Центр Современной Центральной Азии и Кавказа (SOAS), находящийся в Лондоне, опубликовал доклад, посвященный использованию детского труда в Узбекистане. Доклад основан на наблюдениях и опросах, проведенных группой исследователей в шести районах Узбекистана в 2007 году, и рассказывает о масштабах и механизмах найма детей и условиях их труда. Выводы, к которым приходят авторы доклада, неутешительны: чтобы ликвидировать детский труд на полях Узбекистана, необходима комплексная реформа сельского хозяйства республики и изменение монопольной политики в хлопковом секторе. Другого пути освободить детей из «хлопкового рабства» нет. «Фергана.Ру» предлагает вам краткий пересказ 35-страничного доклада.

К детскому труду можно относиться по-разному. Бывает, когда ребенок работает, не перегружаясь, и эта работа доставляет ему удовольствие и приносит чувство собственной значимости. Но когда речь идет об использовании детского труда на уборке хлопка в Узбекистане, очевидно, что имеется в виду эксплуатация детей: их заставляют выполнять тяжелую работу и лишают возможности учиться на период сбора урожая.

Компания за освобождение детей от тяжелого труда началась примерно 150 лет назад, но во многих развивающихся странах детей продолжают использовать в качестве дешевой рабочей силы. Борьба за освобождение детей особенно активизировалась в Европе и США, которые заставили принять международные конвенции, защищающие детей, но хотя эти конвенции были ратифицированы большинством стран, все равно примерно 317 миллионов детей от 5 до 17 лет вынуждены сегодня работать и зарабатывать, около 1.8 миллиона детей вовлечено в худшие формы эксплуатации, около 170 миллионов заняты на опасных работах.

Дешевый детский труд как спасение

Многие СМИ и НПО говорят о повсеместном использовании детского труда в Узбекистане во время сбора хлопка, хотя в апреле 2008 года Министерство труда и социальной защиты страны отвергало эти обвинения: мол, Узбекистан присоединился и к конвенции о минимальном возрасте работника, и к конвенции О наихудших формах детского труда. Закон «О гарантиях прав ребенка», принятый в 2007 году, говорит о праве на работу с 16 лет и право на совмещение работы с учебой с 14 лет.

То, что труд детей продолжают использовать на полях, в Министерстве объясняют семейными ценностями и национальными традициями узбекского общества, которые предполагают участие старших детей в росте благосостояния семьи, а значит, эксплуатацией такой детский труд считать нельзя.

Дети на хлопковых полях Наманганской области Узбекистана. Фото © «Фергана.Ру», октябрь 2008 г.

Однако реформы, проведенные в аграрном секторе Узбекистана со времен независимости, не улучшили социально-экономическое положение населения и превратили детский труд в одну из основ сельского хозяйства страны. Конечно, мобилизацию населения «на хлопок» можно считать советским наследием, но ложно утверждение, что дети на хлопковых полях – это пережиток прошлого и признак «переходного периода» от коллективно-общественной формы ведения хозяйства к частной. Никто не собирается отказываться от детского труда, потому что он – самый дешевый.

Механизация сельского хозяйства в Узбекистане почти минимальна. Президент И.Каримов признавал, что если в 1992-93 годах комбайны собирали 40 процентов урожая, то в 1996-м эта цифра была уже 6 процентов, а в 1997-ом году с помощью комбайнов было собрано 4 процента хлопка. Денег у фермеров на приобретение новой техники нет, а кредиты получить почти невозможно.

Однако разница между закупочной ценой на хлопок и его экспортной ценой дает возможность государству получать прибыль, даже не модернизируя сельское хозяйство. Но если государство монопольно устанавливает минимальные закупочные цены, одновременно повышая налоги, то производители хлопка, в свою очередь, заинтересованы в максимально дешевой рабочей силе. То есть – в детях.

