Сегодня, 26 сентября, международная правозащитная организация Human Rights Watch представила в Варшаве доклад «До самого конца. Лишение свободы по политическим мотивам в Узбекистане». 121-страничный доклад основан на 150 углубленных интервью с родственниками политических заключенных, их адвокатами, правозащитниками, учеными и бывшими чиновниками Узбекистана. Как сказал «Фергане.Ру» Стив Свердлоу, автор доклада, работа над докладом шла несколько лет.

- Мы использовали информацию, которой с нами делились бывшие политзаключенные, вышедшие на свободу за последние 2-3 года, это десять человек: Турабой Джурабоев, Норбой Холжигитов, Абдурасул Худойназаров, Махмадали Махмудов, Фарходхон Мухратов, Каюм Ортиков, Нематжон Сиддиков, Мутабар Таджибаева, Санжар Умаров и Гульназа Юлдашева. Но мы говорили не только с родственниками заключенных и теми, кто освободился, но и с адвокатами, правозащитниками. Мы провели очень тщательную дискуссию с чиновником, который семь лет проработал в тюремной системе Узбекистана.

- Как вам удалось разговорить родственников? Они на что-то надеются - или как раз потеряли надежду, раз согласились на интервью?

- Я считаю это одной из наших побед - многие родственники сумели преодолеть свой страх и активизировали свою деятельность, например, семья Мухаммада Бекжана. Они молчали все 15 лет его заключения, а потом пришли к нам и сказали: знаете, мы делали, как нам советовали дипломаты, мы хранили молчание. И к чему это привело? К продлению срока? (М.Бекжану добавили пять лет за месяц до освобождения - ред.) Люди начинают понимать, что «мягкий подход» ни к чему не приводит. В процессе нашего исследования мы видели, как они решались свидетельствовать и бороться за освобождение своих родных, и это было проявлением мужества.

Айгуль Бекжан: «Я надеюсь, что отец вернется»

На презентацию доклада ХРВ в Варшаву приехала дочь журналиста и оппозиционера Мухаммада Бекжана, Айгуль. Спецслужбы Узбекистана выкрали Бекжана, главного редактора газеты «Эрк», когда он жил с семьей на Украине, и обвинили в причастности к взрывам в Ташкенте 1999 года. Бекжан полностью отрицал все обвинения. Во время следствия его жестоко пытали, в августе 1999 года приговорили к 15 годам заключения. В 2003 году по амнистии Бекжану сократили срок, должны были освободить в феврале 2012 года, но в январе 2012 года он был еще раз осужден на пять лет по ст.221, «неповиновение законным требованиям администрации».

- Нас три сестры, и никто из детей не видел отца уже 15 лет, с тех пор, как его посадили. Мы сейчас американские граждане, а мама специально оставила себе украинское гражданство, чтобы иметь возможность ездить в Узбекистан на свидания. Последний раз она была там два года назад. Я несколько раз пыталась поехать, но мне отказывают в визе.

- Почему у мамы украинское гражданство?

- Она украинка. Когда мы бежали из Узбекистана на Украину, у нее был еще советский паспорт, и мама оформила себе гражданство. Мы лет пять там прожили до того, как папу выкрали.

- Мама видела отца два года назад?

- Да. И она его просто не узнала. Но он все равно выглядел немного лучше по сравнению с тем временем, когда ему добавили пять лет. Тогда он весил 60 кг при росте 183 см, как после концлагеря. У него паховая грыжа, а его заставляют работать на кирпичном заводе. У отца проблемы с печенью, он переболел туберкулезом. Мама говорит, что ситуация очень тяжелая, и смотреть на него без слез невозможно.

- Вам известно, за что именно ему добавили пять лет? В чем заключалось неповиновение требованиям администрации?

- Никто этого точно не знает. Мы делали запрос, но нам не ответили. Я знаю, что там находят пустяковые причины: надел белую футболку или морковь неправильно почистил… Кажется, у папы тоже была какая-то мелочь, вроде того, что у него был неправильный инструмент для стрижки ногтей. Не тот, что нужно.

- Как вы получаете от него информацию?

- Через его родственников (Мухаммад Бекжан - брат оппозиционера, лидера «Народного движения Узбекистана» Мухаммада Салиха, который сегодня живет в Турции - ред.). Там живут два брата отца, их дети (оба брата Салиха, которые сейчас на свободе, в свое время тоже отсидели - ред.). Когда мама едет, то пересылает ему наши письма, но я не знаю, доходят ли они до него: бывает, что тюремное начальство решает не передавать письмо. И он сам иногда передает записки, но очень редко. Его записки очень короткие, и он почти ничего не говорит о своем здоровье, потому что знает, что тогда их не передадут.

