Нигара Хидоятова: «Сельское хозяйство Узбекистана ждут катастрофические годы»
Сельскохозяйственная отрасль Узбекистана сегодня переживает период радикальных перемен. Крупные сельскохозяйственные товарищества, образованные вместо бывших колхозов и совхозов, по инициативе руководства страны дробятся на небольшие фермерские хозяйства. Под мощным давлением административного аппарата этот процесс происходит с той же стремительностью, с какой в тридцатые годы проходила кампания по всеобщей коллективизации. Республиканские СМИ сообщают, что в большинстве регионов страны уже не осталось товариществ – все земли поделены между фермерами. По официальным данным, их число в Узбекистане приближается к 200 тысячам.
Это совершенно новое для Узбекистана явление не может не вызывать вопросов. Каким образом замена сельскохозяйственных товариществ фермерскими хозяйствами отразится на состоянии сельского хозяйства в стране в целом? Прогрессивное ли это явление? И если да, то насколько? Об этом, а также об общем состоянии сельского хозяйства в Узбекистане рассказывает Нигара Хидоятова, исполнительный секретарь оппозиционной партии «Озод дехконлар» («Свободные крестьяне»).
В свое время большевики создали колхозную систему. Впервые в новейшей истории они ввели административное управление сельским производством, которое превратило крестьян в государственных рабов. Но деревня отвергла эту систему. Она не стала работать. Это был тихий саботаж, проявлявшийся в форме алкоголизма, воровства колхозного имущества, считавшегося ничейным, бегстве в города и в массовых приписках, обмане. В общем, крестьяне ответили тем, что оставили страну без хлеба. В 1961 году Россия впервые в истории стала ввозить из США пшеницу и другие продукты питания. Американский фермер мог прокормить своей продукцией тридцать человек, европейский – двадцать, а русский колхозник не мог прокормить собственную семью. Колхозники составляли половину населения страны и не могли прокормить оставшуюся ее часть. Разрушена была, прежде всего, мотивация к труду. Крестьяне не хотели работать по лозунгам, приказу, инструкциям. Русский крестьянин потерял любовь к земле и вкус к труду. Алкоголизм превратился в ценность жизни, воровство стало выдаваться за предприимчивость, обман и приписки - за удачливость. Воровали, чтобы пьянствовать, пьянствовали, чтобы воровать. В деревне началась разруха и деградация. Таким образом, отсутствие ренты автоматически ликвидировало мотивацию к увеличению производительности труда и повышению плодородия почвы. В результате в 1991 году, когда разваливался Советский Союз, русский крестьянин не стал защищать советскую власть. Он поддержал Бориса Ельцина за его непримиримую оппозицию к КПСС и советской власти.
Фермер Узбекистана создается административным путем – соответствующим законом от 30 апреля 1998 года. Согласно этому закону, объявлено о создании фермерских хозяйств - самостоятельных хозяйствующих субъектов, ведущих товарное сельскохозяйственное производство. Однако в том же законе говорится, что эти «самостоятельные хозяйствующие субъекты» должны будут работать на земельных участках, предоставленных им в аренду. Понятие «фермер» предусматривает независимость работника, его право на земельную собственность. А в аренду берет землю арендатор. Думаю, что не надо разъяснять разницу между полноправным собственником и фактически бесправным арендатором.
Земельные участки нашим фермерам должны предоставляться хокимами районов (руководителями районных администраций – Ред.). Хотя и оговаривается, что их решение должно основываться на решении конкурсной комиссии, но эта комиссия - лишь декорация. Никто не осмелится возражать хокиму, который и определяет решение конкурсной комиссии. Повезло нашим хокимам – такой источник доходов президент подарил им! За преданность, за верную службу…
При получении земельного участка в аренду фермерское хозяйство берет на себя обязательство обеспечить урожайность сельскохозяйственных культур не ниже кадастровой оценки земли. Это обязательство закрепляется в договоре об аренде земельного участка. Подобная принудительная административная мера заставляет фермера по-прежнему работать на государство. У западного же фермера его единственное обязательство связано с рыночным принципом «спрос-предложение».
Формально права и обязанности фермерского хозяйства по владению и пользованию земельным участком определяются законодательством. Но поскольку у нас такого законодательства не существует, то против фермера может быть использован любой закон вплоть до уголовного кодекса.
