С каждым годом в Кыргызстане проходит все больше митингов и других протестных акций. По данным ОО «Market Intelligence», в 2008 году в Кыргызстане прошло 20 митингов, в 2009-м уже 74, в 2010-м - 685, в 2011-м их количество достигло полутора тысяч. За первое полугодие 2012-го, по данным Министерства внутренних дел Кыргызстана, в стране было проведено 646 митингов. С количественным ростом началось, так сказать, качественное изменение митингов. Так, начиная с 2005 года, организаторы стали использовать так называемый ОБОН - «Отряды баб особого назначения».

Цель этих «боевых подруг» - не только выйти на митинг и проорать о несправедливости. ОБОН устроен сложнее, чем просто толпа крикливых баб, среди них есть лидеры и «пушечное мясо», из ОБОНа можно попасть в политику, свой ОБОН есть в каждом регионе.

В этом году в Кыргызстане Центр помощи женщинам презентовал Отчет «ОБОН «как зеркало...»: развитие политического активизма или использование женского ресурса для целей групп интересов [в] Кыргызстане».

Авторы Отчета отмечают, что приметной особенностью акций протеста на протяжении последних лет оказалось участие в них женщин. Явление стало массовым и известным широкой публике в 2005 году, когда в публикациях СМИ появилось слово «пикетчицы». Так называли женщин, продававших свои услуги по участию в митингах и часто выступавших группами. Позже с трибуны парламента Дооронбек Садырбаев, политик и кинорежиссер, иронично и по аналогии с известной аббревиатурой ОМОН (отряд милиции особого назначения) окрестил эти группы «отрядом баб особого назначения», или ОБОН. Именно эта терминология сегодня прочно вошла в повседневный лексикон и широко используется прессой и населением.

Структура групп ОБОНа может существенно различаться в разных регионах. Например, исследователями было отмечено, что в одних областях действуют более сплоченные группы, состоящие из нескольких лидеров, действующих сообща, и их единая группа поддержки. В других областях ОБОН - это самостоятельные лидеры, каждый из которых имеет собственную группу поддержки. И те, и другие могут в кратчайшие сроки организовать массовые и дерзкие акции протеста, в том числе связанные с провокациями на крупных митингах и захватом и разграблением зданий.

Фото Радио Свобода

Немаловажно, что некоторые из бывших и действующих лидеров ОБОНа сегодня находятся на всех уровнях государственной власти и местного самоуправления, включая Жогорку Кенеш (парламент), министерства, аппараты областных губернаторов, мэрии, районные кенеши (советы) и айыл окмоту (сельские управы); а также в руководящих составах политических партий. При этом наивно полагать, что те лидеры ОБОНа, кто не имеет официальной должности, не обладают серьезным влиянием и возможностями. По свидетельству многих респондентов, лидеры ОБОНа обладают серьезным влиянием на руководство областей (а значит, практически на любые структуры власти внутри области), а также получают от представителей власти знаки внимания - как неформальные, так и формальные (приглашения на тои (праздники с угощением), подарки, награды, грамоты, включение в состав делегаций, путевки на отдых и т.д.).

Если в начале набор участников ОБОНа происходил либо так, либо путем индивидуального убеждения - возможно, с использованием шантажа или принуждения, - то в последнее время участие в ОБОН стало привлекательным способом заработка, в то время как возможность организации группы ОБОНа рассматривается некоторыми как достаточно прибыльная бизнес-перспектива.

Появление независимых и множественных групп ОБОНа, их агрессивное поведение по продвижению своих услуг, появление прайс-листов, а также достаточно высокий уровень организации групп с элементами контроля качества, высокая скорость предоставления услуг – свидетельства развития рынка услуг ОБОНа, привлекательности этого вида бизнеса и развития конкуренции между его представителями. Условия для развития бизнеса самые благоприятные – высокий спрос на услуги в условиях перманентного политического кризиса, практически неисчерпаемое предложение основного ресурса - рабочей силы, а также задействованные схемы прикрытия («крышевания») и инертность государства в качестве регулятора рынка и блюстителя правопорядка.

