27.10.2011 11:08 msk

Татьяна Котюкова

История семьи Керенских, возможно, так и канула бы в Лету вместе с историями миллионов таких же семейств дореволюционной России, если бы не фигура Александра Федоровича Керенского, благодаря которому специалистов и обывателей еще долго будет интересовать история его жизни, а значит, и история его семьи.

Александр Федорович, начиная с февральских событий 1917 года, всегда привлекал внимание исследователей (см. примечание 1 внизу текста). Интерес к его фигуре в России и за ее пределами, по понятным причинам, значительно усилился со второй половины 80-х годов ХХ века (2). Эти исследования в основном посвящены деятельности Керенского на посту главы Временного правительства и его жизни в эмиграции. Подавляющая их часть написана на основании писем, мемуаров и воспоминаний очевидцев и современников (3), а также на материалах личных воспоминаний Керенского и его техасского архива (4).

В современной России очень велика популярность биографической литературы, но качество ее зачастую оставляет желать лучшего. Авторы некоторых изданий отступают от истины, опираясь не на документы, а на исторические мифы и непроверенные факты. Такова, к сожалению, книга писателя и публициста В.Л.Стронгина, посвященная Александру Федоровичу Керенскому (5). На одной из первых ее страниц помещена фотография Симбирской гимназии, где, по мнению автора, учился будущий глава Временного правительства. А о том, что семья Керенских тогда проживала в Туркестане, ему, очевидно, неизвестно.

Туркестанский период жизни Керенского и сегодня продолжает оставаться малоизученным и незаслуженно обойденным историками. Хотя именно в это время происходит его становление и формирование как личности. Внести ясность в биографию А.Ф.Керенского позволяют документы Центрального государственного архива (ЦГА) Республики Узбекистан.

Отец. Служба в Туркестане

Глава семейства, Федор Михайлович, происходил из семьи священника Керенского уезда Пензенской области. Окончив школу, он продолжил образование в Пензенской духовной семинарии и стал приходским учителем. По воспоминаниям А.Ф.Керенского, когда в результате изнурительного труда батюшка сумел накопить достаточно денег, то поступил в Казанский университет, считавшийся одним из лучших в России (6). В Казани он познакомился со своей будущей женой Надеждой Александровной Адлер, дочерью начальника топографического отделения при штабе Казанского военного округа. В семье Керенских было три дочери – Надежда (16 августа 1875 года), Елена (6 февраля 1877 года) и Анна (20 апреля 1879 года) и два сына – Александр (родился 22 апреля 1881 года) и Федор (17 июня 1883 года).

Не чувствуя призвания к церковному служению, Федор Михайлович посвятил себя педагогике и классической филологии. Он возглавлял в Симбирске среднюю школу для девочек и мужскую гимназию, в которой учился Владимир Ульянов (7). В этой связи стоит привести две цитаты из книги В.Л.Стронгина: «...Владимир Ульянов, окончивший гимназию ранее Саши, юноша с кудряшками на голове, с узенькими глазками, в которых Саша сумел разглядеть холодность и расчетливость» (8) и «...Саша Керенский интуитивно чувствовал, что Володя Ульянов враждебно настроен к нему» (9). Действительно, В.И.Ульянов окончил Симбирскую гимназию в 1887 году в возрасте 17 лет, но А.Ф.Керенскому тогда было только шесть. Вряд ли их могли связывать какие-либо отношения.

Формулярный список Федора Керенского. Фото ЦГА Узбекистана

В 1889 году Федор Михайлович был назначен на должность главного инспектора училищ Туркестанского края. «Собираясь в дальнюю дорогу из Симбирска, – писал впоследствии Александр Федорович, – мы ни на мгновение не допускали мысли, что будем жить в «оккупированной» стране. Ташкент был просто-напросто далекий уголок России» (10). Не последнюю роль в принятии решения о переезде семьи в Ташкент сыграла серьезная болезнь Саши – туберкулез бедренной кости, из-за которой в Симбирске мальчик был долгие месяцы прикован к постели. Врачи рекомендовали ему для выздоровления сухой и мягкий климат.

Большая семья разместилась на казенной квартире при Управлении учебными заведениями, которое располагалось в большом одноэтажном здании (11).

Служба в крае не относилась к разряду престижных и редко сулила попавшему на нее блестящее и стремительное продвижение по служебной лестнице. Поэтому ехали в край неохотно. Зачастую в Туркестан попадали люди, которые по тем или иным причинам не могли сделать удачной карьеры в метрополии. Их отношение к краю подчас страдало поверхностностью и не всегда глубоким анализом ситуации. Нередко этими людьми двигало откровенное чувство наживы. «Господа ташкентцы» – рвачи, из среды чиновной бюрократии и промышленников, примазавшиеся к «казенному пирогу» – именно такие «типажи» описаны М.Салтыковым-Щедриным в одноименном сатирическом произведении.

