На фото – Вугар Халилов. Фото с веб-сайта 1NEWS.AZ

Генеральный директор пиар-агентства Flexi Communications Вугар Халилов написал жалобу президенту радиостанции «Свободная Европа» / «Свобода» (RFE/RL) Джеффри Гедмину (Jeffrey Gedmin), в которой потребовал проверить достоверность сведений, прозвучавших в одной из программ киргизской службы «Радио Свобода» («Азаттык»). Копии своей жалобы гражданин Великобритании В.Халилов направил главе Комитета по внешней политике Палаты представителей США Говарду Л.Берману (Howard L.Berman), исполнительному директору BBG Джеффри Н.Тримблу (Jeffrey N. Trimble), Госсекретарю США Хиллари Клинтон, послу США в Бишкеке Татиане Гфеллер, временному поверенному в делах США в Азербайджане Адаму Стерлингу (Adam Sterling), послу Великобритании в Казахстане и Кыргызстане Дэвиду Морану (David Moran).

Суть претензий В.Халилова такова: в программе «Азаттык» от 14 апреля 2010 года журналист Бурулкан Сарыгулова взяла интервью у некоего Бакыта Урматова, журналиста, который сообщил, что Халилов являлся «правой рукой» Евгения Гуревича, главы MGN Groop, а Flexi Communications делало пиар компании Гуревича. Бакыт Урматов утверждал, что Халилов был официальным представителем Гуревича и защищал его на пресс-конференциях, что Халилов работал на «АзиюУниверсалБанк», что Халилов является «приближенным бывшего президента Кыргызстана Курманбека Бакиева и его сына Максима» и «много знает» о секретных трансакциях, которые проводились MGN.

После эфира на «Азаттыке» сообщения «Бакыта Урматова» перепечатали многие местные и зарубежные издания, в том числе и наше агентство.

В своем письме В.Халилов утверждает, что обвинения, которые были ему предъявлены после ареста, практически совпадают с тем, что транслировалось на «Азаттык», и требует разобраться и узнать, кто скрывается под псевдонимом «Бакыт Урматов». В настоящее время на радиостанции уже началось расследование.

Напомним, что Вугар Халилов был задержан 12 апреля 2010 года, спустя два дня ему было предъявлено обвинение по ст.183 (отмывание доходов, полученных преступным путем) Уголовного кодекса Киргизии. По мнению следствия, Вугар Халилов имел отношение к коррупционным схемам, созданным семьей Бакиевых и их приближенными, к отмыванию ими денег, а также незаконному захвату чужого имущества, незаконной приватизации государственного имущества и хищению государственных средств в особо крупных размерах. Однако государственный обвинитель отказался поддерживать версию следствия, и суд оправдал британского подданного. До этого В.Халилов пробыл в следственном изоляторе Государственной службы национальной безопасности (ГСБН) Кыргызстана почти пять месяцев.

Затем Вугар Халилов вернулся в Лондон и оттуда вместе с адвокатами начал распутывать клубок, который был «намотан» вокруг его имени за все это время. Кроме заявления президенту «Радио Свобода», 16 ноября 2010 года В.Халилов направил заявление Генеральному прокурору Кыргызстана Кубатбеку Байболову с требованием «начать расследование по факту установления личности и местонахождения неизвестного лица, который, скрываясь под вымышленным именем Бакыт Урматов, оклеветал меня, вводя в заблуждение общественность и соответствующие органы Кыргызстана посредством распространения ложной информации».

17 ноября начался суд по апрельским событиям 2010 года. Мы не знаем, какие доказательства вины подсудимых будут предъявлены в этом суде, - но сегодня интересно узнать подробней, как велось следствие по делу Халилова - человека, который был, как казалось следствию, посвящен во многие дела семьи бывшего президента (как велось следствие в отношении пожизненно осужденного Азимжана Аскарова, мы уже знаем). Мы предложили Вугару Халилову интервью, он согласился при условии, что будет отвечать на вопросы письменно.

- Вугар, работало ли ваше агентство Flexi Communications с секретариатом президента К.Бакиева и его главой Оксаной Малеваной? Выполняли ли вы заказы других государственных структур Кыргызстана? Были ли эти отношения оформлены договорами?

- Нет, не работало и заказы госструктур не выполняло. Кстати, эти вопросы уже задавались мне в ГСНБ Кыргызстана в рамках следствия. По результатам следствия состоялся суд, который вынес оправдательный вердикт, на основании отказа государственного обвинителя поддержать обвинение, так как не было состава преступления. Выводы следствия были признаны умозаключениями и предположениями.