Для полноты картины можно напомнить, что в Узбекистане фермеры не имеют права самостоятельно выходить на рынок хлопка или искать покупателей. Именно власть (а не рынок) определяет, что именно должен выращивать фермер и в каком количестве. Регулирование происходит через распределение квот на выращивание таких стратегических сельхозкультур, как пшеница и хлопок, через государственные закупки и так далее.

Авторы доклада приводят арифметические выкладки того, насколько экономически прибыльно использование детского труда. Например, в 2006 году фермеры платили собирателям хлопка 53 сума (примерно 3.7 центов) за килограмм хлопка высшего качества и 25 сумов – за килограмм хлопка качеством ниже. Детям же и вовсе платили 30-40 сумов (2.4 цента) за хороший хлопок. Причем точно определить, сколько все-таки фермер платит, невозможно, потому что, во-первых, если фермер кормит детей на полях, то деньги за эту еду вычитают из детской зарплаты, а во-вторых, деньги фермер передает школьной администрации. И понять, сколько денег оседает «на школьные нужды» и не доходит до детей, невозможно. Известен случай, когда учитель, получив от фермера 1.5 миллиона сумов, 500 тысяч отдал директору школы.

При этом мировые цены на хлопковолокно варьировались в 2006-2007 годах от 132 до 141 центов за кг. Это в 13-15 раз превышает местную закупочные цены в Узбекистане, которые государство платит производителям хлопка. Таким образом, привлечение детей к сбору хлопка становится неизбежным в стране, где экспорт хлопка является стратегическим направлением внешней торговли.

Еще одним доводом в пользу привлечения детей на поля является то, что в сельской местности Узбекистана остается все меньше взрослых и здоровых мужчин и женщин, способных выполнять эту работу. После деколлективизации люди лишились работы и двинулись на заработки: кто пополнил ряды мардикоров в соседних городах, кто поехал дальше, в Россию, Казахстан, Южную Корею, Турцию и другие страны. Средняя зарплата мигранта 300-500 долларов, тогда как на сборе хлопка у себя дома он сможет заработать примерно 200 долларов. Естественно, что люди уезжают.

И в этой ситуации у властей есть две проблемы, с которыми они пытаются справиться, усиливая давление и иногда прибегая к помощи полиции: во-первых, нельзя дать фермерам отказаться от хлопка и засевать поля менее трудоемкими и более выгодными культурами, а во-вторых, нужно препятствовать оттоку сельского населения на заработки.

Выводы, к которым приходят авторы доклада, неутешительны. Использование в Узбекистане детского труда неизбежно – в нем как в источнике дешевой рабочей силы заинтересованы сами производители хлопка. Отказаться выращивать хлопок фермеры тоже не могут: им навязываются квоты по выращиванию таких стратегических сельскохозяйственных культур, как пшеница и хлопок.

Необходима диверсификация экономики, Узбекистан должен отказаться от хлопка в качестве ключевого экспортного сырья – и тогда можно рассчитывать на создание новых рабочих мест и отказ от эксплуатации детей. Проблема использования детского труда не решается изолированно от других проблем сельского хозяйства.

Условия детского труда

Доклад, представленный SOAC, призван привести доказательства использования детского труда в шести сельских районах Узбекистана в 2007 году: в нем анализируются масштаб и механизмы найма детей на работу и условия их труда. Названия областей, районов и фамилии собеседников-информантов не разглашаются в целях их безопасности.

Результаты исследования показали, что от 86 до 100 процентов школ в каждом районе отдают своих учащихся с пятого по девятый классы (примерно с одиннадцати до четырнадцати лет) на сбор хлопка. Дети работают на полях от 51 до 63 дней без выходных. Устные указания выгонять детей на поля приходят от местных властей в школы и фермерам, причем фермеры обязаны платить школьникам зарплату и оплачивать их доставку на поля. Деньги, заработанные детьми, отдаются в школы, и школьная администрация и учителя уже сами производят еженедельные выплаты.