Народное образование в крае представляло собой две практически не пересекающиеся системы: русские учебные заведения (гимназии, учительские семинарии и так далее) и традиционные для мусульман мактабы, хатынхона (школы для женщин) и медресе.

Правительство пыталось интегрировать эти системы, создавая так называемые русско-туземные школы, где дети коренных народов обучались с русскими детьми и на русском языке. Однако учебная программа сохраняла для них изучение Корана, основных догматов ислама, арабского языка и так далее. Но большинство из русских чиновников в крае оказались «плохими культуртрегерами» (12).

Наряду с этим, в начале ХХ века шло реформирование традиционной мусульманской школы. В Туркестане открывают «новометодные» школы, в учебную программу которых, при сохранении преподавания на родном языке и традиционных для мусульманской конфессиональной школы дисциплин, были включены русский и другие европейские языки и литература, физика, химия и так далее.

По службе Федору Михайловичу не раз приходилось совершать инспекторские поездки. За двадцать лет жизни в крае он побывал в самых отдаленных его уголках. Ф.М.Керенский имел благодарность от царя и серебряную медаль Министерства народного просвещения (13). В 1901 году Федор Михайлович был награжден орденом Бухарской звезды I степени (14).

Формулярный список Федора Керенского. Фото ЦГА Узбекистана

К 1903 году, спустя четырнадцать лет пребывания Керенского на посту главного инспектора, в Туркестанском крае насчитывалось 12 средних учебных заведений, 19 городских училищ, одно ремесленное училище, 80 русско-туземных школ и 800 медресе (15).

В 1910 году Федор Михайлович вышел в отставку в чине действительного статского советника. В ЦГА Узбекистана хранится целый ряд интереснейших документов, относящихся к туркестанскому периоду жизни Ф.М.Керенского. Эти документы отложились, в основном, в фондах Управления учебных заведений Туркестанского края, Ферганского областного правления, Ташкентской судебной палаты, личных фондах директора Ташкентской мужской гимназии Н.П.Остроумова и инспектора народных училищ Туркестанского края С.М.Граменицкого (16).

Среди них: письмо Министерства народного просвещения Туркестанскому генерал-губернатору с уведомлением о назначении Ф.М.Керенского главным инспектором училищ Туркестанского края; Приказ №25 по Туркестанскому краю учебное ведомство о назначении действительного статского советника Ф.М.Керенского главным инспектором училищ Туркестанского края; письмо Самаркандского отдела Российского общества покровительства животным о принятии Ф.М.Керенского почетным членом общества и благодарственный ответ Керенского; письмо Министерства просвещения Туркестанскому генерал-губернатору с разрешением на принятие и ношение Ф.М.Керенским ордена Бухарской звезды I степени; письмо-уведомление Пензенского церковного историко-археологического и статистического комитета об избрании Ф.М.Керенского почетным членом комитета; краткая автобиография Ф.М.Керенского, написанная к столетней годовщине императорского Казанского университета; письмо председателя Ташкентского окружного суда о назначении Ф.М.Керенского почетным мировым судьей на текущее трехлетие; телеграмма от городского головы г.Симбирска Л.Афанасьева и воспитанников гимназии с выражением благодарности любимому директору по случаю столетнего юбилея Симбирской гимназии; свидетельство, выданное Туркестанским Епархиальным Училищным Советом Ф.М.Керенскому о предоставлении ему права носить серебряную медаль в память исполнившегося двадцатипятилетия со времени восстановления церковной школы в г.Верный Семиреченской области; копия приказа по Туркестанскому краю учебное ведомство об увольнении действительного статского советника Ф.М.Керенского согласно прошению от службы с мундиром, означенной должности присвоенным; письмо главного инспектора училищ Туркестанского края А.Соловьева Туркестанскому генерал-губернатору с просьбой разрешить отслужить панихиду в домовой церкви Туркестанской учительской семинарии по бывшему главному инспектору Ф.М.Керенскому, скончавшемуся в г.С-Петербурге после тяжелой болезни (17); визитные карточки Ф.М.Керенского с краткими записками Н.П.Остроумову (18); фото четы Керенских Федора Михайловича и Надежды Александровны в фотоальбоме с дарственной надписью С.М.Граменицкому от учеников VIII класса ташкентской мужской гимназии (19); письмо Ф.М.Керенского военному губернатору Ферганской области о решении попечительского совета о порядке выдачи свидетельств об окончании русско-туземных школ и установлении возрастного ценза учащихся школ (20); формулярный список о службе Главного инспектора училищ Туркестанского края действительного статского советника Ф.М.Керенского (21) и другое.