Бизнес-структуры, так же, как и власть, вынуждены играть по правилам ОБОНа, а именно пользоваться их услугами и, более того, взращивать свои подобные группы для защиты и продвижения собственных интересов.

В качестве причин возникновения и существования ОБОНа называются: бедность и безработица, коррупция и беззаконие, политическая нестабильность, слабость власти и заказ, политическая воля руководителей страны, потребность женщин в самореализации и женское лидерство.

Фото © ИА «Фергана»

Чтобы полнее понять суть ОБОН, «Фергана» задала несколько вопросов двум авторам Отчета: директору Общественного Объединения «Центр помощи женщинам» Айгуль Алымкуловой и гендиректору Общественного фонда «AMAZonA.KG» Джамиле Айтматовой.

- Почему вы решили заняться исследованием феномена ОБОН?

Айгуль Алымкулова: Это явление давно привлекало наше внимание. Несмотря на то, что оно широко распространено в стране, этой темой никто не занимался ранее, никто не изучал. С другой стороны, нас эта тема интересовала, так как она женская, и нам было интересно, откуда берутся эти женщины, на кого они работают, что происходит с этими женщинами в ОБОНе.

Джамиля Айтматова: Мы сами столкнулись с ОБОНом, когда была попытка рейдерского захвата офиса Красного полумесяца в 2011 году. Там работала наша коллега, и в тот день она позвонила нам и попросила о помощи. Мы подъехали к офису, а там стояли эти женщины, шум и гам до неба, мы пытались прорваться вовнутрь, но нас не пускали. В тот день мы воочию увидели ОБОН, попав в самую гущу событий...

- Как вы находили женщин для проведения исследования?

А.Алымкулова: Это было самое сложное: определить, кто относится к ОБОН. Понятно, что явление новое и системно не описанное, и поэтому у каждого было свое определение этого явления. Даже те, кто достаточно продвинут в гражданском секторе, затруднялись ответить, кто такие люди из ОБОНа. Мы пытались найти определение, провели несколько интервью с разными людьми (политиками, правозащитниками, милицией), чтобы определить, что же то такое. В итоге мы дали следующее определение ОБОН – это люди, действия которых выходят за рамки закона и услуги которых оплачиваются. Вот два основных критерия.

Когда мы начали исследование, оказалось, что люди на местах, в деревнях знают, кто такие ОБОН, для них это вполне определенные личности: в каждой области есть несколько лидеров, они известны как ОБОН, они организуют акции, сами в них участвуют. Найти этих женщин и договориться с ними нам помогли местные НПО. Это были глубинные интервью один на один. Правда, некоторые женщины в середине интервью начинали чего-то бояться, убегали, кто-то начинал кричать, что «я не ОБОН, ОБОН – это другие». Положительная самоидентификация в качестве ОБОН встречалась крайне редко. Но даже когда женщины признавались, то спрашивали: «А что плохого мы делаем? Наша работа не отличается от PR-агентств, мы даже делаем ее дешевле и быстрее». ОБОН, действительно, использует хорошие технологии: умеют вбросить информацию, владеют технологией убеждения. Женщины из ОБОН способны вывести обычных людей на митинги - многие из них хорошие агитаторы. Они ведь активные люди, обладающие хорошим ораторским даром, они могут выходить на лиц, принимающих решения, и убеждать тех организовывать что-то.

ОБОН – это хороший рынок, там существует свой спрос, свое предложение, на этот рынок легко войти, там прописаны свои процедуры, по которым работают женщины. Существует такое мнение, что любая уважающая себя партия, любой политический лидер имеет свои связи в ОБОН, а некоторые даже имеют свой собственный ОБОН.

- Откуда взялся ОБОН? Это эксклюзивное кыргызстанское явление?

