Как судили Умиду Ахмедову. Часть 2. Апелляционный процесс
Для наблюдения за ходом процесса возле здания суда собрались друзья и коллеги Умиды, журналисты, правозащитники, представители английского, французского, американского и швейцарского посольств. Милиционеры с КПП тщательно переписали данные их паспортов, после чего всех пропустили в здание суда, и, миновав коридор с развешанными по стенам плакатиками, запечатлевшими встречу президента Каримова с лучащимися от счастья седобородыми дехканами, наблюдатели заняли свои места.
Председательствующий судья Курбанов объявил заседание апелляционного суда открытым. Упомянув, что адвокатом Майоровым была подана апелляционная жалоба на приговор Мирабадского суда, признавшего Умиду Ахмедову виновной по статьям 139 («Клевета») и 140 («Оскорбление»), он предложил заслушать доводы защиты.
- В выводах предварительного следствия и в решении суда были нарушены закон и Конституция, - приступил к изложению своей позиции адвокат Сергей Майоров. - Во время суда первой инстанции были изложены все обстоятельства этого дела, но с тех пор появились и иные. В Интернете, средствах массовой информации активно муссируется тема осуждения уважаемого фотохудожника Узбекистана – Умиды Ахмедовой. Там излагается и позиция суда, и Умиды. Кроме того, 22 февраля в официальном издании - «Вечернем Ташкенте» - была опубликована статья некоего А.Махмудова, в которой дается как бы анализ деятельности Умиды. Там излагается оценка ее деятельности с точностью до наоборот. Я ходатайствую о приобщении к материалам уголовного дела и материалов Интернета и официального государственного издания – «Вечернего Ташкента», и прошу, чтобы суд вынес соответствующее определение о факте давления на суд. Эта публикация появилась до вступления приговора в законную силу, и иначе как давление на суд она рассматриваться не должна.
Далее. Считаю необходимым отметить, что до настоящего времени так и не был выявлен потерпевший. В нашем Уголовном кодексе такого преступления как «оскорбление традиций народа» нет, тем не менее, судья первой инстанции его применил. И такого преступления как «оскорбление» и «клевета» на узбекский народ в Уголовном кодексе тоже нет. Тем не менее судья первой инстанции применил это тоже… Но если преступление не предусмотрено Уголовным кодексом (а его пока никто не отменял), то это не преступление. И даже если действия моей подзащитной аморальны и безнравственны, но не предусмотрены в уголовном кодексе, - значит Ахмедова не совершала преступление, как бы отрицательно ни характеризовали ее действия специалисты или не специалисты в этой области.
Следующий тезис. Напомню, что уголовное дело было возбуждено 22 мая именно в отношении Ахмедовой по материалам, автором которых она считается. На тот момент она была одним из многих фигурантов по этому делу. Тем не менее, 6 октября следователь Мусаев, то есть по прошествии почти пяти месяцев, выносит определение о выделении из основного уголовного дела материалов в отношении Умиды Ахмедовой и других лиц. Он этого не имел права делать - закон, Уголовно-процессуальный кодекс, запрещает это делать. Так как срок предварительного следствия, установленный 351-й статьей УПК РУз, закончился 22 августа 2009 года, то все дальнейшие следственные действия, в том числе по добыче доказательств, совершенные после 22 августа, являются незаконными, а потому не могут быть использованы судом для принятия решения о ее виновности.
И последнее на что бы я хотел обратить внимание суда. Статья 187 УПК говорит, что если суд или следователь не согласны с выводами экспертов (а именно так произошло на судебном заседании 9-10 февраля этого года), то они должны мотивированно объяснить, почему они не согласились с их выводами. О каком выводе экспертов я говорю? И авторы «комплексной экспертизы», и специалисты государственного учреждения указали, что фильм «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах» «НЕ ПРОТИВОРЕЧИТ нашему национальному менталитету, традиционным нравственным нормам, основным положениям национальной идеологии нашей Республики, а также действующему законодательству, духовным и культурным ценностям». Хотя защита неоднократно обращала на это внимание и предварительного следствия, и суда первой инстанции, однако они не удосужились обратить на это внимание и мотивировать своё несогласие с данным выводом экспертов.
После этого адвокат подал сразу несколько ходатайств.
- Ваша честь, в ходе следствия было отклонено ходатайство защиты о допросе в качестве свидетелей всех экспертов, участвовавших в проведении заключения комплексной экспертизы, но суд первой инстанции частично удовлетворил его и допросил двух экспертов – Акрама Акмалова и Сабита Шарипова. Но отклонил ходатайство в части допроса остальных, никак не мотивируя это. Пригласив двух экспертов, Акмалова и Шарипова, суд убедился в их некомпетентности, в частности, во время допроса они признали, что не являются специалистами в какой-либо области искусства. Поэтому для выявления компетентности остальных экспертов, участвовавших в проведении комплексной экспертизы, я заявляю ходатайство об их допросе. И еще одно ходатайство. Оно было заявлено во время суда первой инстанции, но было отклонено. Мы просим допросить в качестве свидетеля специалиста в области искусствоведения Камариддина Артыкова. Он готов выступить. Пока всё.
Адвокат сел и ответную реплику подал прокурор, голосом столь слабым, что можно было подумать, будто он находится при последнем издыхании:
- По публикации в газете считаю, что она к делу никакого отношения не имеет. Ходатайство о допросе экспертов и искусствоведа тоже считаю необоснованным, так как в материалах дела всё есть.