Федор Михайлович не принадлежал к так называемой плеяде «старых туркестанцев», не был востоковедом, свою карьеру после окончания университета начинал в Европейской России. Возможно, поэтому его отношения с подчиненными складывались не всегда гладко. По воспоминаниям очевидцев, между ним и будущим председателем Туркестанского комитета Временного правительства, а тогда инспектором народных училищ Сырдарьинской, Ферганской и Самаркандской областей Владимиром Петровичем Наливкиным произошел конфликт. Керенский опубликовал под своим именем статью, составленную по отчетам Наливкина, после чего Владимир Петрович покинул учебное ведомство, публично назвав начальника «литературным вором» (22).

Старшему Керенскому не удалось найти общий язык и еще с одним своим подчиненным - Николаем Петровичем Остроумовым.

Керенского и Остроумова многое связывало. Впервые их судьбы пересеклись в студенческую пору в Казани. Как и Ф.Керенский, Н.Остроумов был из духовного сословия, но учился не в университете, а в Казанской духовной академии. В 1877 году он переезжает в Ташкент, где делает достаточно успешную карьеру в качестве директора народных училищ, затем стал директором учительской семинарии и, наконец, директором мужской классической гимназии, где учился Александр Керенский.

Во время отсутствия Керенского в крае его обязанности, как правило, поручалось исполнять именно Николаю Петровичу, но «ужиться» двум ярким и неординарным личностям, по-видимому, так и не удалось. Это становится очевидным при знакомстве с двумя работами Остроумова, написанными им в 1927–1928 годах по материалам его дневниковых записей 1889–1910 годов, - «Общие замечания об учебно-административной деятельности Ф.М.Керенского как Главного инспектора учебных заведений в Туркестанском крае» (23) и «Федор Михайлович Керенский. Третий Главный инспектор училищ в Туркестанском крае» (24). Вот какую характеристику Керенского-старшего в них мы находим: «…Керенский приобрел административный навык в управлении классической гимназией, а как преподаватель русского и латинского языков в этой школе считал себя опытным педагогом, стремился проводить свои административные навыки и методические приемы преподавания в туркестанских учебных заведениях, преимущественно в гимназиях. К народным училищам он относился с меньшим интересом, а в инородческом (мусульманском) образовании был некомпетентен».

Или: «В своей административной деятельности Керенский на первый план ставил согласование своих распоряжений с буквой этого закона, но при этом умел обходить гимназический устав, когда находил это соответствующим личному своему настроению. В случаях сомнительных он подсказывал начальникам учебных заведений, как обойти существующие министерские распоряжения, но так, чтобы этот канцелярский прием исходил не от начальника учебного заведения. Керенский верил в беспристрастный суд истории и всячески стремился к тому, чтобы в архиве управления учебными заведениями не оставалось письменных документов, компрометирующих его учебно-административную деятельность в Туркестанском крае».

Александр Керенский: Поведение отличное, политически благонадежен

Документы о туркестанском периоде жизни Александра Керенского отложились, в основном, в фондах Ташкентской 8-классной мужской гимназии, Туркестанского районного охранного отделения, Новомаргиланского (Скобелевского) окружного суда, Российского императорского политического агентства в Бухаре, Туркестанского землячества в Петрограде, Общества помощи учащимся в Петрограде туркестанцам, личных фондах Н.П.Остроумова и Н.П.Архангельского, педагога и краеведа.

Сохранилось прошение действительного статского советника Ф.М.Керенского на имя директора Ташкентской мужской гимназии от 17 мая 1890 года о приеме и медицинском освидетельствовании его сына Александра, где сказано: «Желаю, чтобы сын мой, в случае принятия его в заведение, обучался в назначенных для того классах обоим новым иностранным языкам, если окажет достаточные успехи в обязательных для всех предметах» (25). С гимназическими годами А.Ф.Керенского связана приведенная В.Л.Стронгиным (26) легенда о том, как Александр «горько и искренне плакал» в день смерти императора Александра III.

Прошение о приеме в гимназию Александра Керенского. Фото ЦГА Узбекистана

Эта история, вероятно, позаимствована из воспоминаний М.Ильина: «В октябре 1894 года седой директор Ташкентской гимназии, собрав в актовом зале вверенных ему питомцев, обратился к ним с прочувственными словами: «Дети! Нашу родину постигло тяжелое, неизбывное горе: скончался Александр III, наш мудрый обожаемый монарх». Общее молчание. И вдруг тишину прорезают визгливые ноты истерики. На полу в припадке бьется маленький гимназист. Это Саша Керенский. Он был единственным, – свидетельствуют его товарищи по гимназии, – кто не смог спокойно вынести известие о смерти царя» (27). «Седым директором Ташкентской гимназии» тогда был Н.П.Остроумов, назвавший позднее сообщенный Ильиным факт «неправдоподобным, хотя интересным по выдумке» (28).

