Процесс. Как судили Умиду Ахмедову
Громкий процесс по делу Умиды Ахмедовой, «оскорблявшей» узбекский народ и «клеветавшей» на него своими фотографиями и документальными фильмами, вопреки ожиданиям, занял всего два дня. Он открылся девятого февраля в Мирабадском суде по уголовным делам города Ташкента. Несмотря на то, что по итогам предъявленных обвинений Умиде грозило до трех лет лишения свободы, считая себя невиновной, она отказалась подписать признание и подать прошение об амнистии, хотя следователи неоднократно давали ей понять, что в этом случае она будет тут же амнистирована, а вот упорствовать ей не стоит.
Наблюдать за ходом процесса собралось около трех десятков человек: родные и друзья Умиды, несколько западных и независимых журналистов, представители почти всех правозащитных организаций, каким-то чудом действующих в Узбекистане, сотрудники посольств Германии, США, Великобритании и Италии. Ни одного журналиста из местных СМИ, как и представителя Академии художеств или Союза Кинематографистов Узбекистана - творческих объединений, в которых состоит Умида, - на суде не было.
С первых же минут в глаза бросилось то, что суд, действительно, пройдет в открытом режиме: вопреки обыкновению, туда пропускали всех желающих, при этом никого не обыскивали и не отнимали телефоны, диктофоны, фото и видеокамеры. Снимать в зале суда, правда, не разрешили, но для узбекского правосудия это было бы уже оголтелым либерализмом.
Процесс вел судья Бекзод Эрматов, обязанности прокурора исполнял заместитель прокурора Мирабадского района А.Айтмуратов. Интересы Умиды представлял адвокат Сергей Майоров. Забегая вперед, отмечу, что в ходе процесса он вел себя крайне осторожно: не пререкался с судьей или с прокурором и избегал любых упоминаний о том, что процесс заказной. Такова особенность всех судебных процессов в Узбекистане: за излишнюю активность при защите клиента адвокат немедленно может лишиться лицензии – прецедентов сколько угодно.
Олег Карпов (спиной) и Умида Ахмедова перед началом судебного заседания. Фото © «Фергана.Ру»
Начало процесса
Суд начался с того, что Умиду Ахмедову попросили пояснить, где она работает (в обвинении фигурировала фраза: «не занимаясь общественно полезным трудом, совершила преступление против свободы, чести и достоинства…»). Умида сообщила, что последнее место ее работы – киностудия «Узкинохроника», где она официально трудилась до 1994 года, еще занималась воспитанием детей. Сейчас является свободным художником, членом Академии художеств и Союза Кинематографистов Узбекистана.
После этого адвокат Умиды заявил сразу несколько ходатайств. Он напомнил о поданном второго февраля ходатайстве в прокуратуру Мирабадского района и попросил приобщить ответ прокуратуры, если он существует, к материалам дела. В другом ходатайстве он обратил внимание на то, что в обвинительном заключении указаны два свидетеля, но они не эксперты, а работники государственных структур (сотрудники Центра мониторинга при Агентстве связи и коммуникации Республики Узбекистан), и заявил ходатайство о приглашении в суд семи авторов обобщенного варианта комплексной экспертизы, подтвердивших, что Умида «оскорбляла» и «клеветала».
Прокурор буркнул, что он не против, и судья удовлетворил запрос адвоката о вызове этих экспертов и включении их в список дополнительных свидетелей.
Адвокат тут же подал еще одно ходатайство: о допросе г-на Мирисмаилова, который, как выяснилось, не входя в состав экспертной группы, составлявшей заключение комплексной экспертизы, почему-то подписал его вместо эксперта Шарипова. То есть под текстом экспертного заключения напечатана подпись «Шарипов», а под ней от руки подписано – «Мирисмаилов».
- Мне кажется, что если он как эксперт подписал, то он как бы эксперт, - подал голос прокурор Айтмуратов.
- Суд определил, что он будет дополнительным свидетелем, - решил судья Эрматов, невысокий плотный подвижный человек лет 38-40.
Адвокат тотчас внес новое ходатайство:
- Просим возбудить уголовное дело по факту подделки подписи Шарипова Мирисмаиловым.
- Считаю преждевременным этот вопрос, мы можем решить его во время судебного следствия, - возразил прокурор.
Судья заявил, что это ходатайство будет обсуждено после допроса свидетелей, так как пока оно преждевременно.
Затем адвокат С.Майоров подал еще одно ходатайство: о приобщении к материалам уголовного дела мнения о работах Умиды Ахмедовой специалиста в области искусствоведения, представителя западной культуры Бориса Чуховича (Канада), который является кандидатом искусствоведения, членом международной ассоциации художественных критиков (AICA), главным куратором Музея Центрально-Азиатского искусства в выставочном центре Монреальского университета, научным сотрудником кафедры эстетики и поэтики Квебекского университета в Монреале, музеологической лаборатории университета Лаваль, научной группы «Поэкзиль» Монреальского университета, группы «Зоны риска» Квебекского университета в Монреале (мнение Б.Чуховича можно прочитать здесь).
- Против, это гражданин другого государства, - немедленно отозвался прокурор. - Как гражданин иностранного государства может судить об оскорблении и унижении другой культуры?!
Однако судья объявил:
- Суд, рассмотрев, определил: данное ходатайство удовлетворить и приобщить к материалам уголовного дела.
Далее судья Эрматов громко сказал, что суд начинает судебное следствие и оглашает обвинительное заключение. Затем зачитал его часть. После этого он спросил, каковы будут мнения относительно порядка ведения судебного следствия.
- Считаю, что сначала надо допросить потерпевших, потом обвиняемую, потом свидетелей, - высказался адвокат Майоров.
Судья (подумав минуту, без обсуждения, поскольку сидел один за судейским столом):
- Суд после обсуждения счел, что сначала допросить подсудимую, потом свидетелей (о потерпевших судья «забыл»).
К свидетельской стойке снова была вызвана Умида. Она рассказала, что фотографии для своего альбома отбирала не она сама, а сотрудница посольства Швейцарии Кристина Марти (она уже не в Узбекистане), которой она предоставила фотографии. Потом Кристина Марти передала ей 15 уже отпечатанных фотоальбомов. «Для творческого человека престижно видеть свой фотоальбом», - пояснила Умида. И, отвечая судье, добавила, что передала свои фотографии Кристине Марти примерно в 2004 году.