Судья тотчас же объявил, что часть экспертов была допрошена, «в этой части мы отклоняем». Затем он вызвал Умиду к свидетельской стойке и поинтересовался, являются ли авторами фильма «Бремя девственности» она и Олег Карпов.
- Автором не фильма, а фото и видеоматериалов являюсь я, - ответила Умида. - Разрешите не давать показания против Карпова Олега, отца моих детей.
И она вновь повторила, подчеркивая каждый слог, что является автором ФОТО и ВИДЕОМАТЕРИАЛОВ, после чего подтвердила, что полностью поддерживает доводы защиты.
После неизвестно зачем объявленного 10-минутного перерыва процесс продолжился.
- Суд, обсуждая фильмы и фотоальбом, АВТОРОМ КОТОРЫХ ЯВЛЯЕТСЯ Умида Ахмедова, пришел к выводу, что они направлены на дискредитацию обычаев и традиций народов Узбекистана, - еле слышным голосом объявил прокурор. Потом он уставился в свои бумаги и зачем-то предложил посмотреть передачу «Долзарб мавзу» («Актуальная тема»), показанную 2 февраля узбекским государственным телевидением, а также пригласить некоторых ее участников, обсуждавших фильм «Бремя девственности» за «круглым столом». Судья поинтересовался у адвоката, не против ли он. Тот был не против, и диск с записью телепередачи вставили в ноутбук девушки-секретаря, а затем обратили его монитором к залу.
На экране появились какие-то тетки в платках с поджатыми губами и насупленными лицами. Замелькали кадры из фильма «Бремя девственности». Женщина-персонаж фильма, глядя в камеру, задала риторический вопрос: «Насколько женщина – хозяйка своего тела, особенно это касается девственности?..». Затем пошла нарезка кадров из фильма. Вновь появился ведущий в строгом костюме и стал что-то говорить. Качество записи было не очень хорошим, звук был плохой, и того, о чем говорили участники обсуждения, было почти не разобрать, так что через несколько минут судья прервал просмотр этой неизвестно зачем показываемой передачи.
Прокурор снова подал признак жизни и сообщил, что фильм Умиды «там обсуждала общественность». После этого он заявил ходатайство о приглашении в качестве свидетелей специалистов с телевидения и из Республиканского Центра «Маънавият ва Маърифат» («Духовность и просветительство»). (Любопытно, что здесь и далее, упоминая этот Центр на русском языке, члены суда именовали его не Центр духовности и просветительства, а Центр пропаганды, как бы разоблачая его истинную сущность).
Бросалось в глаза, что прокурор вообще не отягощал себя имитацией судопроизводства, а просто зачитывал заранее составленные фразы, ничуть не интересуясь, какое впечатление они произведут на суд или на наблюдателей. В отличие от судьи, он производил впечатление человека, находящегося в юридической системе Узбекистана исключительно за счет ее ущербности, дефективности, за счет беспрекословного выполнения любых приказов начальства. Понимая, чем все закончится, он совершенно не утруждал себя необходимостью реалистично разыгрывать этот спектакль.
Судья спросил адвоката, не возражает ли тот против допроса этих свидетелей со стороны обвинения. Адвокат не возражал, и судья вновь объявил перерыв, необходимый для их доставки.
Первый свидетель обвинения
После не слишком продолжительного перерыва перед судом предстал первый из вызванных свидетелей - Шамсуддин Джумаев, 46 лет, заведующий отделом Республиканского центра пропаганды и духовности, лысеющий человек в темном костюме. Судья предупредил его об ответственности за дачу ложных показаний, после чего осведомился, участвовал ли тот в обсуждении фильма «Бремя девственности» во время телепередачи.
- Я сам в ней не участвовал, но представители нашего Центра, наши специалисты ее видели, - пояснил Джумаев.
- Что вы можете сказать о фильме?
Свидетель разразился длинной гневной тирадой на узбекском языке, затем перешел на русский и сообщил, что они смотрели этот фильм.
Судья перевел оставшуюся часть ответа свидетеля: «Он говорит, что демонстрация фильма противоречит национальным обычаям и традициям». И обратился к свидетелю: «В чем они противоречат? Что конкретно вам не нравится?»
(Свидетель быстро заговорил, изображая ужасное негодование, все более и более распаляя себя, и, наконец, сорвался на крик).
Судья перевел: «Один из негативных моментов – когда молодая невеста во время обряда, процедуры, - показывают, как она одевает нижнее белье – это противоречит устоям, узбекскому менталитету... Он считает, что это неприлично. И что фильм нецелесообразно показывать для всеобщего просмотра. К такому мнению они пришли».
- У меня вопросов нет, - сообщил прокурор.
Право допроса свидетеля перешло к адвокату. Первым делом он задал вопрос о его образовании.
- В 1991 году я закончил педагогический институт, исторический факультет, – ответил свидетель.
- В какой области искусства вы себя считаете специалистом? – уточнил адвокат.
- Я работаю в сфере духовности уже 15 лет. Занимаюсь в сфере национальных традиций, контролируем соблюдение национальных устоев.
- Правильно ли я понял, что вы не считаете себя специалистом в какой-либо области искусства?
- Нет. (в смысле: не считает – Прим. ред.).
- Какие объекты были представлены вам для исследования?
- И альбом, и фильмы.
- А что является ложью в этом произведении (в фильме «Бремя девственности»)?