Учился А.Керенский отлично, получал поощрения. В Ташкентском архиве сохранилась расписка учеников восьмого класса мужской гимназии в получении сочинений А.С.Пушкина, присланных Департаментом народного просвещения, где пятым номером значится А.Керенский (29).

Александр участвовал в постановках гимназического самодеятельного театра, о чем писала одна местная газета в заметке «Музыкально-драматический вечер в мужской гимназии»: «...Затем шел «Ревизор». Эта бессмертная комедия была исполнена гимназистами положительно прекрасно. Роль Хлестакова, на которую редко находятся хорошие исполнители даже между профессиональными артистами, выпала на долю воспитанника VIII класса А.Керенского, и он блистательно провел ее с глубоким пониманием и без утрирования» (30).

6 июня 1899 года в гимназии состоялось торжественное вручение аттестатов зрелости. Золотыми медалями были награждены три лучших ученика, в том числе Александр Керенский (31). За девять лет обучения «поведение его вообще было отличное, исправность в посещении и приготовлении уроков, а также в исполнении письменных работ отличная и любознательность выдающаяся в отношении к русской словесности» (32). По свидетельству классного наставника В.Крымского, «ученик Керенский, обладая очень хорошими способностями, относился к учебным занятиям с примерным усердием; к чтению книг относился с любовью, с особенною охотою читал книги историко-литературного содержания; юноша начитанный и развитый; требования гимназической дисциплины исполнялись с должною аккуратностью; к преподавателям относился с должным почтением; с товарищами жил в согласии; характер имеет живой и впечатлительный. Вел себя безупречно. В политическом смысле он вполне благонадежен» (33).

Аттестат Александра Керенского. Фото ЦГА Узбекистана

24 июня 1899 года директором гимназии было подготовлено письмо ректору Петербургского императорского университета с прошением о зачислении Александра Керенского студентом историко-филологического факультета (34). В нем Н.П.Остроумов сдержанно, но положительно отзывался о своем ученике: «Керенский Александр имеет очень хорошие способности и хорошее (35) умственное развитие… Характер имеет живой и впечатлительный […] (36) юноша благовоспитанный, дурных наклонностей никогда не проявлял, в политическом отношении он вполне благонадежен» (37). Некоторое время спустя, накануне отъезда в Петербург, уже неофициально Остроумов так характеризовал своего выпускника: «В развитии природных наклонностей гимназиста Керенского были заложены преобладающие черты – живость темперамента и самолюбивое стремление выдвигаться из окружающей его товарищеской среды, чтобы казаться и обращать на себя внимание публики» (38).

Студенческая жизнь многое изменила в судьбе Александра. «Ни я, ни один из моих соклассников, – писал А.Керенский в зрелые годы, – не имели ни малейшего представления о проблемах, которые волновали молодых людей наших лет в других частях России, толкнувших многих из них еще в школьные годы к участию в нелегальных кружках» (39).

Первые студенческие каникулы летом 1900 года Александр провел в Ташкенте, здесь познакомился со своей будущей супругой. «Очаровательная семнадцатилетняя Ольга» Барановская тогда посещала Санкт-Петербургские высшие женские (Бестужевские) курсы (40). С ее именем связан еще один миф о жизни А.Ф.Керенского. Так, В.Кудин (а вслед за ним и В.Стронгин), в 1988 году ошибочно написал, что Александр Керенский хорошо знал сестру В.Ульянова Ольгу и был даже увлечен ею (41).

В мае 1906 года помощник присяжного поверенного Александр Керенский прибыл в Ташкент уже «под особый надзор полиции». В архиве сохранилось уведомление начальника отделения по охране общественной безопасности и порядка в столице, направленное петербургскому градоначальнику и ташкентскому полицмейстеру (42).

Аттестат Александра Керенского. Фото ЦГА Узбекистана

Остроумов вспоминал: «Я спросил, какими делами интересуется его сын (А[лександр] Федорович) — гражданскими или уголовными? Отец опять с грустью в голосе ответил, что Саша почему-то больше увлекается защитой (делами) рабочих. Недавно он выступал по делу рабочих на сибирских приисках, на Лене. Видно было, что Керенскому-отцу не нравилось увлечение его сына делами такого рода» (43).