Начало сезона сбора хлопка приходится на начало сентября, но осенние дожди и холода могут испортить качество хлопка, поэтому собирать хлопок нужно максимально быстро. В первые две недели к уборке хлопка привлекают и взрослых «бюджетников», но фермеры не в состоянии платить им, и когда взрослые уезжают, то на полях – уже до конца сбора урожая - остаются дети. Причем большинство из опрошенных учителей утверждают, что месяца на сбор урожая вполне достаточно, во всяком случае, в первый месяц собирается основной урожай.

Если школьников в больших городах или в областных центрах обычно спрашивают, хотят ли они ехать на сбор хлопка, и спрашивают разрешения у их родителей, кроме того, многих из них освобождают от сбора хлопка по состоянию здоровья, - то в сельской местности и маленьких городках практически все школьники в возрасте от 10 до 15 лет рекрутируются на сбор хлопка. В 2006 году детей рекрутировали с 5 сентября до полного выполнения квоты по сбору хлопка районом, до начала ноября. В 2007 году детей вывезли на поля 10 сентября, следуя устному распоряжению местных властей.

И нет никаких формальных договоров с родителями о том, что их дети отправляются на сбор хлопка, ничего, что доказывало бы причастность властей. Хотя очевидно, что без одобрения центральной и местной власти детей бы не мобилизовали. Гульназ: У меня двое детей, сын ходит в седьмой класс, а дочь в восьмой. И каждый год в начале сентября детей отправляют на сбор хлопка, никто не спрашивает согласия родителей. Они работают без выходных, и если ребенок по каким-либо причинам остался дома, его учитель или классный руководитель приходит и ругает родителей. Каждый ребенок должен ежедневно собирать от 20 до 60 кг хлопка, в зависимости от возраста. Если ребенок не выполнил план, то на следующее утро его могут поколотить перед всем классом.

Колотят, конечно, не сразу. Сначала учитель идет домой к нерадивому ученику и отчитывает его родителей. Но если и после этого ученик пренебрегает своими обязанностями, администрация школы считает себя вправе принимать более жесткие меры.

Рабочий день начинается в девять утра и заканчивается в пять, с часовым перерывом на обед. Дети не отделены от родителей, их каждый день привозят на машинах – или они приходят на поля пешком, если хлопок растет недалеко от школы. Дети должны собрать от 30 до 50 кг хлопка, в зависимости от возраста, у детей старшего возраста нормы выше.

Вообще-то перед тем, как отправить ребенка на сбор хлопка, его должен посмотреть врач. Но видимо, под давлением местной администрации, врачи серьезно ослабили свои требования, и теперь к сбору урожая привлекают и детей с анемией – а у сельских детей анемия часто встречается из-за недоедания.

Сегодня, в отличие от советского времени, детей не отпускают на воскресенье домой помыться, у них нет никаких гигиенических условий. Дети, работающие на полях, должны обеспечиваться горячей едой с мясом и маслом, но фермеры редко готовят для детей, обычно дети приносят с собой хлеб и немного овощей. Если же фермеры готовят еду, то стоимость питания вычитается из зарплаты.

Рабочий день редко длится меньше восьми часов. Дети должны носить тяжелые тюки с хлопком до места сбора. Перенос таких тяжестей особенно вредно сказывается на здоровье девочек. Дети работают без выходных два месяца. Работая в полях, дети дышат и соприкасаются с отравляющими химикатами, которыми опрыскиваются растения в течение весны и лета. Это яды и токсичные вещества, направленные на борьбу с вредителями. Кроме того, в землю вносятся нитратные удобрения, которые стимулируют рост растений. Дети работают в полях безо всякой защиты и рискуют получить тяжелые отравления.

Использование детского труда в сельском хозяйстве приводит к серьезным потерям в детском образовании – пробел в два месяца потом приходится «догонять» в течение года. Кроме того, поскольку на уборку хлопка, как правило, мобилизуют сельских детей, это приводит к усилению разрыва между уровнем развития городских и сельских детей, да и здоровее сельские дети от такой работы явно не становятся. Эксплуатация детей из года в год приводит к тому, что люди перестают верить в желание властей улучшить их жизнь.