- Это было примерно с 2003 по 2004 год, согласно вашим предварительным показаниям, - уточнил судья. И поинтересовался, когда Умида познакомилась с Кристиной Марти (как будто речь шла об опасном шпионе, любые контакты с которым уголовно наказуемы). Умида кратко поведала, что та сама подошла к ней на каком-то мероприятии, поскольку знала Умиду по ее фотоработам. «Я фотографией занимаюсь 30 лет».
- Была ли у вас лицензия на занятие подобной деятельностью? – осведомился судья.
- Это надо, если коммерческая фотография, а я художественной занимаюсь, - ответила Умида.
- Что вы можете сказать по двум своим фильмам?
- Я предоставила им (представителям посольства Швейцарии – Ред.) материалы, - сказала Умида.
Тут оживился и прокурор и полюбопытствовал, ставили ли они ее в курс дела при составлении альбома.
Умида сообщила, что материалы для него они отбирали сами.
- Но они ставили вас в известность, что это будет показываться? – настаивал прокурор.
- Вы человек с высшим образованием, есть логика, вы спросили госпожу Кристину Марти, для чего они будут использоваться, для чего она берет у вас материалы? – присоединился к нему судья Эрматов.
- Для Гендерной программы, - сказала Умида.
- А вы интересовались, в чем суть этой программы? – сурово спросил прокурор.
- Гендер – это половое равенство. Он есть везде, где есть мужчины и женщины…
Вмешался адвокат.
- Все ваши фотографии были использованы? – спросил он (имея в виду переданные для альбома Кристине Марти).
- Нет, не все.
- Вы давали рекомендации по использованию тех или иных фотографий и составлению альбома?
- Нет, не давала.
- Являетесь ли вы автором этих фильмов? («Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах» и «Бремя девственности» - Ред.)
- Нет.
- Тогда какое имеете к ним отношение?
- В фильмах использованы мои материалы, - пояснила Умида.
Тут она весьма эмоционально и сумбурно стала говорить, что художественные фотографии в Узбекистане, в отличие от рекламных, не продаются, что ее фотографии повсюду используются без указания ее имени, и в качестве примера привела изданный к 10-летию независимости Узбекистана иллюстрированный фотоальбом «Священный альбом нашей Родины», где было использовано более сотни ее фотографий, но без указания автора… «О каком авторском праве вы говорите?..» – заключила она.
- Вы понимали, что фотографии, данные Кристине Марти, могут быть использованы? – стоял на своем прокурор.
Умида начала было что-то говорить, но тут вмешался судья Эрматов.
- Я считаю, что обвиняемая ответила на ваш вопрос, - утихомирил он прокурора. И сам обратился к Умиде:
- Я правильно понял – материал ваш, но вы сами непосредственно не занимались производством фотоальбома?
- Не занималась, - подтвердила она.
- Пока всё, свидетелей вызовите, - распорядился судья.
Допрос свидетелей
Перед судом предстал Рустам Мухаммедов, один из двух сотрудников Центра мониторинга при Агентстве связи и коммуникации (специального органа, сотрудники которого выискивают крамольные публикации в местных СМИ и Интернете для последующего наказания их авторов), чьи показания о том, что фотоальбом и фильмы Умиды Ахмедовой «клевещут» и «оскорбляют», легли в основу обвинения (впоследствии обвинение пополнилось заключением «комплексной экспертизы», проведенной семью сотрудниками различных госорганизаций, назначенными следователем по особо важным делам ташкентской городской прокуратуры О.Мусаевым).
Свидетель сообщает о себе краткие данные: родился в 1974 году, в 1997-м закончил ташкентский Пединститут имени Низами. Работает начальником отдела мониторинга издательства Агентства связи и коммуникации. Мухаммедов подтвердил, что давал заключение по ее фотоальбому, и сообщил о нем буквально следующее:
- В основном, там были собраны фотографии Умиды Ахмедовой, вступление там было. В основном там были изображены дети, взрослые и старики. Заключение в том, что если в целом рассматривать фотоальбом, то у несведущего человека может создаться неправильное отношение о жизни в Узбекистане.
- В какой области искусства вы считаете себя специалистом? – спросил его адвокат.
Тот замялся:
- Я не считаю себя специалистом…
- А фотоальбом является предметом искусства?
- Я рассматривал его как книжную продукцию, с художественной стороны мы не рассматриваем…
Тут выяснилось, что свои показания он давал на узбекском языке, и уже потом они были переведены на русский. Судья огласил часть его показаний на русском, и свидетель подтвердил, что это именно его показания.
- Я правильно понял, что это показания? – уточнил адвокат.
Свидетель открыл было рот, но тут вмешался судья.
- Это показания, основанные на заключении, - произнес он загадочную фразу.
Адвокат не стал уточнять, что это за штука такая, и адресовал свидетелю новый вопрос:
- Вы можете показать, какая фотография не соответствует действительности?
(Свидетель-эксперт молчит.)
- По каждой фотографии была дана оценка, - мягко вмешался судья.
- Откуда альбом попал в Центр? – спросил адвокат Майоров.
- К нам поступает разная продукция, поступил и этот альбом, - сообщил свидетель.
Судья (быстро): «Следующий вопрос, пожалуйста».
Адвокат покладисто задал следующий вопрос:
- У вас текст один и тот же, что и у Хайдавалова (второй эксперт Центра мониторинга; их показания в обвинительном заключении полностью идентичны). Почему так – вас вместе допрашивали?
Свидетель бормочет нечто маловразумительное.
- Следователь записывает показания с ваших слов, как это так вы слово в слово с Хайдаваловым выразились?
Свидетель не успевает ответить: судья и прокурор быстро прерывают дискуссию по этому вопросу.
Теперь право на допрос свидетеля переходит к прокурору.
- Была ли возможность у Умиды сказать, что альбом выполнен без ее разрешения? – спросил свидетеля прокурор.
- Была.