В 1910 году. А.Ф.Керенский выступал защитником в ряде проходивших в крае судебных политических процессов в отношении членов партии социалистов-революционеров, о чем свидетельствуют протоколы заседания Новомаргиланского окружного суда (44). В 1912 году аналогичный процесс прошел в Ташкенте. В результате ни одного смертного приговора по процессам исполнено не было. В архиве хранятся письма начальника Петербургского губернского жандармского управления начальнику Туркестанского районного охранного отделения от 13 февраля 1914 года с биографическими сведениями об А.Ф.Керенском и характеристикой его как адвоката, связанные с судебными процессами по делу партии эсеров (45).

Став депутатом Государственной думы, Александр Керенский продолжал привлекать пристальное внимание властей. 30 мая 1915 года Департамент полиции разослал начальникам губернских областных и городских жандармских управлений письмо «О наблюдении за разъезжающими по России», в котором значился член трудовой группы Думы присяжный поверенный А.Ф.Керенский (46).

Помимо адвокатской практики А.Ф.Керенский активно работал в Обществе помощи учащимся в Петербурге туркестанцам. В частности, он составил проект «Инструкции о порядке выдачи долговременных ссуд», а во второй половине 1912 года, судя по протоколам, стал председателем этого общества (47).

Аттестат Александра Керенского. Фото ЦГА Узбекистана

Последние годы жизни в Туркестане

Последнее пребывание Керенского в Туркестане связано с событиями 1916 года (48), получившими широкий резонанс в России. В связи с этим Государственная дума отправила в край свою комиссию в составе члена мусульманской фракции К.Б.Тевкелева и представителя фракции трудовиков А.Ф.Керенского. Визит депутатов с радующей исследователя скрупулезностью отражен в документах сотрудниками Туркестанского районного охранного отделения (49). Вечером 22 августа они отправились в Джизак, куда прибыли 23 августа, и в тот же день отбыли в Самарканд. 24 августа прибыли в Андижан, где пробыли до 4 часов утра 26 августа, после чего выехали в Коканд. В Ташкент вернулись 27 августа, а утром 2 сентября выехали в Петербург.

В Андижане и Коканде вокруг депутатов «собирались толпы туземцев», из чего начальник Туркестанского районного охранного отделения сделал вывод, что Керенский может пропагандировать среди местного населения идеи, «противные задачам государственного управления» (50). Действительно, 25 августа во время посещения соборной мечети Джами в Андижане А.Ф.Керенский заявил, что теперь в России повсеместно беспорядки, вызываемые неправильными действиями правительства, и что по окончании войны в стране обязательно вспыхнет революция, которая низвергнет существующее правительство и заменит таковое новым на выборных началах. При этом оратор попросил полицию и представителей местной администрации удалиться из мечети (51).

30 августа 1916 года генерал-губернатор Туркестана Н.А.Куропаткин в личном письме призывал Керенского «воздержаться при дальнейшем общении с местным населением от всяких разговоров на общеполитические темы». 12 декабря того же года военный губернатор Ферганской области в докладе на имя генерал-губернатора Туркестана также упоминает о Керенском как о «защитнике туземного населения в Петрограде» (52).

События в Туркестане стали предметом особого рассмотрения Государственной думы: на заседаниях 13 и 15 декабря 1916 года Керенский открывал и закрывал слушания, дважды выступал, возложив главную вину за беспорядки на краевую администрацию (53).

После революционных событий в феврале 1917 года Временное правительство в отношении национальных окраин, в том числе Туркестана, взяло курс на сохранение за метрополией сильной центральной власти, что подтверждает телеграмма от 19 марта 1917 года из Петрограда, адресованная русскому дипломатическому чиновнику в Бухаре. В ней говорится: «…Керенский заходит так далеко в этом вопросе (о статусе национальных окраин, в том числе вассально зависимых от России Хивинского ханства и Бухарского эмирата. – Прим. авт.), что считал бы даже возможным присоединение обоих ханств» (54). 31 марта того же года в другой правительственной телеграмме по поводу событий в Бухаре отмечалось: «…Одобрение манифеста задерживается обсуждением его в Совете Временного правительства, где Министр юстиции Керенский находит желательным некоторые дополнения… чтобы создалось нечто вроде меджлиса» (55).

Туркестанские большевики с самого начала встали в оппозицию к Временному правительству и объявили о своих серьезных притязаниях на власть в крае, делая при этом ставку на Советы солдатских и рабочих депутатов. 12 сентября 1917 года в Ташкенте состоялся шеститысячный митинг рабочих и солдат, где избрали Временный революционный комитет, под руководством которого была предпринята попытка государственного переворота (56).

Реакция Керенского как главы правительства не заставила себя долго ждать. 16 сентября 1917 года он направил в Ташкент срочную телеграмму, в которой, в частности, говорилось: «Преступная попытка Ташкентского Совета расшатать на далекой окраине власть республиканского правительства является явно контрреволюционной, будет признана мятежом и со всеми последствиями такого признания… Предлагаю в Ташкенте… принять немедленно самые решительные меры для восстановления порядка, не отступая перед действием вооруженной силы. Высылаются войска, пулеметы, генеральный комиссар и командующий войсками выезжают» (57).