- Девушка (так) не одевает нижнее белье… Как это показать всем – как она одевает свои трусы?..
- Есть ли в этом произведении другие факты лжи и обмана?
Свидетель (изображая приступ неуемного гнева, кричит): Там еще две женщины говорили – одна правильно говорила... В кишлаке так не бывает!.. Фильм снимали не местные жители!.. Не могу сказать, что всё правильно сказано.
Адвокат: Правильно ли я понял, что автор фильма ничего неправдивого в этом эпизоде не сказал?
Свидетель: Наш Центр, 15 человек, посмотрели этот фильм, и даёт это мнение – это не (только) моё мнение.
Адвокат: Вас лично, как носителя титульной нации, этот фильм оскорбил?
Свидетель: Это оскорбляет – белье надевать!.. Я посмотрел один раз, и второй не желаю. Я оскорблен!..
Адвокат (оборачиваясь к судье): В связи с этим заявляю ходатайство о признании Джумаева Шамсуддина потерпевшим по этому делу.
Затем он снова повернулся к свидетелю: Вас пригласили по поводу передачи на ТВ. Считаете ли вы, что она могла повлиять на общественное мнение в республике?
Свидетель: Она имела резонанс.
Адвокат: Известны ли вам имена специалистов по фильму?
Свидетель: Нет.
Возможность допросить свидетеля была предоставлена Умиде Ахмедовой.
- Я такая же гражданка Узбекистана, как и вы, я выросла в кишлаке, - обратилась она к нему. - Я считаю, что для участия в этом ток-шоу надо было пригласить автора материала… Я занимаюсь нашими обрядами. Есть очень гуманные обряды. Янгя – это слово имеет два смысла: это сноха, и это как бы свидетельница, одна или две женщины, которые после свадьбы, когда у молодых людей должна быть первая брачная ночь, остаются, чтобы поддержать их, если что. Роль очень тонкая, интимная. Изначально сам обряд был гуманный – ведь молодые люди не знали что и как. Но сейчас так называют тех женщин, которые должны свидетельствовать, свидетелей. И я считаю, что в большинстве случаев этот хороший обряд опошлен. Потому что часто янгя ведут себя бесцеремонно. В фильме тетенька говорит: «Есть нормальные, а есть дуры, которые все время стучатся – «Вы скоро там?». Обряд опошлен, потому что ее роль сегодня не в том, чтобы помочь им в случае каких-либо затруднений, незнания, а чтобы получить доказательство невинности невесты. Надо оставить людей в покое и пусть сами разберутся… А фильм о том, что пусть люди друг другу доверяют. В далеком кишлаке Сурхандарьинской области женщина говорит: «В первую брачную ночь молодым стелется постель – «Вот ваше место, чувствуйте себя как дома», и все уходят, никто не вмешивается в их жизнь. А в Паркенте другие обычаи - пожилая женщина говорит: свекрови показалось, что невестка была не девственница и она заставила вернуть ее родителям. В результате у обоих жизнь не сложилась… И я хотела показать, что эта женщина из Сурхандарьи более гуманная, чем первая (из Паркента – Прим. ред.). Я так же люблю свой народ и болею за него…
Работник духовности и просветительства быстро заговорил по-узбекски с оправдательными интонациями.
- Он говорит, что это мнение не его, а Центра («Маънавият ва Маърифат»), - перевела его слова Умида. После этого между Умидой и свидетелем (правда, так и осталось неясным, чему именно он был свидетель) разгорелась быстрая ожесточенная полемика на узбекском языке.
- Я вам объяснила смысл фильма, мне очень жаль, что вы его не поняли, - наконец прервала ее Умида.
- Уважаемый свидетель! Вы сейчас подробно остановились на фильме «Бремя девственности», но ничего не сказали о фотоальбоме и фильме «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах» - что там было ложью и неправдой? – вновь обратился к свидетелю адвокат.
- У меня возникло отвращение по поводу «Бремя девственности», и другие объекты я уже не стал смотреть, - пояснил тот.
Из текста приговора: «Свидетель Джумаев Ш.Г. в ходе рассмотрения данного дела в апелляционной коллегии показал, что он работает заведующим отделом Республиканского Центра «Маънавият ва Маърифат», фильм «Бремя девственности» работниками Центра был просмотрен и изучен, после чего пришли к выводу, что такого рода фильмы, которые противоречат менталитету, национальным обычаям и обряду узбекского народа, оскорбляют честь и достоинство граждан, вызывают негативное мнение у общественности, не подлежат широкому прокату».
Второй свидетель обвинения
Следующим свидетелем был Манноб Кучкаров, 1955 года рождения, начальник отдела лицензирования и экспертных оценок Национального агентства «Узбеккино», заместитель председателя Союза Кинодеятелей Узбекистана. Именно по инициативе Кучкарова в 2000 году был закрыт существовавший с февраля 1997 года киноклуб в Розовом зале Дома Кино (которым руководил Олег Карпов). Кучкаров принимал активное участие и в закрытии Музея Кино при Совете Обществ Дружбы Узбекистана (куратором которого опять-таки был Олег Карпов, а Умида вела фотосекцию), писал множество писем в различные инстанции с надуманными обвинениями и требованиями. В результате в 2009 году Музей кино тоже был закрыт. Одна из версий того, почему это произошло: кому-то не понравилось, что там показывают фильмы, чуждые менталитету узбекского народа.
- Вы давно работаете в «Узбеккино»? – спросил свидетеля судья.