- Не кажется ли вам, что этот альбом, выпущенный в Казахстане, рассчитан не для Узбекистана?
Свидетель (очевидно, не в силах ответить на столь мудреный вопрос) сбивчиво бормочет, что в Центр мониторинга бесплатный обязательный экземпляр они не дали…
Адвокат: А где написано, что фотограф должен предоставлять вам свой альбом?
Свидетель: Нигде не написано, но мы исходим из того, что он отпечатан «Print-S» и при поддержке посольства Швейцарии…
Здесь я уточню, что согласно узбекскому законодательству в этот Центр должна предоставляться издаваемая в Узбекистане книжная и газетно-журнальная продукция, в частности, обязательный бесплатный образец. Это видно даже из обвинительного заключения: «Мухаммедов Рустам Шухратович показал, что «В мои служебные обязанности входят проведение мониторинга издательства и книжных изделий. Также изучение, наблюдение и контроль целесообразности содержаний книжных и газетных продукций, издаваемых издательством и редакцией, ведущих свою деятельность на территории Республики Узбекистан». То есть, речь идет именно об узбекистанской продукции, а не зарубежной – не российской, не китайской, не казахстанской и не американской. А фотоальбом Умиды был отпечатан в Казахстане, в издательстве «Print-S», то есть, является продукцией иностранной.
…Наконец, измученного свидетеля отпустили и вызвали второго сотрудника Центра мониторинга, соавтора экспертного заключения.
К деревянной кафедре становится Уктам Хайдавалов, 1973 года рождения, родом из Кашкадарьи, образование высшее: в 1998 году закончил факультет журналистики Ташкентского государственного университета. Работает заведующим отдела мониторинга при Агентстве связи и коммуникации. Он не очень хорошо говорит по-русски, и суд зовет переводчика (по просьбе Умиды Ахмедовой процесс проходил на русском языке). Приходит переводчик, представляется, говорит: «Временно не работаю». (Следователь Ахмаджанов наверняка бы написал: «не занимаясь общественно полезным трудом…».)
Хайдавалов подтвердил данные им во время предварительного следствия показания и то, что он давал заключение. Затем судья позволил адвокату приступить к допросу свидетеля, и между ними состоялся следующий диалог.
Адвокат: В какой области искусствоведения вы считаете себя специалистом?
Свидетель: Я не специалист, только журналист.
Адвокат: Считаете ли вы, что фотография – это вид искусства?
Свидетель: Да.
Адвокат: А в чем конкретно проявилось оскорбление и кого? (Имеются в виду фотоальбом и два фильма Умиды Ахмедовой – Ред.)
Свидетель: Неправильно показана реальная жизнь…
Адвокат: На каких фотографиях изображена неправда?
Свидетель: На 8-й странице (изображена девочка, выглядывающая на улицу из вставленного в глиняную стену окна без рамы – Ред.).
Адвокат: Что именно там является неправдой?
Свидетель: В тот момент, когда там человек сидел, человек не может оказаться на месте – скомпоновано искусственно. Страница 12 – заброшенное помещение, на пол постелены старые вещи, девочка заходит, тряпье лежит…
Адвокат: Имеются ли под этими фотографиями комментарии автора?
(В обвинительном заключении говорится: «Своими не научными, не обоснованными и не корректными комментариями, содержащими скрытый подтекст, направленный на дискредитацию устоев и обычаев нашего народа, негативную информацию, которая может отрицательно повлиять на морально-психологическое состояние молодежи, в определенной мере, оскорбляют традиции народов Республики Узбекистан, что рассматривается как клевета, пренебрежительное, неуважительное отношение к национальным традициям». На самом деле в фотоальбоме и в фильмах какие-либо комментарии отсутствуют).
Свидетель: Есть там в конце книги… Но под каждой фотографией комментария нет. (Рецензия кандидата исторических наук Нодиры Азимовой находится в начале фотоальбома – Ред.)
Адвокат: Считаете ли вы, как представитель титульной нации, что она оскорбила вас своими фотографиями?
Судья немедленно вмешивается: Этот вопрос снимается.
Адвокат: Можете ли вы указать людей, которые оскорблены этими фотографиями?
Свидетель: Она оскорбила не одного конкретного человека, а всю нацию…
Тут судья прерывает допрос свидетеля и громко заявляет, что своей позой «вот этот молодой человек» демонстрирует неуважение к суду (20-летний сын Умиды Ахмедовой, Тимур, сидел, упершись ботинком в какой-то выступ предыдущей скамьи), и просит его выйти из зала. Тот выходит.
После этого отвлекающего маневра допрос свидетеля снова продолжился.
Адвокат: Ваши показания идентичны показаниям другого свидетеля, как это так – вы разные люди…
Свидетель: Вместе посмотрели…
Адвокат: Как альбом и два фильма попали к вам?
Свидетель: Через канцелярию.
Адвокат обращается к судье: Но моей подзащитной не вменяется в вину «незаконное издание»...
- Данный выпуск был с согласия Ахмедовой и именно с целью очернить Узбекистан. А если меня фотографируют, надо спросить мое мнение по данному вопросу, - немедленно отреагировал прокурор.
Судья: Были допрошены два свидетеля; (несколько слов пропущено – автор) … без их ведома нельзя выпускать. Считаем целесообразным вопрос гособвинителя снять.
Вслед за этим судья и прокурор немного поговорили о том, что в мировой практике при выпуске книжной продукции всегда указывается имя автора, и что книга выпускается с согласия автора. После этого свидетелей отпустили и объявили перерыв на обед.
Во время перерыва Олег Карпов, муж Умиды, объяснил мне насчет нестыковок с подписями авторов комплексной экспертизы: «Мы обнаружили, что экспертное заключение поддельное: стоит фамилия одного человека, а под ним подпись другого. Это уголовно-наказуемое деяние…».
Во дворе здания суда бродили правозащитники и независимые журналисты, выражая удивление тем, что судья удовлетворяет почти все ходатайства адвоката и ведет себя на редкость вежливо. Периодически разгорались споры, сколько времени займет судебный процесс. «Судья согласился вызвать дополнительных свидетелей, значит, пока их найдут, подготовят, привезут, допросят - это надолго затянется», - делились мнениями бывалые наблюдатели, по опыту прогнозируя, что суд продлится несколько недель.