Сестры и братья

О сестрах и братьях А.Керенского известно немного. Судя по архивным документам, их судьбы сложились по-разному. Елена Федоровна, посещавшая в Петербурге в 1890 году только что открывшийся женский Медицинский институт, некоторое время служила классной надзирательницей в Ташкентской женской гимназии (58). Описывая свой отъезд на учебу в Петербург, А.Керенский отмечал, что вместе с ним к поездке готовилась и сестра Анна, намеревавшаяся поступить в консерваторию. Анна Федоровна была членом Туркестанского окружного управления Российского общества Красного креста. Сохранилось письмо о награждении ее в 1906 году знаком Красного Креста за труды в обществе (59).

Надежда Федоровна была женой знаменитого туркестанского архитектора Г.М.Сваричевского. В Ташкенте и сейчас сохранились здания, построенные по его проектам, например все вокзалы и пристанционные сооружения на железнодорожной линии Ташкент–Оренбург (60).

Александр Керенский в 1917 году. Фото Википедия

Младший сын Керенских Федор, как и брат, стал юристом. В 1913 году Федор Федорович был старшим товарищем прокурора Асхабадского окружного суда. Прокурор Ташкентской судебной палаты 13 мая 1916 года в письме директору Второго департамента министерства юстиции характеризует Ф.Ф.Керенского как незаурядную личность и «пригодного к службе надзора столичного (имеется ввиду Ташкентского. – Прим. авт.) суда». В ЦГА Узбекистана хранится личное дело товарища прокурора Ташкентской судебной палаты Ф.Ф.Керенского (26 октября 1913 г. – 23 декабря 1918 г.), в котором имеются сведения о наградах, семейном и имущественном положении, справка об увольнении с должности (61).

Жена Федора Федоровича Нина Алексеевна вспоминала, что примерно спустя год после октябрьских событий 1917 года он внезапно исчез – ушел из дома и не вернулся. Прождав сутки, супруга бросилась на поиски, следы привели в ЧК, где ей сообщили, что муж расстрелян, но тело выдать отказались. В неопубликованных дневниковых записях «Судьбы народов и отдельных лиц находятся в руках высшей, незримой власти. К биографиям В.Н.Наливкина и А.Ф.Керенского» Н.П.Остроумов указывает причину и время смерти Ф.Ф.Керенского в 1918 году: «…Был убит выстрелом из ружья, потому что был братом А.Ф.Керенского, громкой славой которого восхищался…» (62). Нина Алексеевна поседела за одну ночь. У них с Федором Федоровичем была дочь, страдавшая туберкулезом, вместе с которой спустя два месяца она уехала в Ялту, и следы их потерялись (63).

О Керенских в Ташкенте сегодня напоминают два сохранившихся надгробных креста над могилами Александра Федоровича и его старшей дочери Надежды на старом русском кладбище. Но семья Керенских не канула в Лету, воспоминания о ней хранят многочисленные архивные документы, которые еще ждут своих исследователей.

Примечания

1 А.Ф.Керенский: очерк. Пг. 1917; А.Ф.Керенский по материалам департамента полиции. Пг., 1917; Сверчков Д.Ф. Керенский. Л., 1927; Ильин М. В семнадцатом году // 30 дней. 1927. No. 2. С. 17-33 и др.

2 Кудин В. А.Керенский: путь к прозрению // Аргументы и факты. 1988. No. 45; Данилов Е. Исчезнувшая семья. Керенские в Туркестане // Звезда Востока. 1991. No. 9. С. 79-93; Голиков А.Г. Феномен Керенского // Отечественная история. 1992. No. 54. С. 60-73; Басманов М.И., Герасимов Г.А., Гусев К.В. Александр Федорович Керенский. Саратов. 1996; Архипов И. Пьеро из революционной сказки // Звезда. 2007. No. 11. С. 107-127; Голендер Б. Мои господа ташкентцы. Ташкент, 2007. С. 107-115; Котюкова Т.В. Семья Керенских в Туркестане (по документам ЦГА Республики Узбекистан) // Отечественные архивы. 2009. No. 1. С. 60-69; и др.

3 Набоков В. Временное правительство // Архив русской революции. Т. 1. Берлин, 1921; Шидловский С.И. Воспоминания. Ч. 2. Берлин, 1923; Деникин А.И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль - сентябрь 1917 г. М., 1991. Александр Керенский: любовь и ненависть революции. Дневники, статьи, очерки и воспоминания современников. Чебоксары. 1993; Милюков П.Н. История Второй русской революции. М., 2001. и др.

