Мира Карыбаева: «В Концепции этнического развития мы должны пройти по лезвию ножа»
17 февраля 2011 года на сайте президента Кыргызстана был опубликован и предложен к всеобщему обсуждению Проект Концепции этнической политики и консолидации общества Кыргызстана. О том, что такая Концепция разрабатывается с декабря 2010 года, рассказала в начале февраля 2011 года президент страны Роза Отунбаева. Подобный документ существует во многих странах мира, но в Кыргызстане такая концепция впервые разрабатывается на государственном уровне - разработкой документа занимался отдел Этнического развития, религиозной политики и взаимодействия с гражданским обществом Аппарата президента. «Фергана» беседует с Мирой Карыбаевой, возглавляющей этот отдел Аппарата президента.
- Как возникла идея создания Концепции?
- Июньские события повлияли. Но и до июньских событий была потребность в такого рода документе, потому что Кыргызстан - страна многокультурная и считается традиционно спокойной. Но в нашей стране имел место 1990-й год, этот разлом был известен, и очевидно, что опасности, которые подстерегали страну, давно прогнозировались не только нашим гражданским обществом, но международными организациями, например, Международной кризисной группой, которая мониторила ситуацию в Ферганской долине. Все предупреждали, что это потенциально напряженная зона, но проблема заключалась в том, что эти предупреждения некуда было отправлять: не существовало никакого государственного органа, который мог бы предпринимать какие-то действия для предотвращения такого рода событий.
Наш отдел был создан в августе 2010 года, уже после трагических событий. Мы попытались набрать квалифицированных специалистов с опытом государственной службы и с опытом работы в гражданском обществе, с учетом этнического представительства, то есть в принципе попытаться подойти к этому вопросу максимально честно. Но не было концептуального подхода, который бы помогал разобраться, что такое «этническое», чем оно отличается от «национального», как это связано с образовательной, языковой политикой. Самой по себе этнической политики не существует, она складывается из правильных действий в разных отраслевых политиках. Соответственно такого документа, как Концепция, не разрабатывалось, потому что это никому было не надо, все заканчивалось на уровне лозунгов «Кыргызстан - наш общий дом». После событий на юге стало очевидно, что будет массовое изучение этой ситуации, будут даны рекомендации. Было ясно, что любая комиссия одной из причин назовет отсутствие целенаправленной этнической политики и даст рекомендации проводить такую политику. Поэтому президент еще до появления отчетов различных комиссий подняла вопрос о разработке политической стратегии в этой области.
В этой связи мы решили создать инклюзивную Концепцию, то есть включающую мнения всех сторон. Мы собрали независимых экспертов, политологов, правозащитников и стали у них спрашивать, нужна ли такая концепция и что в ней должно быть? Эксперты однозначно ответили, что нужна. Так как нам было не очень понятно, какой она должна быть по формату и содержанию, мы сделали следующий шаг - проанализировали опыт других стран. Обнаружилось, что такие концепции существуют в огромном числе стран. Много концепций в Российской Федерации, отдельная концепция существует у города Москвы. Большой пакет документов у Прибалтийских стран, на Украине большой спектр документов, даже есть отдельная концепция развития Крыма. Мы обратили внимание, что каждая из этих стран делает упор на тех приоритетах, которые у них есть, и исходят из существующих проблем. Например, в карачаево-черкесской концепции большой тренд идет по религиозной политике. Московская концепция фокусируется на вопросах миграции. Еще не принят сам проект, но существуют предложения от разных политических партий Казахстана, которые смело пишут о том, что они будут оказывать поддержку казахскому языку.
Были созданы две рабочие группы. Первая - большая, которая подключится на фазе согласования, - состоит из представителей госструктур, в частности, от 14 министерств и ведомств правительства, и из представителей всех фракций парламента. Во вторую - небольшую - группу входят известные эксперты: Дмитрий Кабак, Хурниса Махаддинова, Рая Кадырова, Атыркуль Алишева… Документ разделен на шесть разделов, за каждым разделом «закреплен» эксперт, который совместно со «своей» группой прорабатывает текст. Процесс разработки осуществляется при поддержке Верховного Комиссара ОБСЕ по делам национальных меньшинств и отчасти поддерживается Региональным офисом Управления Верховного Комиссара ООН по правам человека.