А.Алымкулова: Название эксклюзивное. Но подобные группы существуют и в других странах. На эту тему я опрашивала своих коллег по всему миру. Чаще всего мне рассказывали о постсоветском блоке, когда бабушки-пенсионерки выходят на митинги. Возможно, они не являются оплаченным ОБОНом, они активны сами по себе. Как мне рассказали в Варшаве, в Польше их называют «мохеровые береты». То есть технологии существуют. Просто у нас легче ОБОН организовать. Например, как ты привезешь в Москву такое количество сельских женщин? Там сразу спросят прописку!

Считается, что ОБОН появился в 2005 году, но мы полагаем, что раньше. Говорят, что в событиях в Аксы с участием Азимбека Бекназарова в 2002 году также были задействованы женщины, - и это можно считать прообразом нынешнего ОБОНа.

- В чем плюсы использования ОБОНа?

А.Алымкулова: В любой культуре есть уважение к пожилой женщине, определены нормы поведения по отношению к ней, и поэтому с точки зрения технологий использование таких женщин - достаточно умное и эффективное решение. Немаловажно, что в женщину не будут стрелять. Если мужчина будет себя вести так, как ведет себя ОБОН, то к нему будет совершенно другое отношение - как со стороны общества, так и со стороны правоохранительных органов. «Скрутить» мужчину сложности не представляет, а вот с женщиной так не поступят. ОБОН удобен еще и тем, что эти женщины выглядят и действуют, как представители народа. Это люди от сохи, которые в действительности знают сельскую жизнь, и когда они выходят на митинг, создается ощущение, что выходит сам народ и выражает свое мнение. Человек посторонний может подумать, что народ на самом деле думает то, что выкрикивает ОБОН.

А.Алымкулова: Зависит от того, какое положение женщина занимает в структуре ОБОНа. Там две основные группы. Это лидеры - они могут прийти в ОБОН из номенклатуры или выйти «из народа», - но они выделяются из толпы. Для некоторых из них ОБОН – это трамплин, возможность показать себя, и они могут изначально приходить со своими ресурсами, властью, знакомствами с политическими лидерами, то есть обладать потенциалом. Лидеры связываются с заказчиками, получают деньги. Вторая группа – это те, кто составляет толпу на митингах, обычные женщины, которые таким образом зарабатывают деньги. Есть там и другие роли: ораторов, наблюдателей.

Как правило, лидеры - это сельские женщины, жительницы районных центров от 35 до 55 лет. «Массовка» немного моложе - 25-45 лет. Но не стоит забывать, что к ОБОН могут присоединиться и пенсионерки, которым никогда не помешают лишние 100 сомов, ведь ОБОН – это механизм выживания, это наша экономическая реальность.

Среди лидеров ОБОНа есть женщины и с высшим образованием, есть и не окончившие школу. Тут все зависит от личностных качеств, это волевые, сильные люди, понимающие человеческую психологию, обладающие ораторским мастерством. Они четко отслеживают, какое воздействие они оказывают на толпу во время митинга.

Иногда лидеры разного ОБОНа объединяются. Например, в Нарыне есть группа «Беш катын» («Пять женщин»). При необходимости, когда воздействие должно быть мощнее, они действуют сообща.

Надо конкретизировать, что мы имеем в виду под ОБОН. Кто-то из них выполняет заказ - но вместе с ними могут работать те, кто пришел по убеждению. Вспомните, что было в Тейите в апреле 2010 года, когда в селе еще был Бакиев, - его плотным кольцом окружили женщины, и никто не мог подойти к президенту, потому что они за него насмерть стояли. И там, я думаю, было много женщин, которые пришли добровольно, не за деньги.

Фото Азаттык

- Но вы сами себе противоречите. Вы же говорите, что ОБОН получают деньги за свою работу…

А. Алымкулова: ОБОН – это бизнес, и его лидеры играют на разных чувствах других женщин.