4 Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте // Вопросы истории. 1990. No. 6-12; 1991. No. 1-10; Новиков Г.Н. Об архиве А.Ф.Керенского в Техасе // Новая и новейшая история. 1993. No. 1. С. 209-214; Леонтьева О.Г. Письма русских эмигрантов А.Ф.Керенскому в Центре гуманитарных исследований Техасского университета // Отечественные архивы. 2009. No. 1. С. 70-76; и др.

5 Стронгин В.Л. Керенский: Загадка истории. М. 2004.

6 Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте // Вопросы истории. 1990. No. 6. С. 117.

7 Подробнее о сибирском периоде жизни Керенских см.: Керенский А.Ф. Указ. соч. С. 116-121.

8 Стронгин В.Л. Указ. соч. С. 14.

9 Там же. С. 16.

10 Керенский А.Ф. Указ. соч. С. 123.

11 Здание было снесено в ходе реконструкции Ташкента в 1995 г.

12 Остроумов Н. Колебания во взглядах на образование туземцев в Туркестанском крае// Кауфманский сборник. М., 1910. С. 159.

13 ЦГА РУз., Ф. И-47. Оп.1. Д. 2551. ЛЛ. 182, 208.

14 Там же. Л. 143.

15 Там же. ЛЛ. 213-222.

16 Там же. Ф. И-47, 19, 129; Ф. 1009, 1010.

17 Там же. Ф. И-47. Оп.1. Д. 2551. ЛЛ. 19, 20, 64-65, 182, 184, 188, 208, 213-222, 233, 288, 298-299, 303, 325, 339 и др.

18 Там же. Ф. 1009. Оп. 1. Д. 85. ЛЛ. 78-80.

19 Там же. Ф. 1010, Оп.1. Д. 69.

20 Там же. Ф. И-19. Оп.1. Д. 2638. Л. 227.

21 Там же. Ф. И-129. Оп. 1. Д. 323, ЛЛ. 17-29.

22 Там же. Ф. Р-2409. Оп. 1. Д. 7. Л. 2.

23 Там же. Ф. 1009. Оп. 1. Д. 69. ЛЛ. 1-29.

24 Там же. Д. 85. ЛЛ. 1-77.

25 Там же. Ф. И-50. Оп. 1. Д. 255. Л. 106.

26 Стронгин В.Л. Указ соч. С. 21.

27 См.: Ильин М. В семнадцатом году // 30 дней. 1927. No. 2. С. 17-33; Данилов Е. Исчезнувшая семья. Керенские в Туркестане // Звезда Востока. 1991. No. 9. С. 82.

28 ЦГА РУз. Ф. Р-1009. Оп. 1. Д. 66. Л. 1-1 об.

29 Там же. Ф. И-50. Оп. 1. Д. 255. Л. 206 а об.

30 Туркестанские ведомости. 1899. 4 марта.

31 Там же. 1899. 6 июня.

32 ЦГА РУз. Ф. И-50. Оп. 1. Д. 255. Л. 98-99 об.

33 Там же. Л. 105 об.

34 Там же. Л. 212.

35 Слово "хорошее" в документе зачеркнуто и заменено словом "впечатляющее".

36 Текст неразборчив и имеет значительные редакционные правки.

37 ЦГА РУз. Ф. И-50. Оп. 1. Д. 255. Л. 100-100 об. В ЦГА РУз хранится письмо ректора Петербургского императорского университета с подтверждением получения документов (Там же. Л. 200.)

38 Там же. Ф. Р-1009. Оп. 1. Д. 85. Л. 10.

39 Керенский А.Ф. Указ. соч. С. 125.

40 Там же. С. 127.

41 Кудин В. А.Керенский: путь к прозрению // Аргументы и факты. 1988. No. 45.

42 ЦГА РУз. Ф. И-461. Оп. 1. Д. 271. Л. 5-5 об.

43 Там же. Ф. 1009. Оп. 1. Д. 69. ЛЛ. 28.

44 Там же. Ф. И-350. Оп. 1. Д. 7859. Л. 185, 189, 190, 203, 208, 214.

45 Там же. Ф. И-461. Оп. 1. Д. 1567. Л. 191-192.

46 Там же. Д. 1674. Л. 206.

47 Там же. Ф. И-595. Оп. 1. Д. 1. Л. 37-38, 75.