- С перерывами – с 1996 года.
- Пожалуйста, ваша оценка картины «Бремя девственности».
- Существует Межведомственная комиссия Узбекистана, двенадцать человек, туда входят эксперты, киноведы, искусствоведы, - авторитетная комиссия, - заговорил свидетель. - Нам была предоставлена эта картина, и мы выразили... Кино – искусство субъективное, и мнение нашей комиссии редко бывает единодушным. Но в данном случае оно было единодушным: в чисто художественном и социальном отношении она не представляет интереса, она недостаточно раскрывает суть проблемы, потому что она очень непрофессиональна. И люди, которые дают в фильме интервью, – они, по мнению комиссии, некомпетентны. В данном случае было еще нарушение закона, согласно которому кинопроизводство подлежит лицензированию. То есть, само по себе снятие этого фильма без наличия лицензии на производство является нарушением. (Несколько фраз пропущено - перечисляются нормативные акты.) …Не допускается проведение съемок, пропагандирующих национальную и религиозную вражду, или противоречащих нормам морали и местного менталитета. Сама по себе тема девственности – она является настолько тонкой… В данном случае картина противоречит нормам морали и местного менталитета. И если иностранная компания снимала – должен был быть представлен сценарий.
После этого допросом свидетеля занялся адвокат.
- Скажите, пожалуйста, какое у вас образование?
- Я закончил ВГИК в 1976 году. Экономическое отделение.
- Имеются ли в вашем опыте реально снятые вами фильмы?
Манноб Кучкаров перечислил: «Уроки на завтра», «Ленинградцы – дети мои», «Чужая пятерка», «Клятва Джантая», «Я тебя помню» и другие. (Был директором этих картин. – Прим. ред.)
- Вы упомянули только фильм «Бремя девственности», а фотоальбомом и фильм «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах» – вы этим занимались?
- Нет.
- Считаете ли вы себя как представителя титульной нации потерпевшим от преступления, которое рассматривается в данном суде как клевета на узбекский народ посредством картины «Бремя девственности»?
- В данном случае эта картина, в таком виде, она сделана слабо, она опускает планку… (Несколько фраз пропущено.) Я не знаю, что я потерпел. Я посмотрел фильм «Чапаев» – и что, я потерпел от гражданской войны? Нет, я не считаю себя потерпевшим.
- Как вы считаете, передача на телеканале «Ёшлар» могла повлиять на общественное мнение по поводу этого фильма («Бремя девственности»)?
- Я ее не видел.
- Считаете ли вы, что какой-то конкретный человек, какая-либо конкретная личность потерпела от этого фильма?
- Я знаком с такими людьми.
- То есть, вы их знаете? - обрадовался адвокат. - Назовите, кто конкретно потерпел, назовите их.
- Нет, лично я с ними не знаком…
- Что, по вашему мнению, является ложью в фильме, который мы сейчас обсуждаем?
- Я не могу говорить, что ложное явление, освещение, распространение… В данном случае органы должны сказать… Я думаю, что картина тенденциозна и недостаточно раскрыта тема. Какой-то сельский мулла, какой-то человек, который половой акт показывает, они говорят правду или нет, я им не верю - это их субъективное мнение. А каждый человек может иметь свое субъективное мнение…
- Правильно ли я понял, что ни один эпизод не является ложью?
- Я говорю, что каждый эпизод, он тенденциозен и недостаточно отвечает… (Неразборчиво.)
- Имеются ли у нас в республике фильмы - документальные, художественные и так далее, которые отразили эту тему?
- Навскидку не могу сказать, наверно она поднималась ранее… (Несколько фраз пропущено.)
После этого со свидетелем заговорила Умида.
- Я автор видеоматериала, - делая особый упор на последнем слове, сообщила она. - В данный момент судят меня – оператора, а не производителя. Как фильм к вам попал?
Судья (быстро уводя в сторону): После телевидения, да? (И удовлетворенно кивает головой, словно услышав положительный ответ свидетеля, чего на самом деле не было.)
Умида: Я знаю точно, что в Узбекистане эту тему не поднимали. Допускаете ли вы, что у документалиста, у художника должна быть гражданская позиция?
Свидетель: Что значит «допускаю» - это естественно должно быть…
Умида: Я считаю, уважаемый коллега, что показать вот эти проблемы - это моя гражданская позиция документалиста.
Адвокат (обращаясь к свидетелю): Вы являетесь специалистом в области кинопроизводства. Скажите, пожалуйста, есть ли отличие между автором фильма и оператором?
Свидетель: Ну, в данном случае в титрах есть имя и Умиды, и Карпова. Любой автор, конечно, имеет право на гражданскую позицию. Различать авторскую работу от операторской работы - котлеты от мух отдельно - мне кажется, так и должно быть. Автор, взявший на себя ответственность за всю картину, он отвечает за все – и за непрофессионализм в чем-то, и за непрофессиональный монтаж. То есть, за весь комплекс вопросов.
Адвокат: Правильно ли я понял, что если материалами уголовного дела не доказано, что автором или монтажером этого фильма является Умида, то ее нельзя судить как автора фильма?
Свидетель: Я в таком случае спрошу у самой Умиды. Это ваш фильм?
Умида (произносит, подчеркивая каждый слог): Я - автор ВИДЕОМАТЕРИАЛОВ, но не производства фильма, я его НЕ ПРОИЗВОДИЛА.
Свидетель: Вы – автор фильма.