Ну и, наконец, последняя точка в юридическом положении фермера определяется пунктом, по которому предоставленные фермерскому хозяйству земли должны использоваться «строго по целевому назначению». То есть фермеру будут указывать, как пахать, что сеять, когда собирать урожай, сколько, кому и по какой цене сдавать произведенный продукт. Выданные ему в аренду участки не могут быть приватизированы, а также не могут являться объектами купли-продажи, залога, дарения, обмена и передаваться в субаренду. Таким образом, узбекский фермер в настоящее время имеет одни обязанности и никаких прав. Он превратился в объект прямого вымогательства со стороны государства. Прежде чем распорядиться плодами своего труда, он должен оплатить госзаказ, затем налог на землю. Это отнимает у него больше трети доходов. Понятно, что такие условия не способствуют развитию сельского хозяйства. Попробуйте сверх определенного предела отнимать у крестьян продукт их труда – несмотря на прокуратуру, милицию, хокимов, угрозы отобрать землю, их не удастся приковать к полям и заставить работать. Не потому ли молодежь массами бежит из кишлаков в Ташкент, в Казахстан, в Россию, не потому ли люди толпами кочуют по всему Узбекистану в поисках хлеба и работы?
Однако это лишь вершина айсберга. Цены на бензин фактически отбирают у арендатора-фермера четверть его доходов. С 8 ноября цена на литр бензина марки АИ-80 поднялась до 585 сумов ($0,5), солярка и дизель стоят почти столько же. В год расход бензина у среднего фермерского хозяйства составляет до двух тысяч литров, то есть около миллиона сумов уходит на бензин. Электричество стоит у нас непомерно дорого - 38 сумов за киловатт. Цены на электричество в богатой Европе те же - три цента за киловатт, при огромной разнице в доходах на душу населения. Вот так узбекский фермер оказался в безвыходном кругу государственных поборов, нереальных цен и злоупотребления властей.
Над тем, кто все-таки решился взять землю в аренду, довлеет постоянный страх перед властью, страх, что землю могут отобрать. А в сельской местности власть имеет свою особенность – она никем не контролируется и крепко связана круговой порукой. Хокимы областные, хокимы районные – это лишь малая часть огромной армии сельских чиновников – коррумпированных, бессовестных, разжиревших. И это чиновничество имеет все возможности для ограбления так называемого фермера. Пусть только он попробует пожаловаться на кого-либо из них – из-за нарушения договора или высокого уровня поборов, - его живо скрутят, заведут уголовное дело и - поминай, как звали. В лучшем случае бедняга лишится своего земельного участка.
Бедственное положение арендаторов непосредственно отражается и на земле, которая с каждым годом все более истощается, становясь бесплодной. 19 октября, выступая на сессии Ферганского областного Кенгаша (Совета – Ред.), Ислам Каримов заявил, что в последние пять-шесть лет урожайность хлопка снижалась, и это снижение составило в среднем шесть центнеров с гектара. Он обвинил хокима области в «поверхностном подходе» к вопросу создания фермерских хозяйств и в тот же день его сместил. За пять дней до этого такое же обвинение он предъявил хокиму Андижанской области, сказав: «В то время, когда в стране осуществляется широкомасштабное реформирование сельского хозяйства, в Андижанской области пытаются сохранить старую систему управления, наблюдаются случаи препятствования развитию фермерского движения». И хоким Андижанской области тоже слетел со своей должности.
Но очевидно, что дело не только в нежелании или некомпетентности местных руководителей, которые, по словам Каримова, «не умеют вселить чувство истинного собственника земли и имущества». Если завтра сместить полностью всех хокимов и на их месте поставить новых, то положение вряд ли изменится. Не лучше ли признать, что реформы, связанные с созданием так называемых фермерских хозяйств, изначально носили волюнтаристский характер и противоречили всем законам рыночной экономики? Руководство республики хотело найти новый оригинальный путь развития, предусматривающий директивное управление рыночным хозяйством. Затея провалилась, поскольку была основана не на экономических законах, а на зыбком песке волюнтаристских убеждений.
Результат этих действий, которые наш президент называет «широкомасштабными реформами», сегодня можно видеть на рынках Ташкента. Всякая реформа должна способствовать повышению благосостояния народа, а нынешняя стимулировала обвал жизненного уровня населения. Цены крайне высоки и не исключено, что будут расти еще, так как эти реформы способствуют не увеличению производительности сельского хозяйства, а увеличению цен.