Сейчас мама в Узбекистане, 29 сентября должно быть свидание. Мы ждем известий.

- Вы не боитесь, что после вашего участия в презентации доклада о политических заключенных ее не пустят?

- Я очень переживаю, да. Но я также надеюсь, что, может, это, наоборот, подействует. Нас все эти годы запугивали, требовали, чтобы мы держали язык за зубами, мол, будет хуже. Но когда отцу перед освобождением добавили еще пять лет - мы уже не знаем, что еще может быть хуже. Я обращаюсь к международным организациям, рассказываю историю нашей семьи, говорю - мы есть, мы семья, которая когда-то была счастлива. И я очень надеюсь, что отец будет свободен и будет жить с нами, в США.

«Мухаммад Бекджанов – это лишь один из тысяч реальных или мнимых оппонентов правительства и критиков власти, которых правительство Узбекистана с начала 1990-х гг. отправило за решетку по политически мотивированным обвинениям, - говорится в докладе ХРВ. - Среди жертв репрессий имеются представители широких категорий, включая правозащитников, журналистов, активистов политической оппозиции, религиозных лидеров и верующих, деятелей культуры, художников, предпринимателей и других, лишенных свободы за одну лишь мирную реализацию ими права на свободное выражение мнений и за то, что правительство причислило их к «врагам государства».

О пытках в Узбекистане. Видео «Хьюман Райтс Вотч»

Правозащитники утверждают, что в Узбекистане сегодня - тысячи политических заключенных. В докладе «До самого конца» рассказываются и задокументированы конкретные истории 34 человек, которые сегодня находятся в заключении по политическим мотивам, некоторые - например, Мурод Джураев, - сидят уже более 20 лет.

Среди них - 15 правозащитников: Азам Фармонов, Мехринисо Хамдамова, Зульхумор Хамдамова, Исроиолджон Холдоров, Носим Исаков, Гайбулло Джалилов, Нуриддин Джуманиязов, Матлюба Камилова, Ганихон Маматханов, Чуян Маматкулов, Зафарджон Рахимов, Юлдаш Расулов, Бобомурод Раззоков, Фахриддин Тиллаев, Акзам Тургунов.

Пятеро журналистов: Солиджон Абдурахманов, Мухаммад Бекжанов (Бекжан), Гайрат Михлибоев, Юсуф Рузимурадов, Дилмурод Саидов.

Четверо оппозиционеров: Мурод Джураев, Самандар Куканов, Кудратбек Расулов, Рустам Усманов.

Трое – независимые религиозные деятели: Рухиддин Фахриддинов, Хайрулло Хамидов, Акрам Юлдашев.

Еще семеро – это те, кого правительство считает критиками власти или свидетелями андижанской бойни 13 мая 2005 года: Дилором Абдукодирова, Ботирбек Эшкузиев, Бахром Ибрагимов, Даврон Кабилов, Эркин Мусаев, Даврон Тоджиев, Равшанбек Вафоев.

«Список людей, осужденных в Узбекистане по политически мотивированным обвинениям, не исчерпывается названными выше лицами, и выбор конкретных персоналий не означает, что их истории важнее других. Напротив, судьба этих 34 заключенных, представляющих все регионы страны, проливает свет на более общие тенденции политических репрессий в Узбекистане и попытку правительства подавить широкий спектр независимой деятельности, происходящей вне рамок жесткого контроля государства. Одновременно многие истории служат иллюстрацией выдающихся таланта, креативности и вклада независимого гражданского общества Узбекистана в гражданское развитие страны, а также огромных потерь, вызываемых продолжающимся лишением их свободы», - говорится в докладе «Хьюман Райтс Вотч».

На фото — некоторые из узбекских политзаключенных. В верхнем ряду слева направо: Азам Фармонов, Гайбулло Джалилов и Мухаммад Бекжан. Внизу — слева направо: Исроилжон Холдоров, Мурод Джураев и Дилором Абдукодирова

Из 34 заключенных, чьи истории задокументированы:

- по меньшей мере, 29 делали заявления о применении к ним пыток и недозволенном обращении в период досудебного содержания под стражей и в местах отбывания наказания;

- по меньшей мере, восьми отказывали в доступе к адвокату на решающих этапах следствия или суда, в том числе после осуждения, когда дополнительные тюремные сроки были добавлены к их первоначальным приговорам;

- по меньшей мере, восемь содержались во временной полной изоляции, длительностью более чем разрешено законодательством Узбекистана и международным правом;

- по меньшей мере, шестеро находятся за решеткой 15 лет или более, в том числе Мурод Джураев и Самандар Куканов – свыше 20 лет, 22 человека получили сроки от 10 лет лишения свободы;

- по меньшей мере, девять человек возрастом старше 60-ти лет, четыре женщины, что дает им право на ежегодную амнистию, однако всем в амнистии неоднократно отказывали, нередко под предлогом незначительных нарушений правил внутреннего распорядка;

- по меньшей мере, одиннадцати заключенным произвольно добавляли срок в период отбывания наказания на основании неопубликованных, неконкретных и неоправданно широких «нарушений правил внутреннего распорядка». Нескольким срок добавляли неоднократно, одному осужденному – четырежды.