Умида (упрямо стоит на своем): Автор видеоматериалов.
Свидетель: Ну, надо было написать в титрах…
Умида: Я – его – не производила.
Свидетель (поворачиваясь к судье): Я видел фильм и я видел, что автором является она.
Судья: Всё понятно, садитесь.
Из текста приговора: «Кучкаров М.М. – начальник отдела лицензирования и экспертных оценок НА «Узбеккино» показал, что вместе с другими сотрудниками этого Агентства, просмотрев и изучив видеофильм «Бремя девственности», пришли к выводу о том, что такие фильмы не отражают суть проблемы, которую авторы хотели выразить, негативно отражены в фильме местные обряды и обычаи, кроме того, эти фильмы снимались не имея соответствующих лицензий, разрешение на съемку и показа фильмов за рубежом также отсутствовало, грубо нарушены требования Постановления Кабинета Министров РУз № 135 от 22.03.2004 года «О лицензировании кинопродукции».
Третий свидетель обвинения
Место для дачи показаний занимает следующий свидетель со стороны обвинения. Это пожилая женщина в косынке, Икбол Агзамова, 1939 года рождения; родилась в Ташкенте, образование высшее. «В махалле работаю», - пояснила она. (Председателем махаллинского комитета – Прим. ред.)
Судья обратился к ней: На телевидении была передача «Долзарб мавзу». Вы участвовали в обсуждении на ТВ. Вы фильм видели, «Бремя девственности»? Ваша позиция. Что вы можете сказать по этому фильму?
- Мы пришли на передачу, нас часто вызывают, обычно говорят, какая тема, но в этот раз не сказали, - начала рассказ Икбол Агзамова. - И мы не знали, куда убежать… Сидеть среди мужчин и обсуждать наши интимные вопросы - вы же знаете наши узбекские обычаи… Многие моменты фильма я не уловила, звук плохой был… Все наши предки этим занимались… Если мы на это не обратим внимание, скажем «все равно»... Что это значит, - что перед бракосочетанием наша молодежь должна этим заниматься?.. Это будет разврат, от этого распространение заболеваний - очень много...
Судья: У вас, значит, сложилось негативное отношение к фильму?
Свидетель: Да. Это не надо показывать - кому было плохо от этого? Испокон веков это идёт… Не поняла, с какой целью снято.
Прокурор: Данный фильм может повлиять на морально-психологическое состояние молодежи?
Свидетель: Конечно, может повлиять. Показывают, что это как бы отстало, что это не нужно, нашли какую-то женщину, которая дала интервью... Вот я не дала бы!..
Адвокат: Уважаемый свидетель! Являетесь ли вы специалистом в какой-либо области искусства?
- Я врач, офтальмолог.
- Вы видели фотоальбом Умиды Ахмедовой и фильм «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах»?
- Мы обсуждали только этот.
- Что тут является ложью?
- Ну, там вот эта женщина, так не бывает… Вот эти женщины, которые ждут (выноса окровавленной простыни – Прим. ред.) – это моральная поддержка для молодых. Если скажут: «Ты девочкой не была». А для этого нужны доказательства. Поэтому они и ждут. Это полезные обычаи, нужные. Ни родители, ни молодожены претензий не предъявляют.
- Ваши претензии не к фильму, не то, что это неправда, а то, что не следует это показывать?
- Да.
- Вы считаете себя потерпевшей?
- Да.
Адвокат (оборачиваясь к судье): В связи с заявлением свидетеля, ходатайствую о привлечении ее к данному уголовному делу в качестве потерпевшей.
Далее к свидетелю (опять-таки свидетелю непонятно чего – телевизионного ток-шоу?) обратилась Умида.
- Я, как человек, снимающий обряды… - начала она. - Я выросла в Паркенте и знаю случаи, когда из-за нервозной обстановки, создаваемой посторонними людьми, в первую брачную ночь у молодого человека ничего не получалось, и после этого парень вешался. В двери все время стучат: «Давайте быстрее…». У меня такое ощущение, что узбекское ТВ показало вам не полный фильм.
Свидетель: Может быть.
Умида: У меня всё.
Напоследок к свидетелю обратился судья.
- В фильме есть момент, когда невеста нижнее белье одевает? - спросил он.
- Нет, - после некоторой паузы ответила та.
Из теста приговора: «Агзамова И.А. показала, что она является председателем махаллинского комитета махали «Тузель» Хамзинского района и она принимала участие в телевизионной передаче «Долзарб мавзу»; во время просмотра фильма «Бремя девственности» пришла к выводу, что данный фильм был снят тенденциозно, некачественно, смысл и содержание этого фильма не актуальны, национальные обряды и обычаи, а также интимные части тела молодой девушки-невестки вообще нельзя показывать общественности, если махнуть рукой на действия осужденной и показывать этот фильм всеобщему обозрению, то среди молодежи возрастет полный разврат; по данному фильму у нее сложилось негативное впечатление, оскорбляющие народные обычаи, формировавшиеся в течение многих столетий и до настоящего времени никто не жаловался на национальные обычаи и свадебные обряды».
Четвертый свидетель обвинения
К деревянной стойке становится еще один участник телевизионного ток-шоу - Акида Азизова, 1946 года рождения, образование высшее, работает в городском филиале Республиканского благотворительного фонда «Махалля».
Судья указывает ей: Вот оператор – Ахмедова Умида.
Свидетельница быстро и долго говорит по-узбекски.