После перерыва судья объявил, что со стороны адвоката Майорова было заявлено ходатайство о приглашении авторов комплексной экспертизы. Данное ходатайство удовлетворено, и в суд приглашаются эти эксперты. И, к всеобщему изумлению, в зале появился первый из них.
Новый свидетель был уже немолод, но на вид весьма энергичен, с чрезвычайно принципиальным выражением лица. Акрам Акмалов, 1947 года рождения, высшее педагогическое образование, окончил Пединститут им.Низами, работает в Республиканском Центре духовности и просветительства («Маънавият ва Маърифат»).
- По какой специальности вы закончили педагогический вуз? – приступил к допросу свидетеля адвокат.
- Физмат, и защитил диссертацию, 10 лет работаю в этом Центре.
- Вы считаете себя специалистом в области искусства, и если да, то в какой области?
- Да, я преподавал в колледже рисование и сам увлекаюсь фотографией. Специального образования в этой области не имею, самостоятельно занимался, у меня есть фотоаппараты – «Зенит», «Киев»…
Тут специалист по духовности и просветительству вдруг переключился на показанную второго февраля на Первом канале Национального телевидения Узбекистана передачу о творчестве Умиды Ахмедовой, проведенную в духе партсобраний сталинского времени. Передача эта была показана вне сетки вещания, то есть ее срочно туда всунули, поснимав уже заявленные программы, и все ее участники в едином порыве выражали возмущение и негодование работами Умиды Ахмедовой. Эксперт напомнил об этой передаче и принципиальным голосом заявил, что это было «народное мнение».
Адвокат попросил его высказать все-таки не народное, а собственное мнение. Например, относительно документального фильма «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах». Эксперт, с трудом сдерживая праведный гнев, сообщил, что данный фильм «нарушает и оскорбляет менталитет народа».
Адвокат: А в заключении написано, что нет…
(В заключении комплексной экспертизы на листе дела 335 том №1 написано: «Информация, представленная в документальном фильме «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах» НЕ ПРОТИВОРЕЧИТ нашему национальному менталитету, традиционным нравственным нормам, основным положениям национальной идеологии нашей Республики, а также действующему законодательству, духовным и культурным ценностям…». Аналогичные формулировки в отношении фильма были даны специалистами из Комитета по делам религий при кабинете министров Республики Узбекистан (т.1 л.д.289)).
Свидетель: Я уже сказал свое мнение…
Адвокат: Знаете ли вы кого-нибудь, кого этот фильм оскорбил?
Свидетель: Я не знаю, там (на телевидении – Ред.) было широкое обсуждение специалистов, и это уже не мое мнение – народное… Насчет альбома я хотел сказать – там только однобокий подход, только негативное направление, и почему там нет ни одного комментария к фотографиям? Вот почему их нет?.. И некоторые фотографии, возможно, сняты не в Узбекистане!..
(«Своими не обоснованными и не корректными комментариями, содержащими скрытый подтекст…»)
- Делаете ли вы различие между автором фотографий и автором сборника? – поинтересовался адвокат.
- Я признал автором Ахмедову, - исчерпывающе ответил носитель духовности.
Право допроса свидетеля перешло к прокурору.
- Какие претензии вы к ней имеете? – спросил он.
- С профессиональной точки зрения не имею, только по содержанию...
Затем слово было предоставлено самой Умиде.
- Вот вы считаете, что это негатив, - обратилась она к свидетелю, - а когда моя выставка в Копенгагене была, одна женщина плакала… Там изображается, как женщины сидят около могилы, - это могила моего отца… Это всё очень субъективная вещь, - закончила она.
Следующим свидетелем был Сабит Шарипов, чья фамилия стояла под заключением комплексной экспертизы, и под которой почему-то подписался другой человек - Мирисмаилов. Шарипов сообщил о себе, что родился в 1974 году, в 1996-м закончил ТашГУ, факультет востоковедения, работает заведующим отделением в Комитете по делам религии при Кабинете Министров Республики Узбекистан.
- Вот заключение комплексной экспертизы, где вы указаны как эксперт. Это ваша подпись? – задал ему вопрос адвокат.
- Это подпись моего сотрудника, работу проводил я, но в тот день я заболел, а надо было подписать документ, и он свою подпись поставил, - пояснил эксперт.
- В экспертном заключении есть фраза, что фильм «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах» не противоречит («нашему национальному менталитету, традиционным нравственным нормам, основным положениям национальной идеологии нашей Республики, а также действующему законодательству» – Ред.). Вы подтверждаете?
- Да.
Далее адвокат осведомился, кого именно оскорбляют фотографии и фильмы Умиды.
- Ну, наверно, народ. Насчет одного человека не даёт…
- Что такое «Национальная идеология»?
(И в экспертном заключении, и в обвинительном заключении присутствует фраза «основные положения национальной идеологии», которую Умида будто бы подрывает своими фотографиями и фильмами. В то же время Конституция Узбекистана непосредственным образом запрещает устанавливать какую-либо идеологию в качестве государственной (статья 12)).
Шарипов (задумывается): Ну, это наверно менталитет народа… гендер… ценности.
Адвокат: Значит ли это, что вы отказываете Умиде Ахмедовой в праве толковать эти ценности?
Вмешивается судья и снимает вопрос под предлогом того, что отказывать кому-либо в каком-либо праве не прерогатива свидетеля-эксперта.
- Что вы закончили, какой факультет? – продолжил адвокат.
- Востоковедческий.
- В какой области вы считаете себя специалистом?
- Не считаю, - ответствовал эксперт. И добавил: «По альбому у меня всё написано, чётко и ясно, нет дополнений».
Настала очередь Умиды допрашивать свидетеля, но она снова не задала свидетелю никакого вопроса, а растерянно произнесла: «Я много раз делала на узбекском телевидении передачи об искусстве, они показывали мои фотографии, и вот меня отсеяли... А они всё время говорят: Запад, Запад...»