48 25 июня 1916 года Николай II подписал указ "О привлечении мужского инородческого населения империи для работ по устройству оборонительных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии, а равно для всяких иных, необходимых для государственной обороны работ". Администрация на местах оказалась неподготовленной к проведению столь сложного и масштабного мероприятия. Вскоре на огромной территории Туркестана, Степного края и Северного Кавказа разгорелось восстание, угрожавшее как социально-политическому спокойствию на азиатских рубежах империи, так и ее экономическому могуществу. См.: Котюкова Т.В. "Во имя истинных интересов государства..." Государственная дума, А.Ф. Керенский и восстание 1916 года в Туркестане // Военно-исторический журнал. 2005. No. 8. С. 60-63; Она же. Туркестанское направление думской политики России 1905-1917 гг. М., 2008. С. 133-149.

49 Среди них: агентурные сведения о прибытии Тевкелева и Керенского в г. Андижан, посещении главной мечети и отбытии в г. Коканд (ЦГА Руз. Ф. И-461. Оп. 1. Д. 2115. Л. 75 об. - 76); сообщение начальника Туркестанского районного охранного отделения военному губернатору Ферганской области о посещении Керенским г. Джизака, Самарканда, Коканда (там же. Д. 905. Л. 89); агентурные сведения о приезде в край Керенского и Тевкелева и их беседах с местными жителями (там же. Д. 1764. Л. 148 об., 152); донесение начальника ТРОО директору Департамента полиции о посещении Керенским мечети "Джами" в г. Андижане (там же. Д. 2333. Л. 42-42 об.); донесение начальника Кокандского отделения жандармского управления начальнику ТРОО (там же. Д. 1825. Л. 198); сводка данных наблюдений за членом Государственной думы Керенским (там же. Д. 1754. Л. 23-38); дневник наружного наблюдения ТРОО за депутатом Керенским (там же. Д. 1756. Л. 9-14); и др.

50 Туркестан и Государственная дума Российской империи. Документы ЦГА Республики Узбекистан. 1915-1916 гг. / Публ. Т.В. Котюковой // Исторический архив. 2003. No. 3. С. 133-134.

51 ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп.31. Д. 1139. Л. 9, 15.

52 Там же. Ф. И-461. Оп. 1. Д. 1902 а. Л. 63 об.

53 "Такое управление государством - недопустимо". Доклад А.Ф.Керенского на закрытом заседании IV Государственной думы. Декабрь 1916 г. / Публ. Д.А. Аманжоловой // Исторический архив. 1997. No. 2. С. 4-22.

54 ЦГА РУз. Ф. И-3. Оп. 1. Д. 513. Л. 1.

55 Так как Бухара входила в зону интересов России, ее руководство в этот период могло экономически влиять на эмира. Ответ последовал в виде манифеста, который был принят эмиром 7 апреля 1917 года. Манифест значительно ограничивал власть Сейида Алимхана, обязывая его учредить избираемые городские органы самоуправления, уменьшить налоговое бремя, помогать развитию торговли и промышленности. Этот манифест не был поддержан консервативно настроенной частью населения. В связи с этим эмир вскоре объявил о его отмене. См.: ЦГА РУз. Ф. И-3. Оп. 1. Д. 513. Л. 70.

56 "Преступная попытка Ташкентского Совета является явно контрреволюционной". Телеграмма А.Ф.Керенского. Сентябрь 1917 года / Публ. Т.В.Котюковой // Исторический архив. 2005. No. 6. С. 203-204.

57 ЦГА РУз. Ф. Р-1044. Оп. 1. Д. 41. Л. 1.

58 Керенский А.Ф. Указ. соч. С. 126; ЦГА РУз. Ф. И-47. Оп. 1. Д. 2549. Л. 15-18.

59 Керенский А.Ф. Указ. соч. С. 126; ЦГА РУз. Ф. И-47. Оп. 1. Д. 2551. Л. 238.

60 Данилов Е. Указ соч. С. 79-80.

61 ЦГА РУз. Ф. И-129. Оп. 1. Д. 323. Л. 1-7 об.; Ф. И-133. Оп. 1. Д.1648 а. Л. 9; Д. 1433. Л. 1-42.

62 Там же. Ф. Р-1009. Оп. 1. Д. 66. Л. 9-16.

63 Данилов Е. Указ. соч. С. 93.

Татьяна Викторовна Котюкова – кандидат исторических наук, сотрудник Института всеобщей истории Российской Академии наук, сотрудник Фонда «Марджани». Статья «Керенские в Туркестане: история повседневной жизни одной семьи (мифы и реальность) // «История повседневности в изучении истории стран СНГ» была опубликована в сборнике «Материалы IV международной летней школы молодых ученых-историков стран СНГ, 15-21 июня 2009 года. Ереван», Ереван, 2009. Эксклюзивные фотографии формулярного списка Керенского-старшего и аттестат Керенского-младшего — из ЦГА Узбекистана

Международное информационное агентство «Фергана»