Например, говорят, что это «дело чести» - надо выйти и защитить родственника. Клан решает, что надо выйти на митинг за такого-то человека, которого сняли с должности. На сходку приглашают пару активных женщин, потому что об этом человеке они знают все: где родился и рос, кто его друзья и родственники, что он сделал для села. Они владеют информацией и потом вербуют основную массу ОБОНа, которая кричит про несправедливость, но при этом может даже не знать сути вопроса. И когда подходишь к ним и спрашиваешь, о какой справедливости идет речь, эта женщина никогда не ответит, потому что не знает.

Главное отличие ОБОН - это нелегитимные действия, то есть все, что подпадает под статьи административного и уголовного кодексов: хулиганские действия, нарушения общественного порядка, угрозы, шантаж, какие-то физические действия. Запугивания, захват зданий, блокировка дорог, смещение с должностей.

Был случай, когда в одной из областей за неделю сменилось несколько губернаторов. Губернатор был выбран, но он не устроил кого-то, и та сторона наняла ОБОН, который четыре дня орал, плакал, кричал и угрожал. В итоге губернатор сам вышел к народу и отказался от должности. Это было нелегитимно, так как женщины не имели права на него давить.

- Сколько представителей ОБОН в Кыргызстане?

А.Алымкулова: В каждой области точно есть пять-семь известных лидеров. После того, как СМИ начали освещать это явление, ОБОН стал расти, как грибы после дождя. Кто-то считает, что ОБОН есть в каждом селе. Отмечу, что мы делимся не только на Север и Юг, мы больше делимся по кланам и родам. В одном селе проживает 2-3 клана, и каждый хочет выдвинуть своего представителя при местных выборах. Тот клан, который проиграл, не согласен с этим. Они могут взять свой ОБОН - и те сделают так, что кандидат сам откажется от своего места.

Д.Айтматова: Технология ОБОН является хорошим механизмом не только продвижения того, кто им заплатил, но и самих представителей ОБОНа, которые сами идут во власть. Женщины из ОБОНа уже есть в парламенте, правительстве и областных администрациях. Также они представлены на уровне айыл окмоту (сельских управ).

Мы встречались с женщинами, которые начали с верхушки ОБОНа, потом их заметили, и они вошли во власть, некоторые даже стали работать на уровне областного руководства. Причем необходимо отметить, что их внешность может быть очень даже обманчива: совсем не обязательно женщина из ОБОНа выглядит этакой базарной мужеподобной теткой… Есть представительницы ОБОНа с весьма привлекательной внешностью… Разговаривая с ними, совсем не подумаешь, что они могут быть связаны с ОБОНом…

- Сколько ОБОН получает за свою работу?

Д.Айтматова: В среднем 300-500 сомов за один митинг. Деньги дают лидеру, который забирает себе большую часть, а остальное раздает пропорционально работе женщин во время митинга: кто-то больше выступал, кто-то меньше. Например, если лидер ОБОНа получает 25 тысяч сомов, то 15 тысяч из них она может забрать себе, а остальное распределяет между рядовыми членами группы ОБОНа. Стоимость услуг ОБОНа зависит от того, какой эффект хотят получить от митинга.

Заместитель губернатора одной из областей рассказывал нам, что женщины из ОБОНа имеют неплохой заработок, даже по внешнему виду можно вполне сказать, что они стали лучше жить, лучше одеваться. Некоторые из них даже купили себе машины и квартиры. На митинги ходят одни и те же лица - даже чиновники их уже запоминают.

Но ОБОН зарабатывает деньги не только на митингах, они работают и с бизнесом. Например, в одном из областных центров на севере страны есть два конкурирующих рынка. Владелец одного из них пригласил ОБОН и дал им денег, чтобы те «очернили» конкурента. Женщины отправились на рынок и устроили там провокацию. После обеда «очерненный» владелец второго рынка позвал тот же ОБОН и попросил проделать то же самое с конкурентом - и эти женщины так и сделали.

- Изменился ли ОБОН с 2005 года?