Свидетеля отпустили, и пригласили следующего, того, чья подпись стояла под фамилией Шарипова. Миръюсуф Мирисмаилов, 1975 года рождения, закончил Ташкентский Исламский университет, работает ведущим Комитета по делам религии. По-русски говорит плохо, так что переводчик вновь приступает к своим обязанностям.
- По какой специальности вы закончили Исламский Университет? – начинает адвокат.
- Исламоведение и религиоведение.
- В каких областях искусства вы считаете себя специалистом?
- Не специалист по искусствоведению.
- У меня в руках копия экспертного заключения, здесь вы не указаны среди участников, имеется ли здесь ваша подпись? – задает вопрос адвокат.
- Шарипов плохо себя чувствовал, и я подписал, - говорит Мирисмаилов. - Я тоже принимал решение…
- Тут в материалах дела есть, что он участвовал в проведении экспертизы, - уточняет судья.
- С точки зрения вашей специальности, которую вы получили в Университете (исламоведение и религиоведение), чему противоречили альбом и два фильма Умиды Ахмедовой? – продолжает адвокат.
Мирисмаилов смущается. «В основном все делал Шарипов, но так как он заболел, я подписал…». Далее он путается и говорит что-то совершенно невнятное.
- Свидетель не смог дать внятного ответа, - формулирует судья.
Свидетеля отпускают.
- Допрошенный свидетель Шарипов признал, что это не его подпись, свидетель Мирисмаилов признал, что его. Они не отказываются, так что ходатайство адвоката отклоняется (О возбуждении уголовного дела по факту подделки подписи Шарипова Мирисмаиловым – Ред.), - резюмирует судья. И стремительно переходит к следующему вопросу.
Судья (обращаясь к адвокату): Вы подавали ходатайство об исследовании фотоальбома и фильмов. Для исследования в суде мы затребуем фотоальбом и два диска с фильмами в рамках уголовного дела.
Исследование орудий преступления
Хлопотать о доставке этих материалов судье Эрматову не пришлось – все они оказались у него под рукой. Он стал неспешно пролистывать фотоальбом, и, поочередно указывая на каждую фотографию, вежливо спрашивал Умиду, ее ли это снимок. Та отвечала утвердительно.
- Вы подтверждаете, что являетесь автором фотографий, а не автором альбома? – обратился к ней адвокат.
- Да, я снимала это по всему Узбекистану, - подтвердила Умида.
Дошла очередь до фильмов. Судья взял диск и вставил его в DVD. Начался просмотр первого фильма Умиды – «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах». Присутствующие стали внимательно вглядываться в то, как люди на экране танцуют, веселятся, ходят туда-сюда, невест обводят вокруг костра – как в национальном, так и в европейском свадебном платье, затем невесты долго кланяются, потом свадебный той, праздничный стол, праздничные приветствия. Кадры сопровождались красивой и печальной восточной мелодией. Правозащитник Сурат Икрамов тихим басом высказал предположение, что музыка в фильме грустная, и из-за этого его, мол…
- А комментариев нету? – спросил Умиду прокурор во время просмотра. («Своими необоснованными и некорректными комментариями…») Та отрицательно покачала головой.
После этого в DVD вставили нашумевший фильм «Бремя девственности», и все сидящие в зале воззрились на экран. Там появились девочки, потом женщины, которые стали рассказывать разные истории. Ближе к концу фильма члены суда вдруг заулыбались и обратили лица вниз, пытаясь сдержать прорывающийся смех. Это когда пожилая женщина на экране стала подробно рассказывать, как в первую брачную ночь примерно двадцать женщин дежурят около дверей молодых, ожидая, когда им вынесут вещественный результат «проверки» на девственность: «У бедного жениха ничего не получилось, так невеста дала ему пощечину – «давай быстрее, там ждут…»
Наконец, просмотр завершился. Члены суда снова сделали суровые лица. Адвокат адресовал Умиде ряд уточняющих вопросов.
- Хотел бы узнать у подсудимой, является ли она автором этих фильмов?
- Это мой материал, но я не автор, я не готовила его.
- Тексты людям в фильме вы готовили?
- Нет, они разговаривали на эти темы.
- Поясните разницу между автором фильма и оператором.
- Я выступила как оператор, а фильм готовит другой человек.
- Вы предъявляли претензии за использование этого материала? – уточнил прокурор Айтмуратов.
- Я люблю этнографию, обряды. Ну, я думаю, пусть люди посмотрят это. Я снимаю этнографию, самобытность – она уходит. И вот в одном экспертном заключении эксперты пишут – правильно плачет девушка, в другом – неправильно плачет, сами себе противоречат… Двадцать лет назад в Паркенте на свадьбу на лошадях звали... Всё это уходит, и я хочу это запечатлеть...
Адвокат заявил новое ходатайство:
- Поскольку эти эксперты не имеют специального образования в искусстве, то мы просим о приобщении к делу заключения специалиста по искусству Ирины Чмыревой, которая является кандидатом искусствоведения, старшим научным сотрудником Научно-исследовательского института теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств, членом международных редколлегий фотографических журналов FOTO&video, ZOOM (Россия), European Photography (Германия), Fotografia/Kwartalnik (Польша), IMAGO (Словакия). Оно было заверено, и вчера в оригинале было доставлено самолетом.
Прокурор подал реплику, что дело тут вовсе не в профессиональном смысле, а в содержании. Но судья быстро огласил другое решение:
- Суд определил: ходатайство насчет приобщения к материалам дела заключения Ирины Чмыревой удовлетворить.
Адвокат сразу же подал новое ходатайство.
- Так как эксперты не сведущи в искусстве, у меня в руках заключение узбекского эксперта-искусствоведа, заслуженного работника культуры Узбекистана Людмилы Кодзаевой. Мы ходатайствуем, чтобы ее мнение было приобщено, и сама она была допрошена в ходе разбирательства.
Прокурор снова не согласился:
- Какой бы вопрос профессиональной принадлежности мы здесь ни обсуждали - обычаи людей, свадебные вопросы – берется только часть объектов… Свадебные вопросы, этнография – они очень обширны…
- Ходатайство Майорова удовлетворить частично. Считаю целесообразным зачитать заключение специалиста Кодзаевой, - постановил судья.