Одобрение властей

Узбекистан – уникальный пример того, как детский труд используется по государственной воле, а не по желанию семьи или отдельных работодателей. Использование детского труда выгодно крупным государственным компаниям, которые закупают хлопок на внутреннем рынке страны, контролируют экспорт хлопка и получают прибыль за счет разницы в цене. Прибыль от использования детского труда получают и местные администрации, и администрации школ, и сами фермеры.

Правительство Узбекистана, без чьей негласной поддержки и помощи невозможна мобилизация школьников на поля, нарушает ряд конвенций Международной организации труда, которые были им подписаны. Так, нарушены Конвенции 1973 года о минимальном возрасте, 1999 года о Наихудших формах детского труда, 1930 года о принудительном труде, 1957 года об упразднении принудительного труда. Кроме того, нарушены некоторые статьи Конвенции 1989 года о правах ребенка. И хотя последнее время власти Узбекистана признали, что факты привлечения детей к сбору хлопка имели место и пообещали больше детей на поля не выводить, это обещание представляется невыполнимым, если не будет осуществлена общая комплексная реформа управления сельским хозяйством республики.

То, что в Узбекистане был принят Национальный план действий по реализации конвенции МОТ, является отрадным фактом, но если не будет конкретных шагов по реформированию сельского хозяйства и не будут сняты монопольные ограничения в хлопковом секторе экономики, эта программа так и останется на бумаге.

Основной вывод, который делают авторы доклада, состоит в следующем. Детский труд в Узбекистане является органичной частью процесса выращивания, сбора и продажи хлопка, и отказаться от использования труда сотен тысяч детей будет возможно только в том случае, если будет проведена комплексная реформа сельского хозяйства и изменены сами принципы командной экономики, которая приводит к снижению производительности труда и к низкой доходности сельского хозяйства. Необходима общая диверсификация экономики. Без реформ сельские районы так и останутся нищими, доверие к власти будет подорвано и, в конце концов, это создаст угрозу для национального развития.

Резолюция Сената

Американские сенаторы Харкин (Harkin), Бингаман (Bingaman) и Сандерс (Sanders) предложили проект резолюции по поводу использования Узбекистаном детского и принудительного труда. В этой резолюции сказано, что в то время, как стратегический интерес США к странам Центральной Азии растет, правительство Узбекистана продолжает серьезно нарушать права человека, включая произвольные аресты и задержания, пытки содержащихся под стражей и ограничивает основные демократические свободы. В проекте резолюции подтверждается, что согласно множеству исследований, в 2007 и 2008 годах продолжалась массовая мобилизация школьников, даже семилетних, на сбор хлопка, причем говорится, что если ребенок не выполнял норму, то его родители должны были деньгами компенсировать эти потери. В резолюции сенаторы напоминают, такие торговые марки как Gap, H&М, Леви Страус, Target, Tesco и Wal-Mart объявили бойком узбекскому хлопку. Правительство Узбекистана не позволяет проверять хлопковые поля в сезон сбора урожая и отказывается сотрудничать в полной мере с МОТ и другими международными организациями.

Согласно этой резолюции, Сенат США потребовал от Узбекистана «выполнять действующее внутреннее законодательство и соблюдать внешние международные обязательства, требующие прекратить государственную поддержку принудительного и детского труда», «позволить провести независимую и полную проверку использования детского труда во время сбора урожая в 2009 году», «принять конкретные шаги к системной реформе, которая бы позволила отказаться от использования детского труда».

Резолюция эта ни к чему не обязывает Ташкент, поскольку не предполагает никаких санкций за невыполнение требований, но еще раз четко обозначает позицию одного из ключевых партнеров Узбекистана - Америки - по данному вопросу.

Фергана.Ру