Сам документ, его структуру и системный подход к проблеме мы обсуждали и с представителями госорганов, и с организациями, которые представляют этнические сообщества. Мы решили не использовать слово «меньшинства». В Концепции существует даже раздел «Основные термины и понятия», в котором рабочая группа решает, какие термины вводить, а какие лучше не использовать. Мы считаем, что обсуждение терминов тоже должно стать инструментом достижения согласия, люди должны быть готовы отнести себя к этой группе, поэтому был выбран термин «этнические сообщества». Мы максимально деликатно подошли к разработке Концепции.
В рабочей группе были дискуссии о названии документа. Вначале мы коротко назвали его «Концепция этнического развития», потом в ходе круглых столов стали говорить, что этого мало, что надо говорить не просто об этническом развитии, а об интеграции страны. Согласились со словом «интеграция», но после методологического семинара стали сомневаться и в этом термине, который пришел из опыта Прибалтики. Но у них была другая интеграция: жители в период независимости не получили гражданства из-за незнания языка. У нас такой ситуации не было, гражданство было дано людям автоматически. Решили слово «интеграция» не использовать, у нас в рабочем варианте есть слово «консолидация», это сильнее и важнее.
Однако в структуре документа будет раздел, посвященный региональной интеграции. Вопрос в том, что есть проблемы не только между киргизами и каким-то другим этносом, очень серьезные проблемы есть и у самих киргизов. Есть масса граждан, которые никогда не были в других регионах страны, Иссык-Куль не видели, потому что у них нет такой возможности, элементарно нет денег, и есть масса людей, которые не представляют, что такое город Ош. Поэтому мы предлагаем создать программу молодежных межрегиональных обменов. Большая программа будет заложена в реформу образования, сейчас мы анализируем учебники, смотрим, что там надо менять. Это будет многосекторный подход.
- Что предлагает Концепция относительно языков этнических сообществ?
- Разумеется, что общие принципы языковой политики обсуждались на круглых столах. Киргизский язык постепенно расширяет сферу своего влияния, обществе идет много дискуссий по этому поводу. Потому что за 20 лет независимости сфера использования киргизского языка не была такой широкой, сейчас маятник качнулся в другую сторону. Так тоже нельзя. Мы должны признать, что киргизский язык должен иметь нормальный государственный статус, но при этом не должны быть ущемлены другие языки. У русского языка остается официальный статус - большинство людей, для которых русский язык не родной, должны регулярно получать информацию через СМИ на официальном языке.
С одной стороны, языковая политика должна быть ориентирована на то, чтобы использование киргизского языка качественно улучшалось. С другой стороны, нельзя это делать за счет ущемления других языков. Получается, что мы должны «пройти по лезвию ножа»: с одной стороны, расширяя сферу применения киргизского языка, с другой – не ущемляя права других этнических групп. И это можно будет сделать только по результатам очень большой разъяснительной работы.
Есть примеры других стран, когда языковая политика привела к ограничению возможностей, прежде всего, молодых людей. Например, в Монголии: там многие люди шестидесяти лет и старше учились в России, до сих пор помнят русский язык. Все, кто младше сорока, русского не знают, английский не выучили, соответственно, они никуда не могут выехать из страны, потому что они никому не нужны со своим монгольским языком… Да, я озвучиваю некоторые жесткие вещи, но я делаю это для того, чтобы люди поняли, что не все так просто. Если бы можно было со стопроцентным знанием кыргызского языка решить все проблемы Кыргызстана, то давайте закроем все проекты и будем учить только государственный язык. Но это же не так! Наоборот, мы должны расширять возможности наших граждан и в то же самое время втягивать других людей в изучение киргизского языка - тех, для кого он не является родным.
- А как быть с языками этнических сообществ?
- С языками сообществ ситуация в Кыргызстане не так страшна. Все-таки у нас, по-моему, нет сообществ, которые не говорят по-русски. Существует канадская модель, которая называется «Многокультурность на основе билингвизма». В Канаде тоже много людей разных национальностей. Они сохраняют свою культуру и традиции, но все знают, что они говорят, в основном, либо по-английски, либо по-французски. И в Канаде вы можете позвонить в любой госорган, задать вопрос либо на английском, либо на французском, и вам обязаны ответить либо на том, либо на другом языке. Но это государственная служба, которая обязана обслуживать всех граждан. Известный российский профессор Валерий Тишков говорит, цитируя канадский принцип: «Госслужба должна говорить на языке налогоплательщиков». Если в обществе появляется существенная группа с большими доходами, и если мы хотим, чтобы эта группа платила государству налоги, то государство должно уметь говорить на их языке, чтобы однажды такой человек не сказал: «А я декларацию не понял».