Заключение Людмилы Кодзаевой
Адвокат принялся зачитывать текст Кодзаевой. «…Так повелось, что о произведениях искусства, в том числе и искусства документального, у нас готовы судить все – каждый в меру своей образованности или испорченности. Как выразился Пикассо – кто-то видит лужу, а кто-то отраженное в ней солнце. А кому-то вменено в обязанность (за зарплату!) искать криминал, даже там где его нет и быть не может.
О какой клевете на общественные устои может идти речь в документальном сюжете на деликатную социальную тему, понять и поднять которую отважилась Умида Ахмедова? Подобные сюжеты нередки, о них не принято говорить, но за ними загубленные женские судьбы. Столь сокровенным делятся только с человеком, которому доверяют, который может понять и разделить боль. Умиде Ахмедовой доверяют не случайно – она близка этим людям, так как сама выросла из этой народной среды, смотрит на существующие проблемы изнутри и поднимает их, отнюдь, не ради корысти, а сопереживая ближнему…
В каждом произведении искусства, а работы Умиды Ахмедовой относятся именно к этой категории, отражается сам художник – добрый, внимательный, неравнодушный, с блестящим чувством юмора. В ее работах – тихая мирная жизнь наших соотечественников, без помпезности и гламура, с повседневными радостями и заботами, с реалиями нового быта и древними ритуалами. …Можно ли судить за талант, за любовь, за неравнодушие, за верность избранной теме и профессиональное отношение к работе? Если да – следует ли понимать эту акцию как очередную охоту на ведьм?»
Не обсуждаем искусство, не обсуждаем квалификацию…
Все это время прокурор и судья делали вид, что внимательно слушают. Зачитав заключение, настырный адвокат заявил, что у него есть еще одно ходатайство. «Камариддин Артыков, специалист в области искусствоведения, тоже согласился выступить…», - начал было он.
- Вопросы искусства мы здесь не обсуждаем, вопросы квалификации мы здесь не обсуждаем, а обсуждаем вопросы… - прервал его прокурор, однако какие вопросы они здесь обсуждают, он конкретизировать не стал, и оборвал свое высказывание на полуслове.
(Наверняка отклонят ходатайство, - подумал я, - спешат закончить процесс уже сегодня, - «самса заказ»...)
- Отклонить в связи с тем, что со стороны адвоката Майорова были приобщены мнения двух экспертов, которые суд учтет в соседней комнате, - постановил судья Эрматов.
Но адвокат сделал попытку подать еще одно ходатайство.
- Были вызваны только два эксперта (из семи авторов заключения комплексной экспертизы), а мы вызывали всех, - заявил он.
- Двух мы допросили, всех пригласили, эксперт дал заключение, его заключение является его мнением, - туманно выразился судья Эрматов. - Поэтому, исходя из возможности, суд вызвал двух, и считает целесообразным насчет остальных отклонить.
Прения сторон
После этого состоялись прения.
Прокурор: Обвинение не сомневается в профессиональных качествах Умиды Ахмедовой, однако, учитывая вопросы с сюжетом, даже я был возмущен: сюжет однобокий, если сюжет касается Узбекистана. Я понимаю – вопрос свободы волеизъявления, но не ущемляет ли он прав других?..
Далее прокурор едва ли не наизусть воспроизвел заключение Центра мониторинга и сообщил, что фильмы и фотоработы Умиды Ахмедовой «своими не научными, не обоснованными и не корректными комментариями …содержат скрытый подтекст, направленный на дискредитацию устоев и обычаев нашего народа, негативную информацию, которая может отрицательно повлиять на морально-психологическое состояние молодежи, оскорбляют традиции народов Республики Узбекистан, что рассматривается как клевета, пренебрежительное, неуважительное отношение к национальным традициям… а также нравственным устоям, основным положениям национальной идеологии…».
После этого он заговорил более понятным языком:
- Есть очень хорошая пословица: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». Даже в законе миссионерская деятельность у нас запрещена… В связи с этим я считаю, что она виновна (Перечисляет статьи обвинения - 139, ч.3, п. «г» УК РУз («Клевета из корыстных или иных низменных побуждений») и 140, ч.2 («Оскорбление в печатном или иным способом размноженном тексте либо в средствах массовой информации»). Прошу признать ее виновной и применить амнистию.
Адвокат выразил возражение против немедленного начала прений, говоря, что не готов к ним, и просит время на подготовку. Но судья скороговоркой произнес, что мнения всех ясны, и время подготовиться у адвоката было… Вдруг он мучительно сморщился и понизил голос: «Просто правильно поймите – у нас график тоже… Я все ваши ходатайства рассматривал, ваше мнение будет приобщено…».
После небольшого перерыва прения продолжились; теперь прозвучала ответная речь адвоката Майорова.
Он обратил внимание суда на то, что следствие велось с обвинительным уклоном, необъективно. Чем это доказывается? Заключения «экспертов» и авторов заключения комплексной экспертизы - услышав их показания, все имели возможность убедиться в их некомпетентности по данному вопросу... Ахмедова является автором видеоматериалов, но она не является компоновщиком, уже без нее они были облечены в форму фильма… Следствие вменяет ей корыстные побуждения, но нет ни одного документа, подтверждающего это… На вопрос, кто конкретно пострадал от ее работ, эксперты не ответили. Себя они тоже оскорбленными и оклеветанными не считают… На многих фотографиях запечатлены ее родственники… Все предварительные ходатайства были отклонены… В заключении комплексной экспертизы неоднократно повторяется термин «национальная идеология», тогда как в статье 12 Конституции Республики Узбекистан отражено, что никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной. Таким образом, налицо полное противоречие 12-й статье Конституции… В этой же Конституции статья 29: «Каждый имеет право на свободу мысли». Вопрос: какую информацию, направленную против конституционного строя, распространяла Ахмедова? А раз такой информации она не распространяла, то ее действия не являются преступлением…
Далее адвокат указал, что, согласно законодательству, объектом преступления является только личность, а не народ – «народ многообразен». Только физическое, а не юридическое лицо может быть потерпевшим. Был ли гражданин, который обратился с заявлением наказать Умиду? Нет, в материалах дела такой человек не назван. Но не найдя возможности представить потерпевшего, следствие придумало термин: что был оскорблен весь узбекский народ… Кстати, следствие вменило ей и фильм «Мужчины и женщины в обрядах и ритуалах», хотя даже в экспертном заключении ясно говорится, что он никого не оскорбляет...