- Вы имели дело с MGN (компанией Е.Гуревича)? Делали проекты для АУБ? Работали ли с Максимом Бакиевым? Были ли лично знакомы с Е.Гуревичем, М.Бакиевым, О.Малеваной?

- Я дела с MGN не имел. Это компания была клиентом Flexi по пиару и маркетингу. С АУБом проектов не существовало, и с Максимом Бакиевым не работал и не был знаком. Что же касается Гуревича, то я с ним знаком, так как его компания являлась клиентом Flexi. С О.Малеваной тоже знаком, как и все медийное сообщество Киргизии и также как и нынешний политический бомонд.

Если этот вопрос объясняется интересом к работе Flexi Communications в целом, то могу вам сообщить, что моя компания работала не только в Кыргызстане, но и в центральноазиатском регионе вообще. Например, мы участвовали в тендере на пиар и маркетинговое обслуживание завода «Carlsberg» в Узбекистане, к нам обращались из крупнейших консалтинговых фирм Европы с предложением участвовать в тендере по информационному сопровождению трансконтинентального проекта «Набукко». Таким образом, диапазон наших потенциальных клиентов был довольно широк.

- В чем вас обвиняло следствие?

- Прежде чем начать отвечать на данный вопрос, хотел бы сразу отметить, что допрашивавших меня следователей не так давно самих арестовали, и они находятся под следствием.

Следствие сначала допытывалось от меня того, чего я просто-напросто не знал и не мог знать, а потом, чтоб оправдать свои действия по моему незаконному задержанию, навесило на меня обвинение в том, чего я не совершал и физически не мог совершить – обвинение в отмывании денег. Подчеркну, что в моем деле нет жалобщика и не было ни одного свидетельства о том, что я отмывал деньги. Следствие оперировало только некими абстрактными «оперативными даными», источник которых до сих пор не раскрывается.

Но это обвинение было формальным. 12 апреля, когда меня доставили в ГСНБ Кыргызстана, мне задавали не имеющие ко мне никакого отношения вопросы о местонахождении генерального директора MGN Group Евгения Гуревича, главы Центрального агентства по развитию, инвестициям и инновациям (ЦАРИИ) Максима Бакиева, о том, где находятся их деньги. Это смахивало на чистую провокацию. Потом мне еще ставилось в упрек, что «я работал с евреями». Вся эта чушь и сумасбродство продолжалось 48 часов, и ко мне не допускались адвокат и консул Великобритании.

Что очень интересно, в течение всего этого времени, как выяснилось, кыргызские службы «Би-Би-Си» и радио «Свобода» («Азаттык») распространяли в эфире клеветническую информацию обо мне, создавали мне имидж приближенного к бакиевской команде и ни слова не сказали о том, что мои права грубо нарушаются. Не сообщили, что я нахожусь в изоляции два дня, и никто не знает, что со мной происходит. Но при этом они сообщили подробности допроса в то время, когда я еще проходил как свидетель. А следствие, в свою очередь, практически дублировало клевету и обвинения, содержащиеся в материалах «Азаттык» и «Би-Би-Си».

Но после долгих бесед сотрудники ГСНБ поняли, что с моим задержанием попали впросак, что их «подставили» и что им мне предъявить нечего. Они даже меня спрашивали, «как же ты не виноват, если журналисты говорят, что ты бакиевец!?».

Однако никаких фактов, кроме клеветнических сообщений «Би-Би-Си» и «Азаттык», они не смогли предъявить. После этого в дело включилась городская прокуратура и без каких-либо обоснований предъявила мне обвинение в отмывании денег и, очень быстро доставив меня в Первомайский городской суд, оформила это сфабрикованное обвинение.

Это было сделано для того, чтобы арестовать и содержать меня под стражей. Через месяц в СИЗО ГСНБ меня с «дружеским визитом» посетил заместитель городского прокурора Манас Нишанов и еще раз спросил, где же все-таки Гуревич и где хранятся его деньги и деньги Максима. Мне было сказано, что я должен понять, что виновен и, как сказал заместитель городского прокурора, «виновен потому, что работал с евреями».

- Как шло следствие?

- Следствия и допросов как таковых не было. Были вот эти полуофициальные допросы и всего лишь один формальный допрос в конце следственного периода. И дело было сразу в спешке передано в суд. Причем это было сделано задним числом: я в это время был госпитализирован, и согласно УПК КР, следствие на это время должно было остановиться. Также отмечу, что допрос проводился сразу после проведения судебно-медицинской экспертизы, когда я был уже в тяжелом полубессознательном состоянии.

- Что с вами случилось?