Судья переводит: Первая часть фильма – я вообще не поняла о чем сюжет и для чего снимается… Противоречит нашим устоям, традициям узбекского народа, тонкости интимных отношений… Не понравился фильм… У всех сложилось по фильму отрицательное отношение… Интимные отношения держатся в секрете у нас в семье… Не положено…
- Прокурор, есть вопросы? – обратился судья к безжизненно сидящему гособвинителю.
Вопросов у прокурора не оказалось, и к допросу последнего свидетеля приступил адвокат.
- Специалистом в области искусства вы себя считаете? – задал он участнице ток-шоу стандартный вопрос.
- Я специалистом себя не считаю, я себя считаю обыкновенной женщиной, узбечкой…
- Что там неправда (в фильме)?
- Это не фильм - клевета…
- А что именно клевета?
- Не могу вообще – мужчины тут сидят...
- Что, там показан половой акт?
- Один мужчина показывал.
- Что там является ложью?
- Мне 63 года, я ни разу не слышала, что девственность яйцами проверяют…
- То есть описание способа проверки девственности через вареное яйцо – вы считаете, что такого не бывает?
- Я о таком не слышала.
- Вы лично потерпели (от фильма «Бремя девственности»)?
- Да, я пока сидела, не могла поднять голову, - это оскорбление.
- Ходатайствую о привлечении ее в качестве потерпевшей, - повернулся к судье адвокат.
После этого Умида вступила с председательницей махаллинского комитета в долгую дискуссию на узбекском языке, а потом, обернувшись к залу, кратко пересказала ее содержание.
- Она говорит, что ее пригласили она даже не знала, куда… Приводит случай (эпизод из фильма «Бремя девственности». - Прим. ред.), когда крови не было, и сексопатолог в своей книге говорит о том, что девственность проверяется с помощью яйца. (В фильме «Бремя девственности» есть эпизод, когда женщина приводит цитату из книги кандидата наук Уктама Мухаммада Мурода, посвященной сексуальному воспитанию, где он описывает альтернативный судмедэкспертизе метод проверки того, была ли невеста девственницей: «Нанимаются две женщины или одна, варится яйцо, желательно, если это голубиное или маленькое куриное яйцо. Когда сварится это яйцо, хорошенько почистить, и можно его тихонечко засунуть в одно место женщины. Если яйцо беспрепятственно заходит, то значит, это не девушка, если не заходит или тяжело заходит, значит, это была девушка». – Прим. ред.). Эту книгу продают у нас…
Умида вновь обернулась к свидетелю: Если вы смотрели фильм до конца, то в первой части говорится, что свекровь выгнала невестку, решив, что крови мало, в результате и у нее, и у ее сына жизнь не сложилась.
Свидетель: Это один случай из ста…
Умида: А что, этого мало?..
Судья отпускает свидетеля.
Из текста приговора: «Азизова А.Ш. показала, что она работает в Городском филиале Республиканского благотворительного фонда «Махала», она также была участником телевизионной передачи «Долзарб мавзу»; просмотрев фильм «Бремя девственности», у всех сложилось негативное впечатление, противоречащие узбекскому менталитету, считает, что такой фильм искажает обычаи и свадебные обряды народа, оскорбляет честь и достоинство молодого поколения».
Прения сторон
Сразу же после выступления последнего свидетеля, без какого-либо перехода, паузы, без объявления о начале прений прокурор вдруг напомнил о своем существовании.
- Считаю, что приговор обоснован, и оставить без изменений, - объявил он.
- Это что, уже прения начались? – удивился адвокат. Судья подтвердил, что да, это прения.
- А я не услышал ответ на ходатайство о признании выступавших сегодня свидетелей потерпевшими…
- Поскольку они в фильме не фигурируют, отклоняем, - сообщил судья.
После этого адвокат Майоров произнес долгую и эмоциональную защитную речь, наполненную ссылками на статьи Уголовного и Уголовно-процессуального кодекса, Конституцию и прочие документы, составляющие законодательную базу страны.
- Я считаю, что Умида Ахмедова не совершала преступления, что подтверждается следующим.
Потерпевшей является личность, конкретная личность. Сейчас три личности признали себя потерпевшими. Но суд правильно не признал их потерпевшими, ибо они не были объектами преступления (объектом преступления, предусмотренным инкриминируемыми Умиде статьями 139 и 140 УК РУз является честь и достоинство личности, честь и достоинство человека. – Прим. ред.). Но суд первой инстанции превысил свои полномочия, выйдя за рамки предъявленного обвинения. Так, следователь предъявил обвинение Умиде Ахмедовой в клевете и оскорблении традиций и обычаев народов Республики Узбекистан, а суд первой инстанции в приговоре выдает свою формулировку. Он изменил объект преступления и указал, что Умида Ахмедова оскорбила и оклеветала уже не традиции и обычаи народа Республики Узбекистан, а сам узбекский народ.