Затем адвокат зачитал отрывки из заключения искусствоведа Ирины Чмыревой: «…Метод гуманистической прямой фотографии включает в себя наблюдение и изучение фотографом условий жизни и характера своих героев, одновременно в этом направлении отсутствуют постановка сюжетов при съемке и манипулирование (коллажирование, монтаж, кадрирование и другие формы манипуляции) при печати - завершающем этапе создания фотографического произведения. Особенностью этой школы фотографии во всем мире является внимание к сюжетам повседневной жизни «маленького человека», фиксирование для истории типических проявлений современности. В рамках школы прямой фотографии автор создает снимки не героического, но лирического настроения. Долгие годы считалось, что именно школа гуманистической фотографии является высшим проявлением искусства фотографии: как рассказать о малом без пафоса, как привлечь внимание к радостям и горестям простых людей, без использования эффектных приемов и сопроводительных текстов к снимкам, привлечь внимание зрителя. …Все вышесказанное, будучи характеристикой школы прямой фотографии, непосредственно относится к творчеству г-жи Ахмедовой, которая является типическим представителем этого признанного во всем мире направления художественной фотографии.
…Поэтому, отвечая на вопросы … о соответствии издания «Умида Ахмедова. Женщины и мужчины / от рассвета до заката» требованиям искусствоведения и психологии, утверждаю, что это издание соответствует международным нормам этики и эстетики альбомов фотографии о традициях и повседневной жизни народов мира. С точки зрения специалиста по современной фотографии альбом фотографий Умиды Ахмедовой является положительным событием в культурной жизни Узбекистана. Это издание характеризует современное общество Узбекистана как совокупность людей, бережно сохраняющих традиции, живущих в гармонии с окружающим миром, уважающих историю своей страны, одновременно, судя по фотографиям г-жи Ахмедовой, современное узбекское общество состоит из живых, обладающих всем спектром человеческих эмоций, доброжелательных и улыбчивых людей».
Вспомнил адвокат и про Национальное телевидение Узбекистана: «Неделю назад на канале «Ёшлар» была передача – имело место давление на суд. То, что это было на государственном канале, влияет на государственных чиновников, и незаконно». Затем он напомнил о том, что срок предварительного расследования закончился еще 22 августа 2009 года, а значит, все дальнейшие следственные действия производились следователями в нарушение Уголовно-процессуального кодекса Республики Узбекистан, что незаконно, и, согласно законодательству, влечет за собой признание полученных таким путем доказательств не имеющими юридической силы, и они не могут быть положены в основу обвинения.
Завершив свою речь, он попросил оправдать Умиду Ахмедову за отсутствием состава преступления.
Последнее слово было предоставлено самой Умиде Ахмедовой.
- Я чувствую себя глубоко оскорбленной, - сказала она. - Там, в фотоальбоме, половина фотографий моих родных, могила моего отца, моя мама. Что после нас останется? Я документалист – мы должны сохранять это. Обратите внимание на фотографии 30-х годов – как они трепетно берегут это… Поэтому я надеюсь, что суд вынесет справедливое решение, и это будет вклад судейского коллектива в творчество моего любимого народа.
Приговор
После этого судья Эрматов объявил, что суд удаляется на совещание. Однако приговор в этот день (а уже было около семи вечера) так и не вынесли. Минут через десять в зал вернулся судебный секретарь и сообщил, что приговор объявят завтра, точное время Умиде и ее адвокату сообщат по телефону.
Вынесение приговора назначили на 15.30. В отличие от первого дня, в зале ощущалась совсем другая атмосфера: уже по поведению судебных секретарей чувствовалось, каким будет приговор: не так мило они улыбались, не как в первый день. Собравшиеся прождали больше часа. Потом появился судья, и вид у него тоже был не такой добродушный, как вчера.
Надо сказать, что обычная практика судопроизводства в Узбекистане такова: что бы там ни говорили адвокаты и подсудимые, во время вынесения приговора судья выходит и просто зачитывает (не приводя никаких доводов или неся полную околесицу) что-то вроде: «суд счел, что вина полностью доказана … и постановил назначить наказание в виде…». Прения и все остальное не имеет ровно никакого значения.
Так случилось и в этот раз.
Судья Бекзод Эрматов стал зачитывать приговор, начало которого как обычно почти слово в слово повторяло текст обвинения:
«Являясь автором фотоальбома «Женщины и мужчины: от рассвета до заката», а также документальных фильмов «Женщины и мужчины в обрядах и ритуалах» (признанный никого не оскорбляющим – Ред.) и «Бремя девственности», которые содержат скрытый подтекст, направленный на дискредитацию устоев и обычаев народа Узбекистана, негативную информацию, которая может повлиять на морально психологическое состояние молодежи, оскорбляющую традиции народов республики Узбекистан, использовала психологический механизм внедрения идей в сознание молодого поколения, чужой нормам педагогики и психологии, общечеловеческим ценностям, а также нравственным устоям народа Узбекистана и основным положениям национальной идеологии, и, преследуя идеи, противоположные пропаганде не только здорового образа жизни, но грубо нарушая научно обоснованные педагогические и психологические условия в вопросах воспитания и подготовки подрастающего поколения к взрослой жизни, передавала информацию, которая может воспрепятствовать правильному восприятию действительности подрастающим поколением, духовно-нравственной сферы жизни в республике Узбекистан, и тем самым оклеветала и оскорбила народ республики Узбекистан. …Хотя подсудимая вину в предъявленном ей обвинении не признала, ее вина доказана собранными на предварительном следствии и проверенными, а также исследованными во время судебного заседания доказательствами».