- Обострение грыжи спинного мозга. У меня были сильные боли, их нужно было снимать специальными процедурами, а мне просто давали болеутоляющие, которые снимали боль только на время. Горпрокуратура меня не госпитализировала. Я не спал от боли около двух месяцев и был почти без сознания от боли и недосыпа.

Но, несмотря на это, следователь Анатолий Хегай настоял на проведении допроса сразу же после ухода врачей. На протест моего адвоката А.Хегай посетовал, что он ничего не может сделать, на него давят сверху.

Особо отмечу, что все это время, пока я находился под следствием, радио «Азаттык» и радиостанция «Би-Би-Си», уже опираясь на официально сфабрикованное обвинение, продолжали в эфире «лепить» из меня «бакиевца». Это вводило в заблуждение как общественность Кыргызстана, так и руководителей правоохранительных структур этой страны.

В итоге я запретил своим адвокатам и «группе поддержки» общаться с журналистами и отсечь указанные радиостанции от любой информации, которая исходила от меня. Это эмбарго сохранялось вплоть до того момента, пока я не вернулся в Лондон. Фактически мне пришлось защищаться от «Азаттыка» и «Би-Би-Си».

- В каких условиях вас содержали в СИЗО? В чем были процессуальные нарушения?

- Содержание в СИЗО ГСНБ жалоб не вызывало. Но следственно-процессуальных нарушений со стороны городской прокуратуры было множество. Меня задержали без предъявления ордера на арест, без обьяснений и предьявления каких-либо удостоверений. На мои требования вызвать адвоката и консула Великобритании следовал грубый отказ. Моих родственников не предупредили о моем задержании. Меня под угрозой расправы заставили подписывать протокол допроса. И самое главное, потом я выяснил, что горпрокуратура не имела права содержать меня под стражей, так как согласно УПК КР, лица, подозреваемые в совершении экономических преступлений (а они на меня навесили именно такое обвинение), если они заплатили залог, не содержатся под стражей.

Мне даже не сообщили о моем таком праве, и это право не предоставлялось. Следователи отказывали в этом, и, кроме того, меня держали в полной изоляции около месяца, без свободного доступа к адвокату и консулу Великобритании. Адвокату приходилось каждый раз обращаться в суд, чтобы встретиться со мной. Даже ноты Посольства Великобритании игнорировались горпрокураторой и следователем.

- У вас есть объяснение, почему следствие практически дублировало высказанные в репортаже «Азаттык» обвинения? Вам предъявляли другие доказательства вашей вины?

- Это следствие должно объяснить, почему текст их обвинительного документа почти идентичен сообщениям радиостанции «Азаттык» и кыргызской службы «Би-Би-Си». Это очень важный момент. Две радиостанции распространили про меня клеветнические сообщения, когда я был в статусе свидетеля, когда еще никакого решения суда не было. То есть «Азаттык» и кыргызская служба «Би-Би-Си» «побежали впереди паровоза». У следствия не было никаких фактических обоснований, на основе которых можно было бы предъявить обвинение.

Я считаю, что официальные власти страны были накачаны извне ложной информацией обо мне. Вместо проверки этих ложных доносов они слепо доверились своим источникам. Никаких доказательств не было. Все было построено на догадках и умозаключениях следователей.

По этой причине даже сам гособвинитель во время заседания районного суда отказался поддержать выводы следствия. Но несмотря на это, прокуратура проявляла упорство и подала апелляцию в вышестоящий, городской суд, повторив прежние обвинения.

Был настоящий анекдот, когда в горсуде представитель прокуратуры начал второй раз подряд читать один и тот же текст - и осекся: видимо в спешке на компьютере был дважды скопирован одинаковый текст. А обоснования или обьяснения протеста так никто и не смог услышать. Логика обвинения была проста: «он виновен, потому что должен быть наказан».

- От кого, по-вашему, исходил «черный пиар» на «Азаттыке»? У вас есть какая-то информация?

- Пока у меня такой информации нет. Я эту информацию жду от президента радиостанции «Свобода» Джеффри Гедмина. Единственное, что я знаю, - руководство киргизской службы радио «Свобода» без должной редакторской проверки фактов распространило в эфире ложное интервью от некоего лица, которое скрывалось под псевдонимом Бакыт Урматов. Интересно, если распространяемая им информация была правдивой, почему этому лицу понадобилось скрываться под псевдонимом?! И я требую раскрыть этот псевдоним.

- Как вам кажется, то, что должностей лишились городской прокурор Кубанычбек Абылов, его заместитель Манас Нишанов и глава следственного управления Анатолий Хегай, - связано с вашим делом?