Далее адвокат напомнил о комментариях к Уголовному кодексу, вышедших под руководством доктора юридических наук, профессора, заслуженного юриста Республики Узбекистан Рустамбаева, под общей редакцией министра юстиции Республики Узбекистан Палван-Заде:
- В этом труде написано: «Объектом оскорбления и клеветы является личность». Чья личность, чьи достоинства были унижены этим альбомом? Ни суд первой инстанции, ни следствие так и не дали ответа на эти вопросы… В ходе судебного следствия свидетель Икбол Агзамова, председатель махаллинского комитета, на вопрос адвоката, считает ли она себя потерпевшей в результате просмотра фильма «Бремя девственности», ответила, что считает. Тут же мной было заявлено ходатайство о признании ее потерпевшей. Суд отклонил ходатайство, мотивируя это тем, что Акзамова Икбол не является персонажем фильма. Позиция суда в этом случае, безусловно, правильная. Но тогда нарушается логика обвинения и суда первой инстанции. С одной стороны суд первой инстанции признает потерпевшим от преступлений, совершенных Ахмедовой Умидой, весь узбекский народ, а с другой, чем Акзамова Икбол не представитель узбекского народа, почему ее тогда не признать потерпевшей? Тем более что на допросе в суде о себе она заявила как о потерпевшей. Вновь возникает вопрос: кто является потерпевшим от преступлений, совершенных Умидой Ахмедовой? Не имея на то полномочий, представитель прокуратуры взял на себя ответственность представлять народ Узбекистана. Свидетель Азизова Акида, выступая на стороне обвинения, также признала себя потерпевшей. Но и в отношении нее суд отклонил ходатайство адвоката о признании ее потерпевшей. Попытки найти потерпевшего исчерпаны… Согласно Конституции представлять узбекский народ может только Президент и Олий Мажлис. Во время следствия и суда первой инстанции представителя узбекского народа в зале суда не было. Таким образом, мою подзащитную лишили возможности на защиту, данную ей Конституцией.
Суд первой инстанции и предварительное следствие привлекли для экспертизы не специалистов, а госчиновников, у которых даже образования нет. Но экспертиза, согласно статье 172 УПК РУз, назначается в случаях, когда сведения об обстоятельствах, имеющих значение для дела, могут быть получены с помощью специального исследования, проводимого лицом, обладающим знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла. А какую область отношений исследовали эксперты? Искусство? Нет. Дидактику – нет. Литературу – нет. Религию – нет. Духовность? Но духовность, согласно статье 175 УПК, не является объектом экспертного исследования… Ни в одной из этих областей эти «эксперты» ими не являются… Они некомпетентны. Это должно стать основанием, чтобы эти «доказательства» судом не принимались вообще. В то же время в ходе судебного заседания нами были представлены заключения искусствоведов Бориса Чуховича, Ирины Чмыревой, Людмилы Кодзаевой. Суд эти заключения не принял во внимание.
Кроме того, в заключении комплексной экспертизы в отношении фильма «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах» указано: «Информация, представленная в документальном фильме «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах» НЕ ПРОТИВОРЕЧИТ нашему национальному менталитету, традиционным нравственным нормам, основным положениям национальной идеологии нашей Республики, а также действующему законодательству, духовным и культурным ценностям…». Аналогичные формулировки в отношении фильма были даны специалистами из Комитета по делам религий при Кабинете Министров РУз. Но суд первой инстанции, в нарушение статьи 187 УПК РУз, обязывающей суд мотивировать свое несогласие с выводами экспертов, не сделал этого. Суд проигнорировал статью УПК, что суд не связан мнениями экспертов. Это лишний раз подтверждает необъективность и предвзятость и следствия, и суда.
В Конституции Республики Узбекистан указано: «Каждый имеет право на свободу мысли, слова и убеждений. Каждый имеет право искать, получать и распространять любую информацию, за исключением направленной против существующего конституционного строя и других ограничений, предусмотренных законом. Свобода мнений и их выражения может быть ограничена законом по мотивам государственной или иной тайны». Что она неконституционного распространяла (Умида Ахмедова)? Ничего? Значит, никакой Конституции она не нарушала. А ее нарушает тот, кто возбудил против нее уголовное дело… Как мы могли убедиться, нам были названы два эпизода, и только по фильму «Бремя девственности»: о проверке девственности с помощью вареного яйца и одевании нижнего белья. Но о яйце говорится в книге, изданной в Узбекистане. И одевание белья тоже не является «клеветой»…
Обращаю внимание суда на унизительное заискивание экспертов перед Западом. Вот фразы из заключения комплексной экспертизы: «Поэтому любой западный человек, посмотрев на эту фотографию, однозначно подумает, что в Узбекистане девушки выходят замуж насильно, поэтому плачут». «С точки зрения Запада наш обряд «чимилдык» выглядит как бескультурье и невоспитанность». «Конечно, каждая девушка когда покидает родительский дом плачет. Потому что она покидает родительский дом навсегда. Она вынуждена жить далеко от своих родных. Этого чувства плача нет на Западе. Когда на Западе смотрят эти кадры – подумают, бедную девушку насильно выдали замуж».
Эти абсурдные, безосновательные предположения экспертов вызывают недоумение. Чем они обосновывают свои предположения о мнении «западного человека»? Разве на Западе есть публикации, из которых следует, что фотографии и видеоматериалы Ахмедовой Умиды вызвали именно ту реакцию, которую предположили эксперты? Реакция есть, но с точностью до наоборот. Интернет пестрит письмами в поддержку Ахмедовой Умиды. И нет ни одной публикации, поддерживающей точку зрения узбекистанских экспертов. Моральная поддержка Ахмедовой со стороны Запада – вот истинное его мнение, а не мнение экспертов…
Вслед за этим адвокат снова подробно напомнил о таком грубейшем нарушении процессуального закона, как нарушение срока предварительного расследования, установленного статьей 351 УПК Руз. (Не более трех месяцев со дня возбуждения уголовного дела – Прим. ред.) Уголовное дело было возбуждено 22 мая 2009 года, и срок предварительного расследования истек ровно через три месяца - 22 августа. Тем не менее, следователь Мусаев 6 октября 2009 года, без продления срока предварительного расследования, вынес постановление о выделении уголовного дела в отдельное производство в отношении Умиды Ахмедовой, а следователь Нодир Ахмаджанов постановлением от 26 октября принял дело к своему производству и самостоятельно установил себе срок расследования: до 26 января 2010 года. Но так как срок предварительного следствия закончился еще 22 августа, то все дальнейшие следственные действия производились следователями в нарушение УПК РУз, а это незаконно. «Я прошу суд это тоже принять во внимание…».