- по меньшей мере, у 15-ти имелись или имеются серьезные проблемы со здоровьем, такие как туберкулез, повреждение нервной системы, переломы костей, гипертония, сердечные приступы, язва желудка;

- по меньшей мере, девять утверждают, что они были лишены доступа к экстренной медицинской помощи;

- по меньшей мере, 12 говорят, что они были подвергнуты жестокому, бесчеловечному и унижающему достоинство наказанию посредством длительного воздействия тепла и холода или длительного одиночного содержания в штрафном изоляторе;

- по меньшей мере, четверо отбывают или отбывали часть своего срока в Жаслыкской колонии, которая более десяти лет известна благодаря громким заявлениям о применении пыток и недозволенного обращения и призывам закрыть ее со стороны различных правительств и международных органов;

- пятеро были похищены на территории других стран, включая Казахстан, Кыргызстан и Украину, и принудительно возвращены в Узбекистан без каких-либо юридических процедур или в рамках процедур, которые не соответствовали международным нормам о правах человека;

- по меньшей мере, один осужденный подвергся насильственному исчезновению: власти настолько долго ничего не сообщают о его судьбе и местонахождении, что неясно – жив этот человек или мертв.

- Вы требуете немедленного освобождения политзаключенных, причем безо всяких условий, - задаем вопрос автору доклада Стиву Свердлоу. - Но узбекская сторона неоднократно заявляла, что политзаключенных у них нет, что все сидят за конкретные уголовные или экономические преступления. Какой механизм вы предлагаете, чтобы разорвать этот замкнутый круг? Пересмотреть дела всех, кто был замечен в политической или правозащитной деятельности до заключения, кто критиковал режим? Пересмотреть дела тех, кому добавили срок за неподчинение тюремной администрации? Составлять поименные списки тех, кого нужно немедленно освободить?

- Во-первых, что касается 34 нынешних заключенных, о которых мы пишем в докладе, - мы призываем к их немедленному освобождению и считаем, что никакой механизм тут не нужен: у узбекской стороны есть все факты, подтверждающие необходимость их немедленного освобождения.

Мы понимаем проблему. Как бороться с принятой в Узбекистане практикой политически мотивированного заключения? У нас собрано достаточно информации, чтобы прийти к выводу: система, которая привела к заключению этих людей, не функционирует в соответствии с Конституцией и международными нормами. Суды, которые состоялись много лет назад, не отвечают международным стандартам, поэтому людей нужно, прежде всего, освободить. И если у узбекской стороны есть основания думать, что кто-то из заключенных совершил акт насилия или причастен к актам насилия, то она должна создать условия для объективного расследования и потом уже говорить о новом судебном процессе или новом обвинении.

Все пять лет после снятия санкций Евросоюза мы наблюдаем, как узбекское правительство каждые шесть месяцев или раз в году освобождает одного политзаключенного. Очень часто - при условии, что этот человек немедленно покинет страну, как это было с Санжаром Умаровым, или отпускают человека, который находится на грани жизни и смерти и уже не может вернуться к своей правозащитной работе или возобновить гражданскую активность. (правозащитник Абдурасул Худойназаров умер от рака через 26 дней после освобождения в мае 2014 года. В течение восьми лет его просьбы о медицинской помощи игнорировались тюремщиками - ред.)

Мы хотим, чтобы узбекское правительство серьезно отнеслось к нашим заявлениям и освободило всех 34 человек. Президент Каримов может это сделать в один миг, если захочет. И мы думаем, что Европа, США и все партнеры Узбекистана должны открыто заявлять, что если политзаключенные не будут немедленно освобождены, то это скажется на отношениях с Ташкентом.

Полностью текст доклада Human Rights Watch «До самого конца. Лишение свободы по политическим мотивам в Узбекистане» можно прочитать на сайте ХРВ (англ.).

Краткое содержание доклада по-русски, а также рекомендации ХРВ правительству Узбекистана, Евросоюзу и отдельным государствам-членам ЕС, а также США и ООН можно прочесть на нашем сайте (рус., .pdf).

Мария Яновская

Международное информационное агентство «Фергана»