- Могу лишь сказать, что после оправдания 7 сентября я обратился с жалобой к генеральному прокурору страны с просьбой расследовать действия указанных вами лиц, а также старшего следователя городской прокуратуры Алтынбека Намазалиева.

- Вы говорили в интервью, что за вами «охотились 15 оперативников ГСНБ». Откуда вам это известно, и есть ли подробности? Что значит - охотились? Это была «наружка»? Или имеется в виду нечто более опасное?

- Моя компания была опечатана и арестована в воскресение 11 апреля, что опять же является нарушением закона. Вечером этого дня следователи во главе с Намазалиевым в течение 6-8 часов, угрожая оружием, провели допрос нескольких сотрудников компании. Несмотря на то, что я был в Бишкеке, никуда и ни от кого не скрывался, в воскресный день за мной была устроена «охота» - слежка, поиски, погоня. Я думаю, Генпрокуратуре было бы интересно узнать, сколько бензина и человекодней было списано на эту «операцию». Меня задерживали в Бишкеке. Когда посадили в машину и повезли в ГСНБ КР, то я заметил, что следовал в целом кортеже, состоящем из четырех автомобилей. В каждой машине как минимум по 3-4 оперативника. Вот, теперь посчитайте. Следователи потом сами мне сказали, что искали меня более суток и пеленговали меня по моему мобильному телефону. А стоило ли так нагружать казну республики? Ведь я никуда не исчезал... Вызвали бы, сам приехал бы или пришел.

- Как вы относитесь к обвинениям, выдвинутым в адрес «бывших бакиевцев», суд над которыми начался в Кыргызстане? Я говорю об обвинениях, выдвинутых в отношении «лиц, которые принимали участие в процессе принятия важных решений», как сформулировал Бекназаров…

- У «бывших бакиевцев», как вы говорите, есть адвокаты, и им лучше знать, насколько эти обвинения обоснованы. Мне давать комментарии по этому поводу нетактично и неправильно. Надеюсь, что суд примет справедливое решение.

- В конце октября вы говорили, что «в горпрокуратуре все еще находятся финансовые документы моей компании и офисное оборудование. И поэтому компания не может функционировать». Это до сих пор так? Что сейчас с вашим агентством? Вы собираетесь вернуться в Кыргызстан?

- Да, все важные документы компании до сих пор находятся в горпрокуратуре. И это несмотря на то, что киргизский суд меня оправдал.

Более того, прежнее руководство горпрокуратуры умудрилось потерять несколько важных документов компании, без которых Flexi Communications не может функционировать.

В настоящее время идет переформатирование компании, и пока документы и оборудование не возвращены обратно, рано говорить, что будет с агентством и вернусь ли я туда. Но в любом случае, почему бы не вернуться? Кыргызстан – прекрасная страна, с прекрасными людьми.

- На сайте агентства Flexi Communications написано, что ваша мечта - научиться правильно есть манты. Она сбылась?

- Да, сбылась... В Кыргызстане готовят знатные манты...

- В переписке с нашим главным редактором вы, иронизируя, написали, что «если бы я был пиарщиком Бакиева, то 7 апреля не случилось бы». Я вижу иронию, но интересно: если бы вы, действительно, были пиарщиком Бакиева, - что бы вы сделали?

- Вы правильно заметили – это было написано именно с иронией, не более того. Но если Вы интересуетесь в сослагательном наклонении, то можно и пофантазировать: дело в том, что события 7 апреля и жертвы в большой части произошли из-за того, что был создан информационный пузырь, накачанный безграмотной и большей частью ложной информацией. Для этого постарались многие журналисты как в Кыргызстане, так и за пределами этой страны. Этот «пузырь» накачивали несколько месяцев. Любой опытный пиарщик мог бы справиться с этим, и тогда в Кыргызстане наблюдали бы не кровавые столкновения, а конструктивные мирные цивилизованные дебаты в СМИ и за круглым столом.

- Не поняла. Что за информационный пузырь?

- Я говорю о том, что писалось журналистами об экономическом положении страны до 7 апреля. Многие тезисы и утверждения были просто голословными, выдвигались тяжелые обвинения, которые до сих пор не доказаны.

- О каких обвинениях вы говорите?

- Я говорю о публикациях, которые затрагивали экономические программы прежнего руководства. Многие журналисты, не пытаясь провести расследование и уже с фактами в руках изложить различные точки зрения, предоставляли только одну точку зрения.

- Пробакиевскую?

- Нет. Оппозиционную.

- Вы думаете, если бы СМИ вникли получше в предлагаемые экономические программы и организовали бы обсуждение, круглые столы и прочее, то бунта в Нарыне из-за повышения тарифов не произошло бы?