Напомнил он и о том, что Умида Ахмедова не является автором, и не занималась распространением фотоальбома «Женщины и мужчины: от рассвета до заката» и фильмов «Бремя девственности» и «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах», о чем она неоднократно заявляла и на предварительном следствии и в суде. «Она является автором фотографий, внесенных в альбом и автором видеоматериалов, использованных в документальных фильмах. Однако тезис об авторстве ни проверен, ни опровергнут следствием не был…».
Коснулся он и одиозной публикации в государственной газете «Вечерний Ташкент», и того, что Умиде Ахмедовой на неизвестно каких основаниях было вменено, что она «руководствовалась корыстными или иными низменными побуждениями», и заявлений о некоей национальной идеологии, которую она будто бы попрала, и много чего другого. Закончил он свою речь просьбой отменить приговор суда первой инстанции и оправдать Умиду Ахмедову по всем пунктам.
После этого последнее слово произнесла сама Умида Ахмедова.
- Уважаемый суд! Я полностью согласна с моим защитником. Я не считаю себя виновной, поскольку я снимаю эти вещи с этнографической точки зрения. Фотографии в альбоме – это жанровая фотография, которая давно считается направлением в искусстве. Вы же не будете ругать поэта за то, что он вспоминает детство, глиняный домик и журчание арыка? Нормальный человек может плакать и т.д. Если вы отмените приговор, это будет вашим вкладом в развитие визуального искусства в Узбекистане.
Приговор
После небольшого перерыва судья Курбанов зачитал на удивление краткий вердикт:
- Апелляционная инстанция Ташкентского городского суда, изучив обстоятельства дела, пришла к выводу, что судом первой инстанции действия Ахмедовой Умиды правильно и обоснованно квалифицированы по статьям 139, часть 3, пункт «г»; 140, часть 2 Уголовного Кодекса Республики Узбекистан. Приговор в отношении Ахмедовой Умиды считаем обоснованным и оставляем в силе. Всё.
На этом апелляционный процесс закончился. Подчеркнуто неправосудное решение судейской коллегии, открыто проигнорировавшей законодательство страны, несмотря на широкий резонанс этого дела, свидетельствует о том, что решение об этом было принято на самом верху, а судьи и прокурор всего лишь отыграли заранее отведенные им роли.
Алексей Волосевич
***
Из текста приговора (орфография сохранена):
«Кроме этого вина Ахмедовой А. подтверждается заключением Центра мониторинга в сфере Массовых коммуникаций Агентства связи и Коммуникаций Республики Узбекистан, заключением комплексной экспертизы, фотографиями фотоальбома «Женщины и мужчины – от рассвета до заката», содержаниями фильмов «Бремя девственности», «Женщины и мужчины в обрядах и ритуалах» (в оригинале – «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах» - Ред.) и другими материалами уголовного дела.
Согласно Конституции Республики Узбекистан, личность в нашем обществе свободная, сознательная, самостоятельная, является составной частью гражданского общества, народ Узбекистана составляют граждане республики независимо от их национальности, при этом попытки подмены исконных традиционных приоритетов новомодными, зачастую, не самыми лучшими образами зарубежной псевдокультуры, наносят серьезный ущерб национальному самосознанию жителей Республики Узбекистан, фактически развращая молодежь популистскими, несвойственными нашему менталитету идеями и подталкивая ее к аморальности, также фактическое принижение национального достоинства, громкие заявления о так называемой «художественной» ценности произведений У.Ахмедовой вписывается в определенные рамки, характеризуя позицию нагнетания негативной атмосферы вокруг нации, чтящей обычаи и традиции своего народа, безусловно фотожурналистика и журналистика, в целом – это четвертая власть и представители средств массовой информации обязаны освещать все происходящие в стране события, кроме того, в вышеуказанных произведениях Ахмедовой У. фактически опошляются и оскорбляются народные обычаи, формировавшиеся в течение многих столетий, когда отношение к женщине интерпретируется с позиций «гендерной» политики без учета национального менталитета и многовековых традиций, чистоты отношения к женщине как к матери, сестре и дочери, когда фотопортреты представителей различных слоев населения изготовлены в карикатурном ракурсе, а также оскорбление чистоты супружеских отношений, трепетных чувств между новобрачными, таинства брака, а также национальные обычаи и традиции, наряду с другими нормами морали и права.
…Выводы, изложенные в приговоре о доказанности вины осужденной Ахмедовой У. являются обоснованными и основаны на надлежаще исследованных в судебном заседании доказательствах, которым со стороны суда первой инстанции была дана правильная юридическая оценка ее действиям. …Оснований к отмене приговора суда и прекращению уголовного дела коллегия не находит».
Председательствующий: У.Курбанов
Судьи коллегии: У.Инамджанова, А.Худайберганов