Д.Айтматова: Я думаю, что идет технологическое развитие ОБОНа. Раньше они пришли на митинг, покричали и ушли. Сейчас лидеры стали более прозорливые и понимающие, они лучше разбираются в существе дела и используют какие-то технологии.

- Как милиция относится к ОБОНу?

Д.Айтматова: На мой взгляд, после 7 апреля 2010 года милиция полностью деморализована. И зная, что ОБОН нанят тем или иным высокопоставленным человеком, она поостережется его трогать. ОБОН – это столкновение разных сил, чаще - столкновение оппозиции и власти. И неизвестно, кто придет к власти завтра. Сегодня я, думает милиционер, накажу этого человека, а завтра его покровители придут к власти, и меня уволят или осудят.

А.Алымкулова: Связанные с ОБОНом угрозы можно решить через вмешательство правоохранительных органов, но, к сожалению, милиция все время находится между молотом и наковальней.

Фото © ИА «Фергана»

Пока же правоохранительные органы вмешиваться в митинги с участием женщин не спешат. Пример тому - митинг сторонников Камчыбека Ташиева у здания Белого дома 5 и 10 октября этого года, когда митингующие женщины нападали на журналисток. Милиция на это никак не реагировала.

С вопросом, как можно утихомирить женщин, «Фергана» обратилась к опытному силовику, лидеру партии «Ар-Намыс» Феликсу Кулову. «Да, ОБОН пользуется тем, что с ним никто не хочет связываться, - сказал Кулов. - Как действовать милиции? Согласно закону. А как иначе? По-другому не придумаешь. Главное, чтобы агрессия женщин не переходила в физическое применение силы. А если переходит, то с ними надо поступать как с нарушителями, невзирая на пол и возраст. Принудительно пресекать незаконные действия, доставлять в участки», - объяснил политик.

Однажды Кулову пришлось лично столкнуться одной обоновкой и… «ликвидировать» ее: «Это был 2000 год, во время одной из предвыборных кампаний я приехал в Талас. Был организован митинг, но все мужчины разошлись, остались только крикливые женщины. Одна из них начала на меня напирать. Я вначале растерялся и не знал, что делать: драться - позор, убегать – тоже. В этот момент мне пришло в голову единственное правильное решение: я ее обнял и стал шептать на ухо: «Ну что ты делаешь? Ну что ты так шумишь? Успокойся…». После таких ласковых слов она обмякла и успокоилась».

«Во-первых, ОБОН появился потому, что некоторые мужики боятся выходить на акции протестов и прячутся за баб, - продолжает Кулов. - Во-вторых, у нас под демократией понимают все, что угодно, и считают, у кого глотка сильнее - тот что-то может сделать. И так как появилась такая потребность, появились женщины, которые зарабатывают на этом. Это я назвал крайние проявления ОБОНа. С другой стороны, это говорит о том, что у нас очень активные женщины, а те, кто чересчур активен, попадают в ряды ОБОНа. Но ОБОН - это плохо и ненормально, потому что они переходят рамки».

«Сам термин ОБОН начали применять в 2005 году, но женщин на митингах стали использовать гораздо раньше. Я вам рассказал случай 2000 года, уже тогда мужчины боялись выступать против оппозиции. Мужик знал, что если выступит против меня, то мои сторонники могут дать ему «ответку», а женщин все боялись трогать, вот и стали их использовать», - сказал Кулов.

«Однако не надо путать выход любой женщины на митинг с ОБОНом. Обоновки уже известны, они кочуют с одного митинга на другой. Но есть и просто активные женщины. По требованиям митингующих женщин можно определить, из ОБОНа они или нет. Если они высказывают свои требования вразумительно, обоснованно, пусть даже эмоционально, - это одно. А если они давят, пытаются любыми способами решить проблему, то это уже метод ОБОНа», - заключил Феликс Кулов.

Екатерина Иващенко

Международное информационное агентство «Фергана»