- А что в Концепции прописано относительно представительства этнических сообществ во власти?
- Это вопрос, который до сих пор решался у нас разными способами, но, скажем так, интуитивно. В советское время существовали специальные механизмы: например, первый секретарь компартии одной национальности, второй – другой. Сейчас такой модели нет. Это тоже надо обсуждать. Именно эта тема - самая сложная для нас, это было видно даже на семинарах, потому что вопрос очень политизирован.
В мире существуют разные модели так называемых специальных мер и преференций для представителей недопредставленных групп, об этом говорится и в Конвенции о расовой дискриминации. Есть другая позиция, когда считается, что назначения должны происходить по только «по заслугам», так называемый меритократический подход.
Опять же, какие именно органы госслужбы мы имеем в виду? Это очень сложный вопрос. Например, возьмем милицию. Все время говорят, что милиция моноэтнична. Как ее сделать другой? Мы начали искать механизмы, и обнаружилась интересная вещь. В нормативах, которые описывают, кто может стать милиционером, есть требование, что это должен быть человек, отслуживший в вооруженных силах Кыргызстана. Хорошо, тогда давайте посмотрим состав вооруженных сил: кто идет, и кто не идет служить, какой национальный состав. Здесь снова возникают вопросы, так как и армия моноэтнична. Хорошо, мы можем упрекать представителей других национальностей в том, что они не идут в армию и потом, соответственно, не идут в милицию. Но у нас есть закон, который официально за 12 тысяч сомов позволяет не служить в армии (согласно этому закону, молодые люди, не желающие служить в армии, могут заплатить 12 тысяч сомов и в течение месяца получить военный билет - ред.). Да, националисты говорят, что люди других национальностей не идут в армию. Но давайте посмотрим на этот вопрос с другой стороны: какой нормальный человек в нашей стране, имея деньги и зная, что такое дедовщина и понимая, что его ребенок будет в казарме единственным представителем своей национальности, пустит ребенка в армию? И кто из нас первым кинет камень в этих родителей? Очень легко говорить: «Обеспечьте представительство». А когда мы начали заниматься этой проблемой, то выяснилось, что начинать надо с искоренения дедовщины, а это уже совсем другая программа.
Это действительно очень серьезные вещи, мы очень серьезно пытаемся к ним походить, а не абы что-то написать и всех успокоить. Мы пытаемся отыскать причины каждой проблемы. Наша рабочая группа постоянно работает. У нас есть протоколы каждого круглого стола, мы выделяем важные сказанные вещи, синхронизируем их - для нас ценно каждое слово.
Мы пытаемся быть максимально открытыми в процессе создания Концепции. Я хочу использовать возможности нашего интервью, чтобы призвать людей участвовать в создании этого уникального документа. Мы надеемся, что сам процесс написания документа станет консолидирующим.
- Каким образом вы намерены заставить работать эту Концепцию?
- Это вопрос взаимодействия разных ветвей власти. В нынешних условиях полномочия института президента ограничены вопросами безопасности, обороны и общими идеологическими рамками, именно поэтому институт президента и стал инициатором разработки Концепции. И это совершенно правильно, потому что она связана и с вопросами безопасности и стабильности, и с вопросами видения будущего: куда мы идем и какое общество строим.
В процессе разработки мы общаемся с представителями каждого министерства, с активистами гражданского общества, будем отрабатывать все положения нашего документа, чтобы он прошел через отраслевые программы. Не стоит забывать про очень важный фактор, который влияет на наше общество: это получение внешней помощи и реакция донорского сообщества. Если общество примет этот документ и согласится, что теперь мы будем жить так, то потом нужно будет создать на базе Концепции различные долгосрочные проекты: в области образования, языка и так далее, - и просить помощи у международных организаций, которые и так работают в Кыргызстане и занимаются вопросами постконфликтного восстановления.
Эта наша собственная Концепция, нам никто ее не принес. И где-то она будет осуществляться за счет бюджетного финансирования, а в чем-то - в виде проектов. Мы пишем этот документ не для того, чтобы под него просить денег у иностранцев, - но нам бы не хотелось, чтобы действия международных партнеров были разрозненны. Все должно быть направлено на консолидацию нашего общества: у людей должна появиться надежда на то, что будут установлены новые принципы и у всех будут равные возможности.
Екатерина Иващенко
Международное информационное агентство «Фергана»