В своем недавнем выступлении президент Каримов в качестве примера роста благосостояния сельского населения указал на уровень обеспечения его питьевой водой, который, по его словам, достиг 84 процентов. Но ведь это ужасно, поскольку получается, что 16 процентов сельских жителей не имеют доступа к питьевой воде. Однако мне кажется, что даже эти данные являются завышенными. Вероятно, речь идет о прокладке водопроводных труб, а это не одно и то же, поскольку сегодня в негодность приходит уже вся существующая система водоснабжения в республике. Государство перестало заниматься ремонтом ирригационных сооружений. Лотки разрушены и растащены, трубы разворовываются на металлолом, оставшиеся проржавели, во многих местах они забиты илом, никто и не думает их ремонтировать, насосы не работают - нет ни обслуживающего персонала, ни электроэнергии. Я не рекомендую пить даже ту воду, которая подается по трубам, так как наши санэпидстанции фактически не работают. Но даже если они иногда начинают бить тревогу и писать во все инстанции о палочках холеры и многих других, то их сотрудников вызывают в прокуратуру и строго предупреждают: «Не смейте паниковать и вводить правительство в заблуждение».
Я получаю много писем из областей, и почти во всех содержатся жалобы на отсутствие питьевой воды. Вот заявление собрания схода граждан махали «Олимлар» Галляаральского района Джизакской области. Люди просят помочь им в обеспечении питьевой водой. Сегодня им надо ходить за водой около километра. Другое заявление тоже из этой области, из махалли «Бахт» того же района - 49 подписей. Тоже просят воды. Краны есть, трубы есть, а воды в этих трубах нет. Раз в неделю подается вода, но пить ее нельзя, потому что она наполовину смешана с ржавчиной и илом.
В советское время в Джизакской области было проложено 820 километров водопроводных труб, и область была практически полностью обеспечена водой. За пятнадцать лет после распада СССР эта система оказалась фактически разрушена. Хоким области Яманкулов, пользующийся особым расположением президента, не только избежал наказания за разрушение вверенного ему хозяйства, но даже был назначен сенатором. Бывший вице-премьер Исмаил Джурабеков, отвечавший за водное хозяйство республики, больше заботился о собственном обогащении и благополучии двух сыновей, которые катались на «хаммерах» стоимостью в 120 тысяч долларов. Он был смещен, и на него было заведено уголовное дело по статьям «хищение», «мошенничество», попросту говоря, за воровство на государственном уровне. Однако он тоже был прощен и освобожден от уголовной ответственности по амнистии. Таким же вором оказался и бывший вице-премьер, затем хоким Ташкентской области Туляганов. Недавно он был осужден на 20 лет… условно (в Узбекистане и такое бывает!). Таковы нравы. А пока фермеры бедствуют, руководящие ими чиновники обогащаются.
Но узбекское село страдает не только от недостатка воды, но и от недостатка электроэнергии. Не только в селах, но и во многих крупных городах подача электричества лимитирована. Объясняется это тем, что за последние 15 лет у нас не построено ни одной электростанции и производство электроэнергии не увеличилось ни на один киловатт. Обратите внимание на динамику производства электроэнергии в Узбекистане: 1990-й год – 54 млрд. кВт/ч, 1992-й – 50,9, 1994-й – 47,7, 1998-й - 45,9, 2001-й – 48. То есть, за последние пятнадцать лет производство электроэнергии даже снизилось. Не случайно президент обходит молчанием проблему энергоснабжения села. Республике предстоят катастрофические годы. Практически вся электроэнергия производится на ТЭС, работающих на газе, запасы которого неуклонно истощаются. Кроме того, ТЭС потребляют много воды при производстве энергии, и, конечно, в засушливые годы при общей нехватке воды страдать будет население, которому электричество будут отключать в первую очередь.
Сегодня в селах не работает телевидение, компьютеры, бытовая техника, поскольку там нет электроэнергии. Недавно в Ташкенте была устроена выставка западной техники для сельского хозяйства, но поскольку вся эта великолепная техника (по обработке и переработке сельхозпродукции) работает на электричестве, то ее нельзя внедрить в нашем селе. Вот если бы она работала на дровах или на кизяке, тогда другое дело...
Все материалы о реальном экономическом положении республики засекречены. По мнению властей, народ не должен знать факты, ему достаточно уметь читать лозунг: «Узбекистан - страна с великим будущим». Но ведь шила в мешке не утаишь, и люди сами видят полный провал реформ и пустоту обещаний. Думаю, что власти напрасно пытаются скрывать очевидное. Из-под палки работать никто не будет, а большая часть ресурсов административно-директивного управления экономикой уже исчерпана. Я считаю, что только в демократическом обществе, гарантирующем фундаментальные права человека, смогут раскрыться творческие силы нашего народа, его созидательная энергия. Поэтому самым актуальным вопросом политической жизни в настоящее время является демократизация общества. Это главное условие обеспечения достойной жизни узбекского народа и его достойного будущего.