А далее судья с интонацией обвинителя зачитал текст, которого в обвинительном заключении не было (воспроизводится по диктофонной записи, отличающейся от напечатанного впоследствии текста приговора):
«Суд, оценивая показания У.Ахмедовой о том, что по предъявленным обвинениям она своей вины не признает, находит, что такие показания она дает с целью избежания от наказания и облегчения своего положения. Кроме того, суд, оценивая доводы У.Ахмедовой о том, что она никакой корыстной цели не преследовала, и что в своих действиях не видит никакого состава преступления, что в своих материалах показывала реальный быт народа Узбекистана в её естественных красках, считает ее данные доводы не соответствующими действительному положению дел, так как согласно смыслу закона, личность – свободная, сознательная, самостоятельная составная часть гражданского общества, а гражданское общество – самоорганизованный народ – подлинный источник и носитель всякой власти, а народ Узбекистана составляют граждане Республики Узбекистан независимо от их национальности, и при этом попытки подмены исконных традиционных приоритетов новомодными, зачастую не самыми лучшими образами зарубежной псевдокультуры наносит серьезный ущерб национальному самосознанию жителей нашей страны, фактически развращая молодежь чуждыми нашему менталитету идеями, подталкивая ее к аморальности, фактическое принижение национального достоинства, громкие заявления о так называемой духовной ценности произведений Умиды Ахмедовой, активная поддержка со стороны ее коллег, - всё это вписывается в определенные рамки, характеризует позицию нагнетания, негативной атмосферы вокруг нации, чтящей обычаи и традиции своего народа. Мы не думаем, что те, кто сегодня оказывает моральную поддержку Умиде Ахмедовой, на должном уровне разбираются в вопросах внутреннего уклада жителей Узбекистана, их чаяниях, традиционных и культурно-этнических ценностях. Безусловно, защита интересов собратьев по цеху - очень положительный момент. Однако, принимая сторону фотожурналиста, необходимо, на мой взгляд, отдавать себе отчет в объективности предъявленных ей претензий. Безусловно, фотожурналистика, как и журналистика традиционная, - это четвертая власть и представители средств массовой информации обязаны освещать все происходящие в стране события. Но надо быть честными перед самими собой. Титульная нация подсудимой, ее жизненный путь, который она прошла, будучи гражданкой Республики Узбекистан, и тем более ее вероисповедание - это, на мой взгляд, основные аспекты, которые должны настораживать всех так называемых ценителей ее творчества. Что заставило Умиду Ахмедову забыть обо всем, чем руководствуется она, фабрикуя свои работы? Неужели невозможно поддержать себя на волне популярности, не оскорбив что-то родное и близкое для народа? Неужели всё можно измерить только длинным, как говорили раньше, рублем? Не вдаваясь в … произведений обвиняемой, которая фактически опошляет и оскорбляет народные обычаи, формировавшиеся в течение многих столетий, когда отношение к женщине …диктуется с позиций гендерной политики, без учета национального менталитета и многовековых традиций, чистоты отношения к женщине как к матери, сестре и дочери, когда портреты представителей различных слоев населения изготовлены, именно изготовлены, на мой взгляд, в карикатурном ракурсе… Кроме того, я тут вижу несколько представителей иностранных государств. …Недавно была передача на узбекском телевидении - «Долзарб мавзу» («Актуальная тема» - Ред.), проводимая в виде «круглого стола». На протяжении этой передачи жителями Узбекистана обсуждался фильм Умиды Ахмедовой «Бремя девственности». Также этот фильм и эту передачу рекомендую посмотреть и здесь присутствующим. …с жизненным опытом женщины высказывают свое мнение о фильме …в основном …оскорбление. Оскорбление чистоты супружеских отношений, трепетных чувств новобрачных, таинства брака. Было очень тяжело смотреть, как взрослые женщины, смущаясь и краснея, говорят о том, о чем не принято говорить, но что было с легкостью и без какого-либо стеснения показано Умидой Ахмедовой. Большинство населения в Узбекистане исповедует ислам. А ироничная, вычурная, откровенно оскорбительная, и, главное, конъюнктурная интерпретация Умиды Ахмедовой некоторых религиозных сторон, института брака в нашей стране очень напоминают необдуманно сформировавшиеся движения, олицетворенные отношения к мусульманам через призму карикатуры на пророка Мухаммеда. Умиде напомнили, что национальные обычаи и традиции наряду с другими нормами морали и права являются базисом Конституции и законодательства страны. Подчеркиваю – любой. И основой для любого демократического государства. Узбекистан в этом случае не исключение. Национальная самобытность, неприятие связанных с общественными человеческими отношениями, такими, как, скажем, однополый брак, направление пожилых родителей в дома престарелых, перестройка храмов в дискотеки, препятствие экспансии чуждой для населения Узбекистана псевдокультуры … - это по-моему и является эталоном уважительного уважения к народу Узбекистана со стороны… Ведь как у нас, у узбеков, говорят: «Миллат урт одатлари кор килган, дуне зур булади». Именно эти слова как никакие другие характеризуют отношения нашего великого народа к своим обычаям и традициям, которые складывались на протяжении многих поколений. Вот это всё, что я вам хотел сказать.
То, что во многих местах судья откровенно запинался, продираясь сквозь нагромождение незнакомых ему оборотов, говорило о том, что этот текст был написан явно не им. (Судя по стилистике, возможно, его готовил дружный коллектив всё тех же «экспертов»).
Тем не менее, справедливый и гуманный узбекский суд «принял во внимание личность Ахмедовой, ее семейное положение, то, что она имеет троих детей, положительную характеристику, то, что она ранее не судима, а также степень общественной опасности содеянного ею преступления, и, при этом, учитывая, что У.Ахмедова совершила данное преступление до издания Постановления Сената Олий Мажлиса республики Узбекистан «Об амнистии в связи с 18-й годовщиной провозглашения независимости республики Узбекистан» от 28-го августа 2009 года», и счел целесообразным «вынести в отношении нее приговор в соответствии с пунктом 1 части 3 статьи 463 УПК РУз и освободить от назначения наказания на основании подпункта «а» пункта 1 вышеуказанного акта амнистии».
На этом суд завершился, и все разошлись.
Алексей Волосевич
Экспертиза текстов, аудиозаписей и видеозаписей для судебных разбирательств. Лингвистическая экспертиза от "Центра Судебных экспертиз" на sud-expertiza.ru.
