население физически могло взять на человека десять-пятнадцать килограммов вещей и продуктов. У кого на руках были грудные и малые дети, больные и немощные старики, - и того меньше. На руки спецпереселенцам были выданы квитанции о принятом у них имуществе. При этом им цинично заявлялось, что по прибытию на место поселения им выдадут новое имущество взамен оставленного в Крыму. Среди выселяемых греков, болгар и армян были люди, которые жилье и имущество теряли уже второй раз в своей жизни - многие из них были беженцами из Малой Азии, в разное время нашедшими себе приют в Крыму после резни, устроенной турками.

По официальным данным, только в июне 1944 года из Крыма было выслано пятнадцать тысяч греков-советских граждан и около четырех тысяч греков с иностранными паспортами. Их отправили в Башкирскую и Марийскую АССР, Кемеровскую, Молотовскую, Свердловскую, Кировскую области РСФСР, а также в Гурьевскую область Казахстана и Ферганскую область Узбекистана, всех - в сельскую местность. Часть греков оставалась на фронтах до самого конца войны. Однако, если они, так же, как и демобилизованные крымские татары, болгары и армяне, возвращались к своим семьям, их тут же причисляли к спецпереселенцам. По некоторым данным, в совокупности в ссылку попали семьдесят тысяч греков Крыма. Всего к 1946 году в СССР насчитывался 82.481 грек-спецпереселенец.

В июне 1949 года началась повторная «зачистка» от греков Краснодарского края и Ставрополья, настал также черед греков Абхазии и Грузии. Обвинить абхазских и грузинских греков в пособничестве врагу было нельзя, поскольку до тех мест немцы не дошли. Поэтому причин выселения объяснять вообще не стали.

22 июня 1949 года Совет Министров СССР принял постановление «об очистке Черноморского побережья Краснодарского края от политически неблагонадежных элементов», в том числе и от греков. Греков изгоняли из Сухуми, Поти, Батуми, Краснодара и других городов и сел Причерноморья. Методы депортации были различными. В Абхазии, например, часто по одному вызывали греков в сопровождении солдат и предлагали написать заявление о добровольном выезде. Бывало и так: окружали, скажем, греческое село, давали два-три часа на сборы, после чего людей грузили в товарные вагоны и отправляли в неизвестном направлении, не объясняя ни причины выселения, ни куда везут. Из Сухуми и сухумских пригородов, где греки составляли относительное большинство, их вывезли в ночь с 13 на 14 июня и отправили в Казахстан. Дома и имущество депортированных были переданы мингрелам, которым повезло иметь знаменитого соплеменника - Лаврентия Берию.

Точное число греков, изгнанных в 1949 году с Черноморского побережья Кавказа, до сих пор не установлено. Учета не велось, а выгоняли из родных домов целыми селами и поселками. Цифры фрагментарны и предположительны. По данным газеты «Эллиники диаспора», только в Абхазии количество высланных достигало двадцати пяти тысяч человек. А общее количество греков, насильно переселенных в тот год в Казахстан, Узбекистан, Сибирь, на Урал и в другие регионы составляет от шестидесяти до ста тысяч человек. Всего же за тридцатые-пятидесятые годы различным видам репрессий и депортации подверглось около двухсот тысяч греков, из которых более половины были гражданами СССР.

Продолжение следует.