- Если правительство Бакиева считало, что повышение тарифов может привести к напряженности в обществе, то оно должно было в течение длительного времени и доступно объяснять, почему повышаются тарифы и какая польза от этого будет каждому гражданину. Такого информационного сопровождения не было. А когда возникает информационный вакуум, то он быстро заполняется предположениями и домыслами. Я говорю сейчас как сторонний наблюдатель.

- Я правильно поняла: тот информационный пузырь, о котором вы говорите и который возник перед апрельскими событиями, появился, потому что прежняя власть не вела грамотную кампанию в СМИ в защиту собственных программ, а СМИ вели разговор о ситуации в стране только с оппозиционной точки зрения, где было много домыслов и огульных обвинений?

- Да, вы правильно поняли. Не все СМИ. Скажем так - их большая часть.

- Как СМИ могли проводить оппозиционную точку зрения до апреля, если в Кыргызстане в марте началась информационная блокада? Многие сайты были заблокированы, а с местными СМИ (24.kg, AKIpress) власть договорилась о лояльности?

- А что, вы считаете, что блокирование доступа на сайт не позволяло СМИ выражать оппозиционную точку зрения?

- Нет. Выражать можно было. Но блокада не позволяла этой точке зрения влиять на ситуацию в стране.

- Сколько информационных сайтов было заблокировано?

- Четыре. Правда, это произошло в последний месяц перед апрельскими событиями.

- Да, только в последний месяц. Я как бывший журналист против блокирования любой прессы. Но вы что, в самом деле всерьез полагаете, что информацию можно заблокировать? Даже в эпоху железного занавеса в СССР могли слушать «Голос Америки» и ВВС. Там, где развит интернет, социальные сети и существуют различные прокси-сервера, пытаться блокировать интернет-ресурсы - это сизифов труд. Существует интервью члена нынешнего правительства о том, что оппозиция работала через киргизскую службу ВВС. И вы хотите сказать, что в Кыргызстане было тотальное блокирование альтернативной информации?

Вы еще не учитываете оппозиционную прессу на киргизском языке. Информационное поле в Кыргызстане определяется не только «Ферганой.Ру», AKI-press и 24.kg. Вспомните статьи о Гуревиче, опубликованные до седьмого апреля. Там ведь уже без стеснения писали «жид», хотя на Западе за подобное могут просто посадить.

Вы же не знаете, что передавали киргизские службы ВВС и «Радио Свобода». Роза Отунбаева сама признавалась, что радио «Азаттык» является самым достоверным и точным источником информации. Мое обращение к президенту радио «Свобода» показывает, насколько достоверен этот источник. И такая же история и с киргизской службой ВВС, у них тоже проходила ложная информация.

А блокировать информацию невозможно, это приводит к противоположному эффекту.

- Мне кажется, вы преувеличиваете. Это похоже на тезис «во всем виноваты журналисты». Но возможно, это взгляд пиар-менеджера, который уверен, что любую политику можно оправдать, если грамотно выстроить политтехнологию и нормально работать со СМИ.

- Данный вопрос не ко мне. Прошу не путать работу пиарщика с работой политтехнолога. Это совершенно разные вещи. В связи с этим вопросом вынужден напомнить, что я пиарщик, и пиарщик независимый, а не политтехнолог. Что же касается вопроса об информации: там, где появляется ложная информация, против нее надо выставлять объективную.

- Почему вы в 2009-ом году решили приехать в Бишкек из Лондона и открыть тут агентство? Вам что-то пообещали? (Агентство В.Халилова делало сайт для президента Кыргызстана в 2009 году - ред.)

- А вот в соседнем Казахстане существуют несколько иностранных пиар-агентств с иностранным менеджментом. Скажите, а им что-то пообещали? Интересно, почему они приехали в Казахстан? Я в Кыргызстане видел немало иностранцев – они занимаются тут бизнесом в различных отраслях. Им тоже что-то пообещали?

Flexi Communications - первая в Центральной Азии коммуникационная компания полного цикла, которая основана в Кыргызстане, и все работники которой, кроме меня, являются гражданами Киргизии.

Flexi Communications всего лишь за один год завоевала признание на международном уровне и могла войти в число в финалистов среди знаменитых пиар-компаний мира.

Кому в Кыргызстане от этого стало бы плохо? Почему бы не открыть пиар-агентство в стране, в которой нет этой индустрии? Свидетельством того, что эта индустрия в стране отсутствует, является мой арест и абсурдные обвинения.

С Вугаром Халиловым беседовала Мария Яновская