Базовый вопрос. Появятся ли в киргизском Оше российские военные?
В понедельник СМИ распространили информацию о том, что Москва и Бишкек ведут переговоры о размещении второй российской военной базы в Кыргызстане. Об этом заявил киргизский премьер-министр Сапар Исаков. Ничего конкретного он, впрочем, не сообщил, заметив лишь, что стороны продолжают консультации по этому вопросу.
Собственно, новостью высказывания премьера можно признать лишь условно – еще в июле президент республики Алмазбек Атамбаев признал целесообразность появления российских военных на юге страны – в киргизской части Ферганской долины, где существует наибольшая угроза возникновения религиозных или межэтнических конфликтов. Речь идет о втором по величине городе республике – Оше, где уже в постсоветское время неоднократно происходили межэтнические столкновения. Здесь как нигде сказывается влияние Афганистана, который хоть и не граничит с Киргизией непосредственно, но тем не менее является постоянным источником напряженности, поставщиком наркотиков и различного рода экстремизма.
В советское время в Оше, где сходятся транзитные пути из Узбекистана, Таджикистана и Китая, размещалась мотострелковая часть и погранвойска. Практически вся военная инфраструктура была с тех пор законсервирована, в отличие от других объектов, оставшихся со времен СССР и ныне отданных на откуп коммерсантам.
Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, которого журналисты попросили прокомментировать слова Исакова, переадресовал всех интересующихся данным вопросом в Минобороны и МИД, которые от комментариев воздержались. Думается, чиновникам этих министерств на самом деле нечего добавить помимо того, что озвучил киргизский премьер – вопрос о второй базе, действительно, прорабатывается, но на данном этапе он представляет интерес прежде всего в геополитическом плане. А непосредственный статус военного объекта, количество военнослужащих, которые будут там размещены, и срок их пребывания – это все детали второго плана.
От военного присутствия к созданию полноценной базы
На сегодняшний день Россия имеет за рубежом (если не считать территории с неопределенным статусом – Приднестровье, Южную Осетию и Абхазию) четыре военные базы, располагающиеся по периметру, как бы разделяющему Россию и страны исламского мира – в Сирии, Армении, Таджикистане и Киргизии. Летом этого года министр обороны России Сергей Шойгу объявил, что Москва намерена усиливать свои военные базы в Таджикистане и Киргизии новейшими вооружениями, чтобы воспрепятствовать переносу террористической активности из Афганистана в центральноазиатский регион.
Еще раньше, в феврале, на встрече Владимира Путина с президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном была достигнута договоренность, что возможности российской 201-й базы – самого крупного и дееспособного военного формирования России за рубежом – будут использованы в том числе и для охраны границы с Афганистаном. В чем будет заключаться использование этих «возможностей» – не конкретизировалось, однако сам факт того, что спустя более десяти лет российские солдаты могут вернуться на берега Пянджа, говорит о том, что военное присутствие России намерено расширяться в южном направлении вплоть до границ бывшего СССР и далее. В данном случае все будет зависеть от требований оперативной обстановки.
В эту провозглашенную Кремлем доктрину полностью вписывается и появление полноценной военной базы России в Киргизии. Несмотря на присутствие российских военных в республике, причем сразу в нескольких ее частях (под Бишкеком, на Иссык-Куле, в Чалдоваре и в Майлуу-Суу), все они, даже собранные под крышей «объединённой российской военной базы», по статусу до реальной военной базы не дотягивают ни по количеству личного состава, ни по материально-техническому обеспечению, ни по поставленным перед ними задачам. Одно дело – заниматься исключительно логистикой и связью или испытывать водолазные костюмы, и совсем другое – утверждать военное присутствие ядерной державы в одном из самых взрывоопасных регионов мира.
То есть, по сути, как такового российского военного контингента нет, и, рассуждая о возможности его размещения в республике, Владимир Путин говорил в начале года, что это будет напрямую зависеть от «обеспечения безопасности в самой Киргизии». В Канте российские военные обосновались по просьбе самого Бишкека, после того как в 1999-2000 годах на киргизскую территорию проникло несколько исламистских банд из Афганистана, что вызвало необычайный переполох во всем регионе, несколькими годами ранее пережившем кровопролитную междоусобицу в Таджикистане.
Контролировать угрозы – внешние и внутренние
Сегодня ситуация складывается так, что Афганистан, куда с Ближнего Востока постепенно смещается зона основной активности исламистов, может вновь стать источником постоянных угроз для безопасности соседних с ним государств. В первую очередь это касается Таджикистана, власти которого совершенно подавили всякую гражданскую активность в стране и продолжают усиливать нажим на собственное население. Делается это зачастую именно под лозунгами обеспечения мира и стабильности, но в итоге такое давление при попадании малейшей искры извне может обернуться возобновлением гражданского противостояния. В такой ситуации российская база окажется здесь единственным стабилизирующим фактором, но хватит ли ее потенциала, чтобы оградить Душанбе и от внешних, и от внутренних угроз – большой вопрос.
Другие граничащие с Афганистаном постсоветские республики – Узбекистан и Туркмения – тоже не застрахованы от исламистской угрозы с юга. Но если Ташкент, располагая относительно боеспособной армией, сумел оградиться от Афганистана укрепленным барьером, то 750 километров афганской границы с Туркменией потенциально являются не менее опасным участком, чем тот, который проходит в Таджикистане по берегам Пянджа. По крайней мере, в последние годы здесь регулярно происходят боестолкновения, и гибнут туркменские пограничники. И хотя у республики, очевидно, не хватает квалифицированных кадров для защиты своих рубежей, Ашхабад совсем не торопится призывать на помощь иностранных военных – во всяком случае на встрече Владимира Путина и Гурбангулы Бердымухамедова 2 октября афганская тема хоть и поднималась, но никакие практические действия не обсуждались.
В то же время Россия все же намерена укреплять свое военное присутствие и с западных подступов к Средней Азии. Удачный опыт запусков крылатых ракет из акватории Каспийского моря подтолкнул Кремль к созданию новой военно-морской базы на Каспии. Ожидается, что ее строительство будет завершено до 2020 года, и база станет «более продвинутой», чем аналогичные военные объекты на Черном, Балтийском или Северном морях. С ее помощью Россия сможет одновременно контролировать ситуацию и на Ближнем Востоке, и в Средней Азии, которая таким образом почти целиком попадает в зону действия российских крылатых ракет «Калибр».
Тем не менее, все вышесказанное никак не отменяет важность создания нового форпоста России в Киргизии, которая, похоже, является единственной страной региона, готовой и дальше принимать у себя российских военных. И неважно, под какой вывеской может быть введен в республику новый контингент – собственно российской или в рамках коллективных сил ОДКБ, членом которой Киргизия тоже является. Ранее против появления в Оше российской базы категорически выступал президент Узбекистана Ислам Каримов, явно не желавший, чтобы третья сторона каким-то образом была посвящена в многолетний узбекско-киргизский конфликт вокруг спорных участков совместной границы.
Но руководство в Ташкенте сменилось, а пограничный спор после подписания соответствующего межгосударственного договора утратил свою остроту. Поэтому и особых возражений со стороны Узбекистана относительно новой базы ждать, видимо, не стоит. Так что ключевой в данном вопросе представляется позиция нового президента Киргизии, которого граждане республики пойдут выбирать 15 октября.
Пётр Бологов
